— Кажется, я понимаю, к чему ты ведешь, — наконец-то догадалась я. — Нечестивый муж может захотеть извести свою супругу, верно?

— Да, такое тоже может случиться, — кивнул Кристиан. — Равно как и наоборот.

Во дворце нас сразу же разлучили — несмотря на попытки Кристиана заслонить меня, я силой была отведена в комнату, где мне велели сидеть до тех пор, пока Совет во главе с Его Величеством не решит, что со мной делать.

Прошла, казалось, вечность, прежде, чем в комнату вбежала взволнованная Эльмари.

— Ваша Светлость, — запыхавшись, сказала она, забыв о положенном книксене. — Мне велено позвать вас в библиотеку.

— В библиотеку? — переспросила я. — Зачем? Что-то случилось?

— Да, Ваша Светлость. Его Величество…

Решил-таки вынести мне смертный приговор…

— Что же с Его Величеством? — безразлично спросила я, наливая себе в стакан воду из графина, который ранее принесла для меня Маранда. Ответ фрейлины заставил меня подпрыгнуть, расплескав воду и намочив при этом платье:

— Он отравлен.

— Что? Как отравлен? Чем? — ахнула я.

— Предположительно, вином, которое он пил, сидя один в библиотеке, — в голосе фрейлины слышалось притворное сожаление. — Наверно, он был расстроен, — добавила она, намекая на мой поступок. Я бросила в ее сторону предупреждающий взгляд. Не хватало мне еще того, чтобы фрейлины журили меня за то, что я сделала, или чего не сделала.

— Идем, — сказала я ей, и мы вышли из комнаты.

Дверь библиотеки была распахнута и моему взору предстала горькая картина: Готтон, распластавшись, лежал на полу, его лицо было искажено предсмертной мукой. Рядом с ним, склонившись над ним на коленях, рыдала леди Лайен.

— Мой мальчик, мой бедный мальчик, — приговаривала она сквозь душившие ее слезы, и гладила волосы покойника. Чуть в стороне стояла Ее Величество, прижимая платок к глазам…которые были сухими. Я удивилась тому, что в них не было ни единой слезинки. Оттого-то она их и терла с излишним усердием. — Кто же этот подлец? — продолжала стенать леди Лайен. — Кто этот убийца, посмевший отнять у тебя жизнь?

— Прошу вас, Анэлин, не нужно, — стараясь придать голосу как можно больше горечи, сказала королева. — Возможно, он сам сделал это.

Что? Она хочет сказать, что Готтон покончил с собой, выпив отравленное вино? Что еще за глупости? Зачем ему убивать себя?

В отличие от меня, у Ее Величества была версия:

— Из-за нее, — она указала на меня длинным, украшенным крупным перстнем, пальцем.

— Ваше Величество… — пробормотала я, растерявшись.

— Не надо говорить мне, как вам жаль! — завизжала она. — Вы опозорили его, вы поступили с ним жестоко, подло, совершенно не подумав о том, как это может сказаться на его будущем. Он не выдержал такого позора, и…

— Перестаньте, миледи, — вступился за меня Кристиан и подошел ко мне близко. Как хорошо, что он здесь, рядом. Если бы не он, я бы наверняка сошла с ума. — Готтон не их тех неженок, что станут лишать себя жизни из-за женщины.

— Речь идет не об этой девчонке! — королева перешла на фальцет. — Речь идет о чести и достоинстве моего сына!

— О чести он тоже не особо заботился, — невозмутимо возразил вампир. Это взбесило королеву.

— Не вам говорить о чести, приблудный мальчишка. Мой муж нагулял вас, а после дал вам свое имя, но вы никогда не унаследуете ни титула, ни короны.

Я слышала, как заскрипели зубы Кристиана. Он с трудом сдерживал злость.

— Это уже не имеет значения, потому как претендовать ни на то, ни другое я не намерен.

— Право, сейчас не время обсуждать это, — вмешался граф Аливаре, который не присутствовал в храме, и, вероятно, прибыл во дворец по приглашению к приршеству, а вместо этого застал скандал и смерть Его Величества.

— Полностью солидарен, — поддакнул Кристиан, глядя не на него, а на королеву.

— Мистер Майрон уже в пути? — поинтересовался граф у Ее Величества. Она подняла на него красные из-за трения платком глаза.

