– От вас никто и не ждет.

– Мадам, – говорит Людвиг, и на стол тихо ложится карта.

– Благодарю, – сдержанно роняет Матильда. – Свет, будьте добры.

У стола уже возник низенький секундант с кейсом, Тристан лениво развалился в кресле и безучастно копался в своих встрепанных седых бакенбардах, а Матильда, тяжело дыша, напряженно сверлила взглядом Людвига, который медленно повернулся к Дмитрию и сделал легкий приглашающий жест. Дмитрий дернулся, но его тут же остановила жесткая рука доктора. Дмитрий даже не обернулся, застыв на месте. Вперед деловито просеменила Сара.

Она дважды обошла стол по кругу, исподлобья глядя на выложенный секундантом Матильды футляр и как-то странно поводя плечами, словно у нее поламывало в позвоночнике. Затем она медленно приблизилась к Людвигу и прижалась к нему щекой.

– Синее, – прошептала она. – А пахнет халвой. Странно, правда?

Людвиг кивнул.

Сара постучала ноготками по столешнице, опасливо тронула футляр пальчиком и, наконец, задумчиво протянула:

– Я бы не брала.

Матильда поджала губы, а Тристан просиял и с саркастической ухмылкой воззрился на Людвига.

– Простите, мадам, – холодно произнес тот.

– Ничего, – натянуто улыбнулась Матильда и кивнула секунданту. Футляр был тут же заменен на другой. – Примите этот.

– Я! – заорал Тристан, подскакивая с места. – Я готов помочь благородной даме, оказавшейся в беде по воле неумолимых обстоятельств! Мааальчик!

Свидетель посмотрел на Тристана испепеляющее.

– Позвольте! – оседая в кресло, замямлил Тристан, словно его щелкнули по носу. – Я имею право делать предложение!..

Людвиг кивнул Саре.

Сара осторожно приблизилась к футляру и принюхалась.

– Такой легкий букет, – задумчиво пробормотала она. – И тепло. Хотя музыки совсем не слышно… Мне было бы интересно, что там. Давайте, возьмем, а?

Людвиг неторопливо подвинул карту в сторону Матильды. Матильда одарила его улыбкой и перевернула: Мир.

– Второй круг закрыт, – безапелляционно констатировал Свидетель. – Было сделано два обмена. Этого достаточно, господа. Желаете продолжить игру?

Тристан презрительно дернул щечкой:

– Я при своих. Увольте!

– Достаточно, – кивнула Матильда.

Людвиг только пожал плечами.

– Игра закончена, господа, – провозгласил Свидетель, собирая карты со стола. – Всем мои благодарности.

Игроки тут же встали.

– Тупой исход, – пробрюзжал Тристан, отваливаясь от стола с помощью подбежавшего прыщавого юнца. – Когда вырастешь, не имей дел с женщинами – они хуже моли.

– Истинно так, – рассмеялась Матильда, закладывая курс к выходу. – Вы, Тристан, умеете делать комплименты.

– Дура, – побелел Тристан. – Я имел в виду совсем другое!

– Я тоже, – пожала плечами Матильда. Проходя мимо Дмитрия, она на секунду зависла в воздухе: – А вот вы мне определенно нравитесь, гарсон, – проронила она. – В вас есть что-то от карлика. Меня это интригует.

Людвиг был доволен результатом.

– Не думаю, что Матильда играла по-крупному, – сказал он в машине, – но, по меньшей мере, это был достойный обмен. Что мы потеряли, доктор?

– Десять денариев, – бесстрастно проговорил Менгеле, – седьмая копия, работы пана Туповица, 1479 год. Клуб Коллекционеров предлагал за нее семьсот сорок.

– Хм, – пожал плечами Людвиг. – Надеюсь, мы обменяли ее на что-то более ценное.

– Однозначно, – уверенно подтвердил доктор. – Судя по тому, что услышала Сара, там вполне может оказаться нечто весьма существенное.

– А именно? – спросил Дмитрий.

– Это скажет только монсеньер Крис, – с улыбкой ответил Людвиг. – У нас нет привилегии открывать двинувшуюся карту. Кстати, как вам игра?

– Не знаю, – признался Дмитрий. – Я ожидал чего-то другого.

Людвиг с доктором рассмеялись.

