Забинтовав мне руки, она приготовила постель.

— Сожалею, но придется доложить о случившемся профессору Вайзу.

Я промолчала. Что тут скажешь? Мало того, что я влипла в новые неприятности, так еще и сорвала репетицию перед торжественным открытием Замка. Понятное дело, что и выступление накрылось медным тазом. Вайз будет зол.

В этот же вечер я убедилась в своей правоте, получив от него письмо:

«Я удивлен тому, с каким упрямством ты игнорируешь мои просьбы. Если бы ты не нуждалась в моей защите, я бы давно отчислил тебя из Академии».

Вместо обещанной мадам Кхорк недели я провела в госпитале три дня. За это время мои руки полностью зажили благодаря чудодейственному бальзаму и эльфийскому элексиру, который я принимала внутрь для повышения иммунитета организма к действию проклятия.

— Профессора Вайз велел пеервести тебя в отдельную комнату и никого посторонних не впускать, — поведала она мне во время вечерней перевязки в первый же день моего пребывания в больничном крыле.

К счастью, Мелитта по мнению мадам Кхорк к посторонним не относилась, иначе я бы с ума сошла. А вот от посещений Розы я бы с удовольствием отказалась, вот только как-то неудобно было. Огорчало то, что Кристиан так ни разу и не зашел навестить меня. Ну и пусть, — решила я. Если ему нет до меня никакого дела, тои мне…мне до него тоже. Даже здороваться при встрече с ним не буду.

— Неужели Кристиан так ни разу и не зашел к тебе? — ахнула Мелитта, когда мы обе шли из госпиталя в башню элитного корпуса. Я отрицательно покачала головой.

— Мы ведь расстались. Ему теперь нет до меня никакого дела.

— Странно это, — задумчиво пробормотала подруга. — Мне казалось, что Кристиан так любит тебя…

Я усмехнулась.

— Что, по-твоему, могло помешать ему разлюбить меня?

Подруга покачала головой:

— Не так скоро. Кольцо ведь на тебя действует, а не на него. Думаю, ему просто больно видеть твое безразличие к нему.

— Он вовсе не безразличен мне, — горячо возразила я. — Когда он сказал мне, что хочет порвать со мной, мне стало так больно, будто…будто воздух из легких выбили…

— Это хорошо, — задумчиво проговорила Мелитта. Я с недоумением уставилась на нее.

— Что же в этом хорошего?

Мелитта всплеснула руками:

— А то, дорогая моя, что если тебе больно, то это только от того, что ты по-прежнему любишь его!

— Какая теперь разница, если я ему не нужна?

— Не нужно решать это за него, — рассудительно отозвалась Мелитта. Я шумно вздохнула. Поражаюсь ее безмерному оптимизму, граничащему с наивностью и склонности верить только в то, что хочется. — Разве ты не понимаешь? — продолжала она. — Он был вынужден принять такое решение! А почему — ему виднее.

— Да, ему виднее. Вот только он даже не удосужился объяснить мне. Хотя…

Я ведь даже и не спрашивала.

К башне мы пришли, больше не обсуждая эту тему.

В гостиной нас ждал завтрак: любимые Мелиттой сладости, бутерброды, овсяная каша и чай.

— И розы нет рядом, это ли не счастье? — со счастливой улыбкой прокомментировала Мелитта, и мы обе засмеялись. — Постой-ка, тут на столе какой-то конверт, — Мелитта взяла его в руки. — Это тебе, — протянула она мне после того, как осмотрела его, хотя было ясно, что письмо предназначалось не ей.

— От профессора Вайза, — озадаченно пробормотала я. — Интересно, чего он хочет?

— Наверно, выразить сочувствие в связи с случившемся, — поделилась Малетта своими соображениями.

— Это вряд ли. Скорее уж в очередной раз напомнить мне, как он мной недоволен.

И я рассказала ей о том письме, которое Вайз прислал мне, когда я была в госпитале.

— Не может быть! — потрясенно ахнула подруга. — Так и написал?

— Угу.

— Интересно, что же в этот раз? Ну, открывай же скорее!

В отличие от нее я не торопилась у знать, что же написал мне ректор. Знала, что ничего хорошего.

В письме было короткое:

«После завтрака жду тебя в своем кабинете».

