Алекса вскинула брови и бросила удивленный взгляд на главу. Тот в ответ только улыбнулся.

— Поддерживаю ставку! — заявил кто-то из покупателей.

— Шестьдесят тысяч копий! — моментально перебил Орлан де Месс.

— Семьдесят!

— Восемьдесят.

Алекса выпучила глаза на всех этих обезумевших людей, которые не могли успокоиться. Неожиданно в дело вступил самый молодой господин, стоящий рядом с черноволосой сестрой.

— Двести тысяч копий! — без раздумий заявил Дауд.

Челюсть отвисла даже у главы аукционного дома.

— Господин Дауд Аль Салил, — поперхнувшись, сказал он. — Я не ослышался? Вы сказали…

— Я сказал: двести тысяч копий! — перебил тот. — Еще раз повторить? ДВЕСТИ ТЫСЯЧ КОПИЙ!

Орлан де Месс, сидящий на противоположной стороне, быстро спустился вниз и поднялся к Дауду.

— Господин Аль Салил, — прошептал он, — эта женщина — моя племянница. Я прошу вас уступить мне Алексу.

Дауд осуждающе посмотрел на него и стиснул зубы.

— С какой стати?! Кто вы вообще такой?

— Меня зовут Орлан де Месс, господин. Я прибыл в империю по приглашению самого императора. Я вам говорю правду. Алекса моя племянница, которая совсем недавно потеряла всю семью. Я единственный, кто у неё остался.

Дауд посмотрел на сестру.

— Это целое состояние брат, — заметила Шадида. — Ты уверен, что нам под силу заплатить такие деньги? Я не противлюсь твоей воли, но за двести тысяч можно купить целый гарем.

Дауд отстранился от Орлана и спустился вниз к наложнице, за которую пообещал двести тысяч копий. Он посмотрел в голубые глаза, пылающие яростью и злобой, но это только зажгло в нем огонь страсти.

— Глава, законы аукционного дома распространяются на всех, даже на великого императора. Я ведь прав? — спросил он, не отводя взгляда от Предвестницы.

— Все верно, — подтвердил тот.

— Моя ставка была двести тысяч копий, — напомнил Дауд. — Её никто не перебил, а вы так и не начали считать. В чём дело? Я недостоин вашего невольничьего рынка? Или вы меня решили выставить дураком?

Глава поклонился и повернулся к залу.

— Господин Дауд Аль Салил предложил ставку в двести тысяч копий! Кто готов перебить цену?

Алекса, стоило ей встретиться с глазами Дауда, не могла отвести взгляда. Он решил купить её, во что бы то ни стало, но это ей не подходило. Она не хотела становиться наложницей этого человека, хотя и не держала на него зла.

— Ставки нет! — добавил глава. — Я считаю до трёх. Один… два…

— Что ты за тиран такой? — крикнул с трибуны Орлан де Месс. — Почему ты настолько глуп, что не можешь понять одной очень важной истины? В этом мире нет ничего важнее семьи, Дауд! Прошу тебя, заклинаю, отступи! Позволь моей племяннице по-человечески проститься с семьей! Позволь поставить свечу за упокой любимого отца!

Дауд был неумолим.

— Три! — закончил глава аукционного рынка. — Наложница Алекса переходит в руки господина Дауда Аль Салила!

— Что ж, — улыбнулся Дауд, глядя в глаза Алексы. — Кажется, ты стала наложницей тирана…

***

Человек, встретивший их в комнате ожиданий, выглядел очень довольным, словно наложниц купили ему. Широкоплечий, высокий, плотный мужчина с признаком живота родился, видимо, в северных землях и был выходцем из какого-то северного клана. Чрезмерно белая кожа выглядела как у покойника, да и в карих глазах проявлялись последствия желтухи или цинги. Хотя заглаженные черные волосы с признаками седины и привлекательная внешность делала его очень милым мужчиной, эта улыбка вселяла ужас. Было в нем что-то такое, от чего бросало в дрожь.

— Добрый день, наложницы, — сказал он. — Меня зовут Малик. Я глава дома Грёз, в котором вы будете служить своему господину.

— Получается, меня купили для вас? — недоумевая, спросила Алекса. Она не понимала, к чему нужны все эти главы, которые вылезают тут и там. Главы аукционного дома, невольничьего рынка, просто глава, который выбирал им цвет одежды и теперь еще глава дома Грёз появился. Как отличить этих людей, она не знала.