— Никто не звал его, господин Аливаре, — холодно ответила она. — Не думаю, что в этом есть необходимость.

Граф растерялся.

— Но…как же…произошло…убийство…

— Он не был убит, господин, Аливаре, — отчеканила королева.

— Да откуда же вам это известно, Ваше Величество?

Леди эль-Лайен поднялась с колен.

— При всей нашей дружбе, Анабель, вы ведете себя крайне странно, — сказала она Ее Величеству. — Чем вызвана ваша уверенность в том, что Готтон не был отравлен?

— Вино было закупорено, и никто не мог подлить в него яда, — жестко ответила ей та.

— Откуда же вам было известно о том, что бутылка с вином не была открыта, когда Готтон изволил уединиться с ней в библиотеке? — с подозрением спросил Кристиан. Королева стрельнула в него ненавистным взглядом. — Или вы лично убедились в этом, прежде чем дать ему ее?

— Как вы смеете? — прошипела королева. — Как вы смеете подозревать меня?

— Никто пока ни в чем вас не подозревает, — спокойно, но холодно возразил Кристиан. — Но, тем не менее, вы так и не ответили, миледи.

— И не собираюсь, — Ее Величество гордо вскинула голову. — Неужели вы думаете, будто я могла отравить собственного сына?

— Могли или нет, этого я не знаю, но мотив у вас был, — Кристиан прошел мимо нее, и, взяв со столика недопитую бутылку с вином, принялся внимательно ее изучать.

— Наглец, — яростно прошипела королева, и вместе с тем ее взгляд был прикован к бутылке, которую изучал Кристиан. Она смотрела то на нее, то на вампира, лицо которого стало задумчивым.

— Любопытно, — произнес он, наконец. — Однажды Готтон решил навестить меня в Беллингтоне. Как радужный хозяин я предложил ему выпить — у меня была замечательная наливка, подаренная мне графом Эльфресом, моим добрым приятелем и по совместительству ближайшим соседом.

— Нам это неинтересно, господин Фицбрук, — надменно прервала его королева. Кристиан взмахнул рукой, призывая ее помолчать.

— И, тем не менее, я настаиваю на том, чтобы вы дослушали, — сказал он и продолжил: — Так вот я предложил эту наливку Готтону и даже разлил ее по бокалам. Какое счастье, что он тогда не отпил ее, — сказав это, Кристиан выдержал паузу. Он внимательно смотрел на королеву, а я смотрела на него, пытаясь угадать ход его мыслей, но для меня оставалось загадкой к чему он клонит.

— Прошу вас, юноша, не томите нас, — не выдержал Аливаре. Я была с ним полностью согласна — Кристиан играл на и без того натянутых до предела нервах.

— Не буду, — холодно ответил Кристиан, но тон его голоса был адресован королеве. Он все еще не сводил с нее взгляда. — Наливка содержала ягоды кримэльской вишни — верная смерть для того, кто страдает аллергией. Как оказалось, мой брат из числа этих несчастных. Ему противопоказано есть эту ягоду, так как аллергия вызывает смертельное удушье.

Я перевела взгляд на лежавшего на полу Готтона — его лицо, и правда, выглядело так, будто он задыхался, борясь с асфексией: глаза вытаращены, кожа имела синеватый оттенок, а рот широко открыт.

— Это вино, — Кристиан помахал в воздухе бутылкой, — как раз содержит роковую для моего брата ягоду. И как вы сказали, миледи — вы сами дали ему ее?

— Нет! — завизжала королева, и мне все стало ясно — она знала о том, что Готтону ни в коем случае нельзя пить это вино, и она сама дала ему его, ну, или позаботилась о том, чтобы он его нашел и взял с собой, чтобы затем, уединившись, предаться горю. Вот только зачем? Зачем она убила собственного сына? Неужели мать может убить собственное дитя? Как вообще такое возможно?

— Но если Его Величество знал о том, что пить это вино ему строго настрого запрещено, то тогда…зачем же он… — граф Аливаре выглядел растерянным.

— Хороший вопрос, — отозвался один из эльфов, присутствовавший в храме на церемонии несостоявшегося венчания.

Кристиан пожал плечами:

— Возможно, он не знал, что это за вино. Не думаю, что он особо интересовался его составом, когда собирался напиться.