— Можешь сколько угодно строить из себя невинную овцу, но мне-то понятно, кто ты на самом деле и чего добиваешься. К счастью, я не одна такая, кто не верит тебе, — прошипела она мне в лицо.
Помнится еще недавно именно овцой она меня и считала, а теперь делает из меня интриганку и авантюристку.
— Не понимаю, о чем ты, — спокойно ответила ей.
— Все ты понимаешь. Мой отец погиб, пытаясь разоблачить тебя.
— Не правда, — само собой вырвалось у меня. — Он доносил Совету и подлизывал задницы эльфам, в то время как служил Его Темнейшеству лорду Лоркенсу. Так что не нужно делать из него героя.
Едва я успела договорить это, как в комнате раздался оглушительный зон — это вдребезги разлетелось зеркало, осколки которого едва не порезали мне лицо и шею — я стояла рядом.
— Не смей говорить так о моем отце, ты, лживая самозванка, — прошипела Роза.
— В своем уме? — поинтересовалась я. — Ты могла ранить меня.
— И поделом тебе! — взвизгнула та.
— Ты забываешься, — я старалась сохранять хладнокровие. — Нападение на невесту Его Величества и будущую королеву чревато нешуточными последствиями вплоть до смертной казни. Или ты думаешь, что любая выходка сойдет тебе с рук?
Роза вызывающе засмеялась.
— А может быть и так!
— Тогда ты слишком высокого о себе мнения.
— Нет, это твое самомнение чрезмерно завышено! Возомнила себя будущей королевой? Считаешь себя достойной этой роли? Вот только не бывать тебе женой Его Величества!
— Кто же мне помешает? Не ты ли?
— Может быть и я. Иначе думаешь зачем я здесь?
Я снисходительно улыбнулась:
— Вынуждена огорчить — боюсь, что ничего у тебя не выйдет.
— Отчего же? — Роза сверлила меня взглядом, прищурив глаза. — Все думают, что ты феппс, но несмотря на это видят в тебе будущую королеву и достойную партию его Величеству. Простому люду импонирует тот факт, что будущей королевой может стать простушка, это вселяет в них оптимизм. Но что же будет, когда все они узнают, кто ты есть на самом деле? Будут ли они очарованы тобой так же, когда тайна твоего происхождения будет раскрыта?
Мне все сложнее было сохранять безразличие — слова Розы являлись серьезной угрозой.
— Не ты ли намерена взять ответственность за мое разоблачение? — сказала я после недолгого молчания. Сделав пасы руками, Роза при помощи магии вернула зеркало в прежнее состояние, после чего ухмыльнувшись мне, произнесла почти ласково:
— Ты недостойна быть моей королевой, и я сделаю все возможное, чтобы ты ею не стала.
Сказав это, моя злосчастная фрейлина, словно издеваясь, сделала глубокий поклон и первой вышла из комнаты.
Предстоящая поездка в театр удручала меня — не хотелось всю дорогу состязаться в остроумии с Розой, но к моей радости та не обмолвилась ни единым колким словечком. Возможно, разговор с Ее Величеством возымел положительное действие.
Как полагается согласно этикету карета Готтона уже ждала нас. Его Величество подал мне руку и самолично помог выйти, после чего легким касанием губ поцеловал пальцы, и всё это совершенно не глядя мне в глаза. Он избегал смотреть на меня так же, как и я на него. Мы испытывали друг к другу холодную неприязнь, но на публике должны были играть роль влюбленных, и похоже оба пока не справлялись.
Обхватив рукой внутренний изгиб локтя Готтона, я улыбнулась, и, дождавшись ответной улыбки (не менее фальшивой), позволила повести себя к дверям роскошного, помпезно возвышающегося на фоне одноэтажных зданий, дворца, называемого Королевским Театром.
Зал был уже полон, когда мы вошли, а потому всё внимание обратилось к нам. Я чувствовала на себе любопытные, пронизывающие насквозь взгляды, под которыми ощущала себя раздетой, выставленной напоказ, уязвимой и как никогда беззащитной.
Ложа, предназначавшаяся королевской семье, располагалась на самом высоком балконе и была отделена от других и, тем не менее, я могла наблюдать за остальными посетителями. Они за мной, к сожалению, тоже.
