Контракт на работу Лидия Ивановна принесла лично, наивно полагая, что подпишу его, не читая. Пришлось ее разочаровать, но смягчить разочарование чашкой чая. В ее возрасте кофе вреден для давления. Женщина внимательно рассматривала меня, попивая душистый напиток, но этот взгляд исподлобья не работал.

– Скажите, почему на самом деле вы решили пойти в Аскер? С вашим-то резюме могли выбрать любую крупную фирму в Европе.

– Чем плоха компания, которой вы отдали лучшие годы своей жизни? – подарила Лидии Ивановне самую обаятельную улыбку, чем отбила всякое желание задавать вопросы.

А ответ крылся на поверхности. Я работаю не ради зарплаты. Работа отныне для меня все и уж если посвящать себя, то только хорошему человеку. В Европе все напоминает об Ирвине. В России – нет. Здесь я родилась и выросла. И здесь все настолько сильно отличается от Испании, что я хотя бы могу дышать без боли.

А Майер – такой человек, который мне сейчас нужен. Трудоголик, он больше времени проводит на работе, чем дома. Разведен, но открыт к общению – неоднократно замечен на званых вечерах с разными женщинами. Хороший друг и преданный бизнес-партнер. Пожалуй, последнее меня и подкупило. Я разрывалась между Дроздовым – владельцем крупной строительной фирмы и Майером. Но только Майер рискнул репутацией бренда, чтобы спасти партнера. Дроздов в аналогичной ситуации умыл руки. Поэтому, посвящая свою жизнь кому-то, нужно выбирать с умом.

Договор оказался великолепным. Во всех отношениях. Начиная с зарплаты, заканчивая сроком действия с автоматической пролонгацией, если продержусь год. В последнем не сомневалась. Чтобы избавиться от меня нужно что-то большее, чем недовольный взгляд и постоянно хлопающие двери. Поставила подпись и передала бумаги Лидии Ивановне.

– Отвечая на ваш вопрос. Майер – хороший человек, но, как любая творческая личность нуждается в ком-то, кто поможет организовать и упорядочить его деятельность.

– Этим человеком являетесь вы?

– У вас сомнения?

Забрав папку, женщина молча покинула мой кабинет. Дальше день проходил более-менее размеренно, хотя ко мне все же частили, даже зная, что Майера на месте нет. В конце концов один из менеджеров признался, что им просто любопытно познакомиться с новым секретарем босса, который «не такая как остальные» и «эта точно продержится» и вообще больше мужик, чем баба. Последнее особо позабавило.

– А по какой причине я должна, как вы выражаетесь, не продержаться?

– Так ведь Майер – монстр! – громогласным шепотом объявил некий Эдуард, судя по надписи на бейдже.

– И в чем это проявляется?

Мне во всех красках расписали, что любовь к дисциплине среди подчиненных, жесткая политика в отношении ее нарушителей и высокие требования к профессиональным качествам автоматически превращают руководителя в монстра.

– Знаете, Эдуард. Сейчас вы отняли пятнадцать минут моего и своего рабочего времени. У вас как с арифметикой?

– Да неплохо, – сознался он.

– Тогда вы в силах самостоятельно сосчитать, сколько это будет в рублях, а затем явиться в бухгалтерию и написать заявление о добровольном вычете в пользу Аскера этой денежной суммы из вашей зарплаты.

Эдуард истерично усмехнулся. Побледнел, наткнувшись на мой суровый взгляд. Икнул. Попятился к двери, запнулся, кинулся со всех ног и, о чудо, больше желающих поглазеть на «не такую как остальные» и «эта точно продержится» не нашлось. Зато в общем чате появилось упоминание о некой «драконессе», которая драконит работников на пустом месте и сожрет главного монстра целиком, не подавившись. Ну что ж, страна у нас свободная, а чат – дело полезное. Работникам необходимо где-то пар выпускать. Это непреложный закон психологии.

Настроение повысилось, а от полученной смс-ки и вовсе прекрасным стало:

«Почему Альберто Ботиччелли признается мне в любви и просит вашей руки?»

Номер неизвестный, но, судя по упоминанию Ботиччелли, пишет Майер. С личного? Потому что рабочий сотовый у меня записан.