– Другое у вас еще впереди, – заверил Дмитрия Людвиг. – Сегодняшняя игра – только маленькая мимолетная встреча. Серьезные игры проходят совсем по-другому, – Людвиг на минуту замолчал, мечтательно прикрыв глаза. – А вы неплохо держались, – сказал он, наконец. Дмитрию. – Я не вполне согласен с доктором, что он не пустил вас, поскольку игра была крайне простой, но Сара, безусловно, справилась идеально. Ей всего тринадцать с половиной, но у нее чутье проститутки с улицы Блондель. У нас уже два оригинала исключительно благодаря ей.

– А сколько всего?

– Не спешите все знать, юноша, – с металлом в голосе проговорил доктор. – Знание, как известно, умножает скорбь.

– Да, – подтвердил Людвиг. – Однажды мне довелось слышать предсмертную песню Хранителя, который знал. Должен сказать, что ничего более душераздирающего я в жизни не помню. Мне иногда снится этот поток материализовавшейся боли, похожий на реку, по которой плывет мое безвольное тело, и тогда мне хочется уснуть во сне, потом скорее уснуть в том сне, в котором я сплю, и в том сне, который следующий, и никогда не просыпаться там, где воспоминания острее, чем колено.

– Именно, – подытожил доктор. – Поэтому лично я стараюсь вообще ничего не знать, что не относится к сфере моих насущных мотиваций, чего и вам…

Закончить фразу доктор не успел.

7.

Дмитрий так и не понял, почему машина перевернулась. В салон хлынул стеклянный поток, автомобиль с диким скрежетом проехал на крыше и тяжело завалился на бок.

Дальше все произошло так быстро, что Дмитрий не успел вздохнуть, как его уже выдернули из машины, взрезав блеснувшим ножом ремень безопасности, заломили руки за спину, накинули на голову мешок и бросили на пол в тут же рванувшийся с места фургон.

Фургон трясло, и Дмитрия первое время мотало из стороны в сторону, пока чья-то нога заботливо не впечатала его в угол. В таком состоянии он пролежал часа полтора, сначала маясь от ноющей боли в затекших руках, а потом – провалившись в полузабытье с мрачными бессмысленными видениями.

Когда с него сдернули мешок и сунули под нос аммиачную соль, Дмитрий вздрогнул, с трудом открыл слипшиеся веки и увидел перед собой жесткое лицо Матильды.

– Удивлены? – холодно улыбнулась она. – Напрасно. Вы просто еще не освоились в новой для вас ситуации. Это пройдет. С годами. Как вас зовут?

– Дмитрий.

– Жалкое имя.

Матильда подплыла к Дмитрию вплотную:

– Так вот, Дмитрий, – проговорила она, – вам нужно больше интересоваться людьми, с которыми вас отныне связало Провидение. Например, что касается меня, то вы должны знать: я всегда получаю вещь, которая мне понравилась, – она вдруг недовольно поморщилась, – за исключением… ммм… в общем, за редким исключением. Вы мне понравились. Кроме того, я люблю вмешиваться в дела этого напыщенного фанфарона Людвига, потому что он слишком удачлив. Хотите знать, что я проиграла сегодня?

– Нет, – ответил Дмитрий подавленно.

– И снова напрасно, – Матильда указательным пальцем поддела Дмитрия за подбородок и запрокинула ему голову. Глаза ее испепеляли. – Я люблю, когда мои проблемы волнуют моих собеседников.

Матильда звонко хлестнула Дмитрия по щеке.

– Вы, как я посмотрю, уже забыли деликатное обращение Мартина, – сказала она. – Поверьте, по сравнению со мной, он – мать Тереза. Впрочем, не имею желания вас запугивать, скорее, наоборот. Пойдемте, я покажу вам одну из своих коллекций, вам понравится.

Дмитрий послушно поплелся за Матильдой по длинному коридору.

– Послушайте, Дмитрий, – неожиданно мягко заговорила Матильда, взяв Дмитрия под руку, – у вас такой вид… Вы никогда раньше не переворачивались в машине?

– Никогда, – ответил Дмитрий тускло.

– Странно, – Матильда нахмурилась. – Я, например, практикую это довольно часто. Резкая смена течения событий действует очень освежающе. Вы обязательно должны попробовать еще раз. Что вы об этом думаете?

– О чем?

– Да, Дмитрий, – разочарованно протянула Матильда. – Вы все-таки как-то слишком не в своей тарелке. Это я на вас так действую? Увы, это мой недостаток. Мне самой он причиняет невероятные страдания, можете себе представить! Как, по-вашему, я красивая женщина?