Римма Кирилловна решительно встала. Ее высокая грудь тревожно колыхалась, щеки покрылись ярким румянцем, в глазах заиграл мстительный блеск.

– Моя бабушка уже, наверное, в земле перевернулась от такого стыда! – Гузель махнула рукой. – Я теперь, когда к ним захожу, то мне не убираться там хочется, а плеваться. Иду, как на войну.

– Конечно, как после такого их можно обслуживать? О, мои бедные труженики! Моя Татария! А начальство-то и не в курсе. Как же мы все-таки наивны, чисты, как невинное дитя…

– Я как уберусь у них, то всегда выхожу, пукая им назло!

– Правильно! Надо срочно сообщить нужным людям! Спасать страну от позора!

– У меня связей нет. – Гузель опустила глаза и пошаркала тапкой по полу.

– Зато у меня есть, я имею выходы во все казанские структуры. Мы себя в обиду не дадим! Надо их выселять! Я их, тьфу, геев, терпеть не буду! Моя гостиница – не бордель!

Гузель нарочито жалобно всхлипнула.

– Ты успокойся, дочка, – подбодрила ее Римма Кирилловна. – Молодец, что рассказала. Если что, держи меня в курсе!

– Вы уж не выдавайте меня, а то не знаешь, как они могут отомстить, – Гузель умоляюще посмотрела на начальницу. – С врагами надо быть осторожными. А эти ушлые китайцы – без принципов, на все способны. Раз они задумали такое, то от них все ожидать можно.

– Конечно, ты мой главный свидетель, мой шпион. Я тебя в обиду не дам! – Римма Кирилловна обняла Гузель и выбежала, держа руку на сердце.

– Первый пункт выполнен, – улыбнулась Гузель и сняла трубку.

– Алло.

– Алсушка, привет. Это Гузель.

– Привет – сто лет.

– Как дела?

– Прекрасно.

– Ты работаешь там же? В газете «Кузикмак даны»?

– Да.

– У меня для тебя скандальная новость, только для первой полосы. Прославишься!

– Интересно. Давай.

– Слушай, информация из первых источников…

Наступил вечер, Гузель стояла у окна гостиницы в обнимку со шваброй: «Здравствуй, любимый Татарстан, спи спокойно, твоя прекрасная горничная тебя защитит!»

– Ну, Гузкуз, я побежала пораньше. У меня пилатес до работы. – Гузель собирала рюкзак, а Гузалия еще лениво пила кофе.

– Я не знала, что горничным разрешается заниматься в отеле пилатесом.

– Ну, инструктор любит пить кофе из нашего дорогого японского сервиза, что только для вип. Вот мы с ней и договорились: я ей кофею по утрам, а она мне – тренировки.

– Смотрю, ты быстро адаптируешься к Татарии. Уже учишься связи налаживать. – Гузалия ехидно улыбнулась.

– Это называется – дружеский обмен любезностями!

– А… Вот как это теперь называется! А не жополизание, которое ты так ненавидишь?

– Разумеется, нет! – Гузель округлила глаза и присела за столик. – Разница в том, что здесь мы делаем друг другу приятное. А жополизание – это когда ты делаешь приятное другому через силу, переступая личные принципы и границы. А после тебя тошнит от изображения в зеркале. Дружеский же обмен укрепляет не только связи, но и ценность в своих глазах.

Гузель послала воздушный поцелуй подруге и выбежала.

– Ох, умеешь ты себя оправдать, лиса!

***

Рашид ехал в машине и был вне себя от злости. Он держал в руках газету с заголовком «Глава Правительства привлекает инвестиции в Татарстан для строительства завода презервативов. Изюминкой народного товара станет эксклюзивный вкус любимого всеми чак-чака. Судя по всему, даже в Правительстве окончательно потеряли честь и достоинство и готовы продаваться, не имея уважения ни к народу, ни к культуре, ни к общечеловеческим ценностям…»

Рашид взялся за телефон:

– Кто источник этой грязи? Найдите мне его! Соберите министров!

Совещание собрали уже через пару часов, но никто из министров не смог внятно и убедительно объяснить, откуда идет информация о заводе.