По правую руку от меня разместились фрейлины, а так же незамужние кузины Готтона, по левую же — сам Готтон и ее Величество. Опустив взгляд ярусом ниже, я обнаружила Кристиана в компании молодой и очень привлекательной женщины. Краем глаза заметила, как Роза с Эльмари рассматривают их и при этом шепчутся о чем-то. Я прислушалась, и вот что услышала:
— Говорят, эта леди известная в Ландрии куртизанка. Странно, что Его Высочество не брезгует ее обществом, да еще и выводит в свет, — бормотала Эльмари. Вы только послушайте! Она еще что-то говорит о брезгливости и положении в обществе! Да, не зря ведь говорят, что первое впечатление о человеке зачастую бывает обманчивым — при первой встрече эта девица казалась мне куда приятнее. Интересно, что же ответит на это Роза?
— Да, увы, его Высочество нельзя назвать избирательным, — отозвалась она. Я сделала вид будто приветствую графа Алексис с супругой в то время как мой слух был полностью обращен к двум сплетницам. Да уж, ну и змеюки меня окружают. Скорее бы вернуться в Академию, где у меня есть друзья: Мелитта, Тэй, Эрни и Уилл, Лиззи и Джози. Вот только примут ли они меня теперь? Не стану ли я для них чужой? Не возненавидят ли они меня?
Я постаралась не терзать себя мучительными сомнениями, а вновь вернулась к беседе своих фрейлин, которые вовсю продолжали полоскать косточки Кристиану и его, по словам Эльмари, пассии.
— Как знаете, Рози, а я убеждена, что его Высочество покровительствует ей, — трещала она.
— Вздор, — в голосе «Рози» отчетливо слышалось бешенство. — Его Высочество никогда не связывался со шлюхами!
— Вам-то откуда известно? — хихикнула Эльмари. Резонное замечание.
Роза ничего не ответила, так как поднялся занавес и начался первый акт.
Я вздрогнула, ощутив на виске дыхание Розы, когда она тихо произнесла:
— Выше Сиятельство, вы наверняка читали пьесу. Не будет ли вам скучно, когда все действия вы знаете наизусть?
Вот же зараза, а, не упустила возможность ущипнуть!
— Вовсе нет — всегда интересно наблюдать за визуализацией тех картинок, что возникают в голове при прочтении книги. К тому же я страстно люблю театры. Пожалуй, правда, чуть меньше, чем музыку, — сказав это, я поднесла монокль к глазам, тем самым давая понять, что полностью поглощена происходящим на сцене. Время от времени я все же убирала его, чтобы при помощи периферического зрения наблюдать за Кристианом. Пару раз он поворачивался ко мне, но в остальное же время был внимателен к постановке.
Тем временем на сцене разгорались нешуточные страсти: история рассказывала о трагической любви принца к простой девушке, трудившейся в лавке своего отца, продававшего травы. Как водится, влюбленные не могли быть вместе, но не желали мириться с судьбой и решили бежать. Вот только отец принца — суровый и жестокий король не намерен прощать выходки сына. В ярости он приказывает стражникам поймать беглецов, что и было сделано, после чего казнить нерадивого наследника престола.
Действие казни сопровождалось громкой, тяжелой музыкой. Сцена заполнилась множеством актеров, которые бегали, суетились, кричали, пели и стенали. Я не желала смотреть, как будет обыгран эпизод с обезглавливанием несчастного юноши и убрала монокль. Оглядевшись, обнаружила, что зал целиком поглощен спектаклем и даже Кристиан внимательно следит за происходящим на сцене. Правда, в силу своего сверхъестественного зрения, присущего всем вампирам, монокль ему не требовался.
Решив не возвращаться к просмотру мрачной сцены, я просто разглядывала зал: подняв глаза, устремила взгляд в высокий куполообразный потолок, разрисованный фреской, изображение которой я разглядеть не успела — мое внимание отвлекло странное свечение, исходившее со стороны третьего ряда двумя ярусами ниже. Привстав, чтобы рассмотреть получше, я тут же увидела яркую желтую вспышку, возникшую прямо из воздуха, будто кто-то невидимый активировал заклятие. Заклятие смерти. Просвистев в полете, она стремительной молнией направилась ко мне. Это произошло слишком быстро, что бы я успела отреагировать, да и черной палочки, способной отразить заклятие, у меня с собой не было. Ощутив острую и вместе с тем жгучую боль в левой груди, я упала в кресло. Готтон, наконец, соизволил обратить на меня внимание — повернув голову, он посмотрел на меня странным, осоловелым взглядом, после чего будто пришел в себя и вскочил с места, попутно вытаскивая свою палочку, но тут же был поражен парализующем проклятием. Никто из присутствующих в зале не отреагировал. Все просто продолжали смотреть спектакль, будто происходящее на сцене гипнотизировало их. Даже Кристиан.
