«Я слушаю».

Но в глубине осталась зарубка на память — нужно сравниться со старым Змеем по силе разума, а лучше — превзойти его. Тогда в голову к Волку никто не посмеет сунуться вот так нагло.

«Бросай маяться дурью, слезай с дерева и бегом в оружейный зал. Одна нога здесь, другая — там!»

«Иду», — Волк отозвался спокойной готовностью, но на самом деле раздраженно зашипел, словно кот, которому прищемили хвост. Соскользнув с ветки, ифенху пружинисто спрыгнул наземь, огляделся, нет ли где ворон, и зашагал к дому.

В роскошном холле было гулко, пусто и почти темно. Громадные многосвечные люстры не горели, свет цветными пятнами пробивался только сквозь витражи под сводами зала. На них распахивали черные оперенные крылья девы с бледной кожей, прекрасными глазами и внушительными когтями на изящных пальчиках, а гордые пернатые мужи в доспехах из золота осеняли благословением склонившихся перед ними людей. Ваэрден фыркнул и отвел взгляд — любви Тореайдра превозносить до небес древние легенды он не разделял. К чему напрасно пытаться длить славу того, что ушло и больше никогда не вернется? Когда драпаешь от Ордена через весь материк, а сапоги каши просят, и неизвестно, сумеешь ли до дождей купить новые — как-то не очень верится в сказки о том, что ифенху когда-то держали под своей властью Ниерр-ато.

— Ах, вот ты где! — Рейн выпорхнула из-за колонны, словно нарочно там пряталась. На сей раз она не выглядела «фиолетовой кошкой», как про себя окрестил ее Волк. Вместо привычного длинного платья с низким декольте на ней красовались мужские брюки, прочные кожаные сапоги и плотная куртка, из-за воротника которой кокетливо выглядывали кружева тонкой белой рубашки. — Идем, отец уже ждет.

Она бесцеремонно схватила его за руку и поволокла под левый рукав лестницы, стекавший с верхней галереи, а потом по коридору. Пышные, собранные в высокий хвост, волосы хлестали ифенхи по спине.

— Что случилось-то? — спросил Ваэрден почти на бегу. Меньше всего ему хотелось, чтобы его куда-то сдергивали ни с того ни с сего и заставляли влезать в дела, которые его никоим образом не касаются.

— Не уверена, но, кажется, Инквизиция подожгла деревни возле южных границ леса, а там свирепствует чума. Люди бросятся сюда и кое-кто, возможно, сможет пробраться в долину за кольцо болот.

— Делать им нечего! — фыркнул ифенху. — Если они наивно полагают, что таким образом нас можно уморить…

— Дурень, — дернула плечом Рейн. — Заразятся люди, а без них мы многого не сможем. Что будет делать Клан, если деревня вымрет? Чем мы будем их лечить? Лекарств здесь не так много, как тебе кажется.

— Сама ты кошка фиолетовая! — возмутился Волк, непочтительно бросив книгу на один из пюпитров возле стены.

— Ах, фиолетовая?! Ну, вот щас как расцарапаю твою волчью физиономию, мало не покажется!

— Давай, рискни царапалок лишиться. Кто потом тебе новые отращивать будет, папа?

— Хам! Нахал!

Так, переругиваясь, они добрались до оружейной — большого округлого зала без окон. Вытертый едва ли не до глянцевого блеска каменный пол, кристаллические светильники по стенам и потолку, барельефы со сценами охоты и битв. И множество стоек с оружием и доспехами самых разных видов и форм. На большинстве из них стояло клеймо мастера — свившийся кольцами водяной змей, тот самый, что красовался на гербовом щите над входом в поместье.

Мастер изволил восседать в единственном стоявшем здесь кресле без кафтана и в наполовину расшнурованной рубашке. На коленях он держал длинный меч травленой узорной стали с клеймом змея. Перепончатые стоячие уши мгновенно повернулись на звук шагов, улыбка явила вошедшим полную пасть острых зубов.

— А, вот и ты, бродяга! Размяться не хочешь?

Отказ, само собой, не принимался ни в какой форме. Ваэрден пожал плечами и, сняв кафтан, отдал его Рейн.

— Отчего нет?