– Кому выгодно нас дискредитировать? – Негодуя, Рашид резко вскочил из-за стола, а за ним поднялись и остальные.

На мгновение ему показалось, что перед ним выстроилось монгольское войско с башкирскими генами: министры тревожно переглядывались, сжимали кулаки, как если бы в их руках были сабли и мечи, на головах – шлемы дулга с конским хвостом, а на торсах – ламинарные панциры.

– Другим инвесторам? – робко предположил министр информации. – Или тем, кто заинтересован в тех землях, что хотят китайцы?

Силовики зашевелились было, но смущенно опускали глаза под недоверчивым взглядом Рашида.

– А китайцы что говорят?

– Они тоже поражены и сильно возмущены статьей, – оттарабанил заместитель премьера и почесал лысеющую макушку.

Министр ГО и ЧС поерзал плечами, тронул ремень, как будто стальной панцирь был тесноват и солидное пузо требовало особого подхода в обмундировании.

– А вдруг источник не врет, и от нас что-то скрывают? Вы хорошо изучили проект? Может, там есть подоплека? Или мне по традиции надо все самому делать? – Рашид гневно смотрел на присутствующих.

– Я предлагаю для начала проверить китайцев на полиграфе. Так сразу поймем. Других вариантов нет, это самый быстрый, – предложил заместитель премьер-министра и простер руки к присутствующим.

Рашиду Нуриевичу показалось, что тот достал стрелу из колчана, натянул тетиву и нацелился прямо в лоб врага.

Эта идея показалась ему эффективной.

– Вот! Дело говорит! Но чтобы без огласки. Чтобы даже муха не пролетела над местом пыток! – Рашид одобрил, ощерился и подмигнул. – А черной совести – и кулак саблей мерещится. Жду отчета.

День у китайцев не задался с самого утра. В ресторане за их спинами шептались, а в одну чашку даже кинули спарившихся тараканов.

Когда они начали возмущаться и жаловаться на халатность обслуживающего персонала, то им ответили, что в своей стране они тараканов, как деликатесы едят и пьют. И как лекарственную настойку. А татарские тараканы подаются как специя к кофе самым дорогим гостям. И чем им не угодили? Татары просто хотели показать свое гостеприимство и уважение к чужой культуре!

А когда один из китайцев пытался по традиции флиртовать с официанткой, та брезгливо положила на стол презерватив со словами, что желает доброго вечера ему и его друзьям.

На ресепшене китайским гостям показали статью и спросили, правда ли это?

– Это все ужасная ложь! – китайцы краснели и негодовали. А затем закрылись в номере, чем возбудили еще больше подозрений.

Но подумать над своим поведением гостям было некогда.

– Гляди, по всем каналам показывают! – китайцы с открытыми ртами смотрели на митинг татар возле здания Правительства.

Главными участниками митинга были старушки. Они держали лозунги «Гнать из Татарстана порочных тараканов!», «Долой Правительство!», «Верните бабая Минтимера!», «Минтимер, наведи порядок!», «Прочь голубые из нашей страны!».

– Что происходит?

– Мы кому-то дорогу перешли?

Китайцы с недоумением смотрели друг на друга. И тут зазвонил телефон, и их пригласили на встречу в Правительство.

***

Рашид ехал домой. Голова его нещадно болела. После срочного совещания с Президентом он почувствовал себя выпотрошенным ослом.

«Как можно было подписать такой позорный договор, не проверив репутацию инвесторов?» – возмущался Президент.

Жена, Наталья Ибрагимовна, встретила мужа во дворе. Она сидела на ступеньках с бокалом вина, укутанная в черную шаль. На улице было уже прохладно, надвигалась зима.

Темный силуэт жены усилил мрачные предчувствия Рашида: черная ворона у дома – к беде.

– Дети спят? – он с трудом выбрался из машины.

Черные волосы Рашида были в беспорядке, щеки ввалились и проступили резкие морщины, пухлые губы цвета зрелой калины приобрели нездоровую бледность.

– Да. А ты чего так поздно? – жена поднялась и поправила белые локоны.