Коктейль имел странноватый лекарственный привкус, но Дмитрий сразу почувствовал себя легче и свободнее. Он залпом допил остальное, поставил рюмку на столик и кивнул:

– Хм.

– Именно, – доктор удовлетворенно кивнул. – Прислушайтесь к своему телу: сейчас у вас возникнет ощущение, что мир гораздо прекраснее, чем это представлялось ранее. Кстати, о прекрасном: взгляните, как вам эта картина? Я приобрел ее для одного моего замечательного друга, он большой ценитель подобного рода живописи.

На картину была наброшена полупрозрачная белая ткань, сквозь которую просматривалась богатая резная рама и обесцвеченное тканью изображение: царственно стоящая обнаженная женщина, окруженная ореолом вьющихся вокруг нее растений, змей и еще каких-то странных предметов.

– Можно? – спросил Дмитрий, испытывая непреодолимое желание откинуть занавес и рассмотреть картину получше.

– Конечно, – доктор сделал приглашающий жест, – прошу.

Дмитрий протянул руку, но вместо прозрачной ткани, его пальцы наткнулись на холст. Дмитрий потратил несколько секунд, чтобы убедиться: все – и рама, и ткань, – лишь плоское изображение.

Доктор разочарованно пожевал губами:

– Вы меня удивляете, Дмитрий: попались на такой распространенный трюк. Даже не смотря на то, что это действительно качественный образец оп-арта, вы могли бы быть более догадливым. Ну, хорошо, а хотя бы с оригиналом вы знакомы?

– С оригиналом чего? – зачем-то уточнил Дмитрий, которого уже немного покачивало от нетривиальных алкалоидов и легких масел растительного происхождения.

– Естественно, картины. Которая под, – доктор постучал пальцем женщине в грудь.

– Похоже на Лисачева, – сказал Дмитрий неуверенно.

– Да, – кивнул доктор, – очень похоже. А именно, на "Лилит входящую". Я так смотрю, вам все-таки не помешает некоторый интенсивный курс включения в тему, а то вы как-то слишком неуверенны в простейших ситуациях. Но это уже забота Эль-Лизаветы, я ей дам соответствующие рекомендации, – доктор достал блокнот из внутреннего кармана пиджака и сделал краткую запись. – Думаю, вам имеет смысл ознакомится с некоторыми художественными коллекциями, – сказал он. – Впрочем, что касается меня, я предпочитаю коллекционировать медицинские инструменты, прежде всего, хирургические. Сомневаюсь, что вы в силах предположить с адекватной точностью, сколько сейчас стоят на аукционе, скажем, трофейные скальпели и ланцеты из печально известного Освенцима или даже из менее инфернального Института мозга времен Бехтерева, – доктор мечтательно прикрыл на секунду глаза. – Очень многим нравится иметь дома подобные символы земного ада, это совершенно непередаваемо ласкает нервы. Кроме того, в скальпелях есть исключительная эстетика амбивалентности, неприсущая обычному холодному оружию: ведь их прямое назначение диаметрально противоположно тому, для чего они могут быть использованы. При случае, я с удовольствием продемонстрирую вам редчайшие образцы, основное великолепие которых состоит отнюдь не в совершенстве формы, а как раз в том, чьи руки их держали или, с вашего позволения, в чью плоть они открывали дверь. Вам это может показаться весьма любопытным.

Дмитрий счастливо улыбнулся в ответ. В глазах у него немного плыло, и он не совсем улавливал, о чем говорит доктор, но ему все нравилось, и было тепло и уютно, и голос доктора приятно шевелился в ушах, от чего волосы на шее терлись друг о друга со свежим купюрным хрустом, а мир действительно начал казаться лучше. Например, доктор теперь виделся Дмитрию намного добрее и благодушнее: он совсем по домашнему приглаживал усы четырьмя передними лапками и шумно сморкался в оранжевый, шитый золотом, платок, а под конец с милым чавканьем означенный платок съел, сплюнул косточки на пол и деликатно замел их хвостом в дальний угол.

– Приехали, – сообщил доктор радостным стеклянным фальцетом. – И кончайте так неприлично стонать, Дмитрий! Вы же не в театре.

Лимузин мягко сбросил скорость и остановился. Доктор вышел через распахнутую водителем дверь, и Дмитрий без всякого желания последовал за ним, ориентируясь в основном по серебристому шлейфу мельчайших частиц, источаемых доктором.