Ифенху придирчиво огляделся, ища глазами подходящее оружие. Выбор пал на изящной формы полуторный меч — лезвие с узким парным долом слегка сужалось к середине, чтобы на конце превратиться в подобие «пера». Ваэрден протянул руку, подцепил меч телекинезом за рукоять — и оружие само прилетело в ладонь. Он примерился к весу и балансу клинка, пару раз на пробу взмахнул им. И шагнул навстречу поднявшемуся Старейшине мягким плавным движением.

Противники закружили по залу короткими текучими шагами, присматриваясь друг к другу, не спеша нападать. Тореайдр был расслаблен и лениво улыбался, Ваэрден настороженно сверлил его глазами.

— Зря ты так напрягаешься, — заметил старший ифенху. — Пользы не принесет.

В ответ младший моргнул и метнулся к нему, норовя поднырнуть под вооруженную руку. Но не тут-то было — лязгнула сталь, меч против воли вошел в финт, и его с силой отбросило назад. Ваэрден мгновенно отступил.

— Я вижу тебя прежде, чем ты сам, — хихикнул Тореайдр. Он почти не сдвинулся с места во время атаки.

Тот, кто нападает, заведомо в проигрыше. Впрочем, тот, кто защищается, тоже. Никогда до этого Волк не скрещивал меча с сородичем, тем паче, столь древним. Противник был ему совершенно незнаком и непонятен. Тореайдр сделал шаг, странно смазался, и тут же сталь его меча свистнула чуть ли не возле самого уха. Тело сообразило, что к чему, вперед головы. Волк успел встретить лезвие противника своим, отшагнуть чуть в сторону. Сила удара едва не вывернула руку из плеча, но голову, слава Древним, не снесло. Тут же пришлось отступить, и отбить еще один удар. А потом еще и еще. Тореайдр не щадил. У Волка почти трещали кости. К собственному изумлению он едва не терял равновесие, словно новобранец, только что взявший в руки оружие. Он упрямо отступал и отбивался, краем сознания помня, что за поединком наблюдает Лемпайрейн. Позорно проиграть в ее глазах совершенно не хотелось.

— Какой-то ты совсем медленный, — насмешливо подмигнул Змей. — Вроде ифенху, а ползаешь, как человеческий детеныш!

Ваэрден возмущенно рыкнул и рванулся в наступление. Тореайдр отмахивался лениво, как от сонной мухи, а потом закрутил еще один финт, снова смазавшись в пространстве, скользнул младшему за спину и ощутимо пнул под правое колено. Меч, жалобно звякнув, вылетел из рук Волка. Сам ифенху рухнул на пол как подкошенный. И ощутил, как холодная сталь касается его шеи.

— Позорно медленно, — заключил Старейшина, уставил свой меч острием в пол, и лениво присмотрелся к запыхавшемуся сопернику. Тот, цедя ругательства сквозь зубы, медленно поднимался, припадая на правую ногу. — Ты убит. И как Салегри все время остается с носом, скажи на милость? Инквизиторы намеренно пьют перед боем ускоряющие восприятие смеси, ты хоть об этом-то знаешь?

— Я хитрый, — буркнул Ваэрден и похромал в сторону Рейн, чтобы забрать у нее кафтан. Руки ныли от плеча до кисти.

— Поддоспешник лучше надень, — посоветовал Тореайдр. — И меч забери, пригодится.

Волк перебросил одежду через плечо и обернулся:

— Так что случилось-то?

— Наглые инквизиторы случились. Я хочу, чтобы вы с Рейн посмотрели своими глазами, что там происходит и, если получится, отогнали их. Мне еще чумы здесь не хватало. Не пройдут люди, так пролезут крысы, этим тварям все нипочем.

— Прикажешь мне за крысами гоняться? — мрачно поинтересовался Ваэрден.

— А и погоняешься, ничего с тобой не случится. Охранный амулет против болотных тварей и Стражей у тебя есть.

— Пошли, — потянула его за рукав Рейн. — Хватит сычом сидеть с книжками, развеешься!

— Угу. С крысами.

— С инквизиторами! Пошли, неужели тебе расхотелось покусать за задницы рыцарей?

Упоминание о двуногой «дичи» развеяло остатки сомнения, но ифенху все еще злился на Старейшину. Оттрепал, как слепого щенка! Его! Которого вся Инквизиция поймать не может! Злость не вырывалась наружу — кипела и билась под щитом, благоразумно скрывавшим настоящие чувства и мысли. Разумеется, Тореайдру ничего не стоило бы сломать эту защиту, взбреди ему в голову такая блажь. Но с ней внешние приличия оставались соблюдены, и это устраивало обоих.