— Не совсем, — прошептала Сабила. — Этот человек будет отвечать за нас своей головой, и выполнять поручения господина.

— Все верно, — подтвердил Малик. — Я буду учить вас, как правильно себя вести в доме Грёз. Главный евнух Ыксан будет отвечать за вашу безопасность, а привратница Локмания следит за вашим этикетом и красотой. Все понятно?

Алекса повела плечами.

— Вроде бы, — ответила она. — Можно мне поговорить со своим дядей? Он ещё в аукционном доме.

— Забудь слово «можно», — заявил Малик. — Забудь, как задавать вопросы. Всё что ты знала, можешь забыть навсегда. Теперь ты служишь своему господину, который решает, что тебе делать, как питаться, где жить и когда спать. Все решает господин Дауд, поняла?

Наложницы переглянулись, но промолчали.

— Я примусь за ваше воспитание в полной мере, — добавил Малик. — А если посмеете перечить, будете серьезно наказаны. И поверьте, ради своего господина я не пожалею никого из вас. Все понятно?

— Да, — одновременно ответили наложницы.

***

Менее чем за час в комнату вошел господин Дауд, его сестра и Орлан де Месс, который, поглядев на племянницу, сразу подошел к ней и обнял. Алекса не питала чувств, но, похоже, Орлан искренне сожалел, что не смог ей помочь.

— Господин, кто этот человек, что смеет трогать вашу наложницу? — спросил Малик, косясь на Орлана.

— Оставь их, — приказал Дауд. — Моя наложница приходится племянницей господину Орлану, а сам господин де Месс прибыл сюда по личному приглашению Дракона. У меня появились дела, поэтому ты с моей сестрой и её наложницей…. — Дауд покосился на Сабилу, сидящую в углу, улыбнулся и продолжил: — В общем, Малик, ты соберешь всех евнухов, привратницу и Ыксана, сообщишь им, что через несколько часов мы выступим домой. Купи все необходимое для дороги, и ждите меня возле северных ворот невольничьего рынка. Я схожу в храм и присоединюсь к вам.

Малик покосился на Орлана слишком уж ледяным взглядом.

— Господин, а вы уверены, что этому человеку следует доверять? Может быть, мне следует пойти вместе с вами?

— Не волнуйся, слуга, — с безразличием сказал Орлан. — Я не стану проливать кровь в храме. Мы лишь поставим свечу за упокой моего брата, отца Алексы, помолимся за сестру, маленького Жака и всех, кого потеряли.

Когда из комнаты вышли Малик, Шадида и Сабила, Дауд подошел к Орлану, сверкая глазами.

— Господин, вы можете подождать нас пару минут за дверью? — деликатно попросил Дауд. — Я бы хотел поговорить с вашей племянницей… наедине.

Орлан отстранился от племянницы и вышел.

— Отпустите меня, — взмолилась Алекса вполголоса, когда они остались наедине.

В глазах Дауда она увидела страсть, которую забыла очень давно.

«Он меня не отпустит, — догадалась она. — Он влюбился впервые и ни за что не откажется от той, кто ему приглянулась. Я, по-настоящему влюбившись в Карла, смотрела точно таким же взглядом, а Карл отвечал ледяным взором. Неужели этот мальчик влюбился в меня так, что я способна познать настоящую любовь подле него?»

— Мы пойдем в храм солнца, — сообщил Дауд, глядя в глаза. — Там ты сможешь поставить свечки и помолиться любому богу, в которого верит твоё сердце.

— Зачем вы это делаете? — чуть строго спросила она.

— Империя чтит мертвых. Прости, но похорон мы устроить не можем, ибо тела остались далеко за морем. Но без молитвы я тебя не оставлю. Я тоже похоронил недавно отца и понимаю, что может чувствовать моя наложница.

Алекса покосилась на него, закусила губу и ответила вопросом:

— Значит, теперь я принадлежу только вам?

— Верно, — кивнул Дауд, говоря рассудительным и спокойным тоном. — Не бойся меня, наложница. Я не желаю тебе зла. Я лишь хочу любить тебя и желать до конца своих дней. Будет прекрасно, если ты ответишь мне тем, что родишь наследника и несколько дочерей. Для мужчины нет большей награды.