Они вошли в банк с черного входа, вырубленного в скале, их встретил лично вице-управляющий – невысокий андроид, похожий на коротко стриженого Гоголя в средневековых латах, – провел через бесконечные двери в потолке и системы безопасности – в виде киборгов-убийц – в роскошное спец-хранилище, вручил ключи ручной работы в виде кованных медных змей и рассеялся, как туман.

– Приступим, – сказал доктор, потирая лапки и странно улыбаясь через кристаллизовавшиеся усы, – за этой дверью, – он кивнул на одну из четырех парящих в пустоте дверей из черного дерева, – несколько сотен кейсов, в которых хранятся самые разные полотна из коллекции монсеньера Криса. У вас, Дмитрий, ровно пять минут, чтобы найти среди них хотя бы один.

– Один? – беспечно спросил Дмитрий, вращая глазами, чтобы удержать равновесие. – А какой?

– Просто: хотя бы один, – холодно улыбнулся доктор и открыл дверь.

Дмитрий нерешительно двинулся вперед, его подхватило теплым течением и понесло в жерло спящего вулкана.

Утром Дмитрий проснулся с головной болью.

– Шумит, да? – посочувствовала лежащая рядом Лиза. – Ну, ничего, скоро должно пройти, – она подскочила на колени и склонилась над Дмитрием: – Хочешь, помассирую?

Дмитрий тяжело вздохнул и попытался приподняться, но Лиза тут же навалилась на него всем телом:

– Лежи-лежи! Тебе нужно отдохнуть, ты и так вчера набегался.

– Набегался? – попытался вспомнить Дмитрий. – У меня что-то…

– Это нормально, – засмеялась Лиза. – Доктор, как ни странно, немного перестарался и сделал тебе слишком крепкий коктейль.

– Коктейль? – Дмитрий опять сделал над собой усилие, но в голове было пусто. – Ничего не помню.

– И не нужно, – погладила его Лиза. – Такое лучше, вообще, забыть.

– Я что-то?.. – напрягся Дмитрий.

– Да нет, ничего особенного, – опять засмеялась Лиза. – Просто когда тебя выпустили, наконец, из хранилища, ты впал в неконтролируемое буйство, принялся носиться по коридорам, размахивая несвежим носовым платком, как боевым знаменем, и кричать, что человечество на грани моральной катастрофы, что, мол, лицемеры захватили в свои руки бесценные произведения искусства и хранят их в секретном кабинете.

– В секретном кабинете? – поморщился Дмитрий.

– Да, – весело подтвердила Лиза. – Лично я знаю только один такой, но там хранятся как раз всякие аморальные штуковины, так что для нравственного облика планеты это даже весьма положительно.

– Печально, – пробормотал Дмитрий.

– Да нет, нормально, – успокоила его Лиза. – Но чтобы прийти в себя и вообще настроиться на нужную волну, доктор рекомендовал нам с тобой посетить одну квартиру.

– Какую еще квартиру? – устало спросил Дмитрий.

– В городе. Есть одно место, где хранятся картины Лисачева, ну, и других, конечно, но Лисачева – прежде всего. Доктор сказал, что тебе это будет очень полезно. А для начала у меня есть другая идея!

– Лиза! – испуганно пробормотал Дмитрий. – Только не сейчас!

– Вообще-то, я имела в виду кофе и душ, но твое предложение мне нравится больше, – совсем развеселилась Лиза и сдернула с Дмитрия одеяло.

– Подожди, – попытался увернуться Дмитрий. – Последний вопрос!

– Чего?

– У меня получилось?

Лиза прищурилась.

– О, сегодня ночью ты просто блистал!

Дмитрий почти всерьез разозлился.

– Я имею в виду, у меня получилось найти кейс?

– Ну, – протянула Лиза, явно издеваясь.

– Да или нет?

– Раз ты здесь, то, конечно же, да, глупенький! Иди ко мне…

Квартиру, в которой хранились картины Лисачева, они нашли довольно быстро. Им открыла приятная женщина с каким-то отсутствующим выражением лица и пригласила войти.

– Мне звонил доктор, – сказала она мерным полушепотом. – Предупредил, что вы придете. Очень рада. Заходите. Посмотрите картины, а я пока заварю чай.