— Зачем? — спросила Мелитта после того, как я прочла ей вслух. Я пожала плечами.

— Наверно, считает, что в прошлом письме был недостаточно убедителен. Хочет отчитать лично. Вот, что, я пойду сейчас. Все равно кусок в горло не влезет, пока не узнаю, что Вайзу от меня нужно. Уж лучше я поем после того, как получу разгромный нагоняй, — пошутила я, и, улыбнувшись, вышла из гостиной.

Но помимо того, как я подходила к кабинету ректора, мой оптимизм улетучивался буквально с каждым шагом.

Вяло занесла руку, чтобы постучать и едва успела отпрыгнуть, когда дверь резко и широко распахнулась. Роза едва не сбила меня с ног. Ее щеки пылали ярким румянцем, а в глазах стояли слезы. Не глядя на меня, она бросилась по коридору.

— Подумай хорошенько над тем, что я тебе сказал, Роза, — бросил ей вслед Вайз.

— Кажется, я не вовремя, — робко сказала я ему.

— Да, ты не вовремя и кажется, если память меня не подводит, я просил тебя зайти после завтрака, но ты, как я уже успел заметить, не склонна следовать ни просьбам, ни указаниям, а потому я не удивлен, — холодно ответил Вайз. Никогда прежде он не был так строг и груб со мной, и мне было неприятно слышать от него подобный тон.

— Я могу уйти.

— Нет, не можешь. Я должен поговорить с тобой, — он сделал приглашающий жест рукой. — Присаживайся.

Сделано, как было велено, чтобы не выслушивать очередные упреки в непослушании.

— Я хочу знать, что произошло в гостиной башни элитного корпуса, Стейси. Кажется, ты была одна, когда камин…э-э-э…взорвался. Не могу представить, что там делал огонь, когда на дворе август. А потому я не готов поверить, если ты скажешь, что хотела погреться, — говоря это, он смотрел мне в глаза так пристально, что мне даже стало неприятно. Он хочет знать правду? Что ж, будет ему правда. Расскажу ему и про палочку, и про Чарльза. Будь, что будет, мне уже не страшно.

И я рассказала про кольцо и извлекла его из маленькой сумочки-кошелька. Носить его у себя на пальце у меня больше желания не было, что бы там ни говорил Аарон и о его безобидности.

— Помолвочное, — произнес Вайз, с интересом изучая украшение.

— Да.

— Эльфийская работа, если не ошибаюсь.

— Да, вероятно так и есть, — подтвердила я, удивляясь столь глубоким и всесторонним знаниям этого человека.

— Почему же ты хотела избавиться от него?

— Потому что оно проклято.

Пришлось рассказать о кольце и том, что оно сделало со мной и Кристианом.

Профессор задумался. Какое-то время он молчал, осмысливая сказанное мной.

— Интересно, откуда у Констанции кольцо эльфийской работы? — задумчиво пробормотал он. Я промолчала о том, что меня этот вопрос мучает еще больше, учитывая, что я знаю неприглядную тайну Ее Величеству. Если только ей его дала леди эль-Лайен…

— Что ж, перейдем непосредственно к тому, зачем я тебя позвал.

Я замерла. Сейчас он спросит, каким образом я вызвала адское пламя, и мне придется рассказать ему про палочку.

— Ты должна дать мне окончательное обещание не искать на свою голову неприятностей.

И это все, зачем он меня пригласил?

— Профессор, — я запнулась, не решаясь сказать ему о том, что решилась уйти из Академии. Не обижу ли я его своим решением? — Я подумала и пришла к решению, что…что будет лучше, если я прекращу свое обучение и покину Замок.

Лицо ректора оставалось невозмутимым, что делало невозможным угадать его эмоции.

— Могу я узнать, чем вызвано это решение?

— Я доставляю вам слишком много неприятностей.

Профессор шумно выдохнул.

— Ты доставляешь неприятности не мне, Стейси, а самой себе. Если это единственная причина, по которой ты хочешь уйти, то я вынужден настоять на отмене твоего решения. Видишь ли, твое обучения в стенах Академии — воля Его Величества, — профессор улыбнулся, я ответила слабой, не слишком радостной улыбкой. Хотя, наверное, мне следовало бы радоваться возможности остаться — в Замке Академии мне нравилось гораздо больше, чем в королевском дворце.