«Вы проявили неслыханную щедрость. Три тысячи долларов за обед для делегации – сущие пустяки».

«Сколько? Они ели вместе с костяным фарфором и столовым серебром?»

«Да ерунда. Вы получите контракт и по более выгодным условиям, чем изначально, в противном случае – побреюсь налысо».

Тишина. Не удержалась и добавила ехидное замечание:

«Вы только при встрече улыбайтесь и не забывайте обниматься, они это любят».

Как представлю переговоры, так смеяться хочется. Знаю я итальянцев. Остатки обеда приволокут в переговорную, формальных бесед уже не будет, Альберто мне звонил уже веселый и довольный жизнью, обещал, что прямо вот завтра же, после подписания договора, в Италии лично заложит фундамент для первого завода по производству Аскеров. Где-то между Ламборджини и Феррари.

А вот входящий вызов от босса я не предвидела.

– Да, Андрей Михайлович.

– Считаю, что подобные вещи необходимо сообщать лично, – строго заявил он. – Поскольку вы моя помощница, а не секретарь, то было бы нечестно лишать вас удовольствия присутствовать на переговорах.

Ах ты ж хитрый лис!

– Знаете, я совершенно не обижусь, если…

– Это мой приказ, Елизавета Павловна. Кроме того, учитывая вашу репутацию, опыт, а теперь еще и зарплату, считаю, переговоры тоже лучше провести вам. Не думаю, что мое присутствие вообще потребуется. Вы прекрасно справляетесь!

Открыла рот, желая возразить, но возражения застряли в горле, чем босс тут же воспользовался:

– Меня радует ваша инициативность! Рад, что вы согласились.

И отключился.

Нет, серьезно?

Ну, Андрей Михайлович, ну, дорогой, вы за это еще поплатитесь!

На самом деле, перспектива переговоров с итальянцами меня ничуть не пугала. Итальянский я знаю, суть вопроса – тоже. Но очевидно же, что босс решил вернуть мне же мою подачу!

Впрочем, Майер все же придет, в этом я ни капли не сомневаюсь. Судя по голосу, проблему на заводе он уже решил, а фоновые звуки говорили, что едет обратно. Сопровождение, присланное Лерой развлекать наших партнеров, отчиталось, что делегация, веселая, сытая и довольная, тоже направляется в Аскер. Самое время подготовить переговорную, необходимые материалы и доказать, что я не зря ем свой хлеб. Золотой, судя по гонорару, чуть большему, чем я получала у Эммерсона. Кто-то заинтересован в моей кандидатуре, стоит полагать и это заставляло улыбаться. А мне казалось, я на это уже не способна…

И почему я не удивился, что в конференц-зале меня не ждали? Я наблюдал из-за стеклянной перегородки, как Елизавета непринужденно общается с партнерами, кажется, даже на итальянском. Альберто активно жестикулировал, расхаживал по кабинету, махал руками и Крамер ему в этом не уступала. Не замечал за ней такой экспрессии. Поймав себя на мысли, что смотрю на помощницу, как шестиклассник на красивую училку, тряхнул головой. Сегодня в полночь меня ждет таинственная горячая незнакомка, с которой я быстро забуду о всяких глупостях. Вадим прав – мужчине необходим секс и работой его, увы, не заменить.

– Не помешал?

Дюжина пар глаз уставилась на меня как на диковинную вещичку, и только Лиза не удивилась моему появлению. Улыбалась так, словно победила в игре, о которой я пока не знаю.

– Мы как раз вас ждали, Андрей Михайлович, – произнесла она, уступая мне место возле проектора с графиками.

– Боюсь, я и вполовину не так страстно рассказываю, как вы. Продолжайте.

И она продолжила. Признаться, она продаст снег эскимосам! Мне захотелось купить Аскер у самого себя, и с подобного ракурса на свою фирму я даже не смотрел. Лизе удалось найти такие аспекты, которые я не рассматривал в качестве конкурентных преимуществ, принимая как должное. А вот итальянцев проняло не финансовое состояние компании, не экологические проекты, не высокотехнологическое оборудование. Мне кажется, решающей была фраза: «добро пожаловать в семью Аскер», потому что после нее делегация взорвалась аплодисментами. Семья для итальянцев – нечто особенное.