— Я теперь не знаю, что и думать. — пожаловалась она. — Сначала я узнаю о своем отце. Потом превращаюсь в аватар. Теперь даже мое имя оказалось не моим! Боюсь представить, что нас ждет за следующим поворотом. Выяснится, что моя матушка была горным троллем?

Барды прыснули от смеха, игнорируя строгий взгляд Аномена, с осуждением слушавшего всех троих. Налия, казалось, была где-то глубоко в своих мыслях. Имоен же печально кивнула головой.

— А как же тогда на самом деле зовут меня? — спросила она, и ее собеседники смущенно замолчали. — Теперь я знаю, кем был мой отец. Но кто откроет мне хотя бы имя моей матери? Горайон мертв, и каковы шансы, что мы так же натолкнемся на моих родных, как вышло у тебя с генералом Совалидаасом?

Канни сочувственно опустила глаза. Имоен же казалась еще более расстроенной, чем в начале разговора.

— И в какого демона я превращусь, если мы вскоре не найдем Бодхи? — уже с отчаянием спросила она.

Немного ранее Канни, сама, впрочем, не находя нужных слов, попросила бардов предупредить остальных о своих сложностях с аватаром — на случай неприятных неожиданностей, возможных во время ночевок вне помещений.

— Увы, нам, по крайней мере сейчас, действительно некого расспрашивать. — успокоительно произнес Гаррик. — Но я тебе обещаю, мы найдем Бодхи, и ты не станешь демоном. Хватит с нас и этой парочки. — шутливо добавил он, поглядывая на тифлингов.

Имоен с благодарностью улыбнулась юноше.

Спустя еще 16 часов, друзья притащили усталые ноги в одну из наиболее приличных таверн славной Аскатлы. Стояла глубокая, тихая ночь. За последний день группе не повстречался даже какой-нибудь захудалый гоблин. Казалось, сама природа затаилась в ожидании неминуемой развязки, которую друзья рассчитывали встретить в уже знакомых им катакомбах под городским кладбищем.

В склепах царила полнейшая тишина и непроглядный мрак. Гильдия Бодхи так и не оправилась от последней встречи с Канни и ее друзьями. Они тщательно осмотрели комнату за комнатой, уделив отдельное внимание саркофагам, впрочем, пустым и явно покинутым уже давно. Ни засад, ни даже самых простых ловушек. Ничего.

— Либо мы и впрямь не там ищем, либо…  — задумалась Канни, направляясь к лестнице, ведущей на нижний уровень. — Что она замышляет? Не верю я, что такого противника можно застать врасплох.

— Полагаю, своих последних сподвижников они израсходовали на тебя во время ритуала. — с легкой усмешкой предположил Хаэр’Далис. — Так что ей ничего не остается, как практически в одиночку ожидать нашего прибытия.

— Или она до сих пор не принимает тебя всерьез? — добавил Гаррик. — Что звучит не слишком-то мудро, учитывая, что она видела в вашу последнюю встречу.

— Она здесь. — тихо и уверенно произнесла Имоен, наклоняясь, чтобы разоружить мелкую ловушку на верхних ступенях лестницы. — Я чувствую близость своей души.

— Если один из результатов того премилого ритуала — формирование подобной связи…  так это вполне удобно. — тут же заметил тифлинг. — Не пройдем мимо, когда кто-то из таких искусственно сотворенных родичей будет прятаться от нас в сундуке.

Канни тихонько захихикала. Аномен же, строго покачав головой, резким движением распахнул дверь склепа и шагнул внутрь, подняв перед собой щит.

Этот склеп действительно ничуть не изменился с их последнего посещения. Изменились, к добру ли к худу ли, действующие лица разворачивавшейся в нем драмы. Изменилось подземелье. Повинуясь течению времени, изменился сам лик Фаэруна. Но склеп остался прежним, безмолвно ожидая надвигающейся развязки. Кровавый фонтан в центре зала негромко гудел, лучась магической энергией. Саркофаг был открыт, и Бодхи, положив в него что-то, с ненатуральной улыбкой сделала шаг навстречу своим заклятым врагам.

— Здесь все и закончится. — проговорила она почти любезно. — Вы ведь так старались найти меня, правда? Хотя, я не очень-то пряталась. — ее улыбка стала шире, однако головорез уловила тень волнения в серебристых глазах нежити.

— А ты ждала, что я тихонько лягу и умру? — с яростью зашипела обычно столь легкомысленная и солнечная Имоен, изрядно удивив этим своих спутников. — Я пришла за своей душой. И уйду отсюда с ней!

— Можешь попытаться. — пренебрежительно бросила вампир и отвернулась. — Мы слишком многое вложили в подготовку своей мести, чтобы нам могла помешать какая-то смертная.

Имоен, а с ней и Налия, вскинули свои луки, но Канни успела подать им предупредительный знак. Она еще надеялась пролить сколько возможно света на планы, а с ними и дальнейшие действия Айреникуса.

— Даже если на минутку забыть о том, что сделали вы непосредственно нашей команде. — разгадав мысль подруги, тут же вступил в игру Хаэр’Далис. — Ваши действия поставили под угрозу целый город!

— Следовало догадаться, что вы связались с эльфами. — рассмеялась Бодхи, подходя ближе.

Имоен инстинктивно отступила, словно перед ней вдруг выпрыгнул ядовитый паук.

— Для вас это так типично! — продолжала тем временем вампир. — Сначала Теневые Воры, теперь жители лесного города. Может быть, вам жизненно необходимо, чтобы вами кто-то манипулировал? Что они сказали вам? Что мы чужие, возможно, бандиты с большой дороги, напавшие на их драгоценный мирок из жажды наживы? Они сгорают от стыда из-за нашей с ними связи. Как же этим высокомерным выродкам смириться с мыслью, что мы с братом — из их числа?

Эффекта, на который она рассчитывала, ее слова однако не произвели.

— Родству со мной они тоже не слишком порадовались. — флегматично пожаловалась Канни. — Но мне почему-то не захотелось поубивать их за это.

— Мы говорим о разных вещах. — заметно теряя терпение, возразила Бодхи. — Если бы ваша смерть не была необходима, я бы с удовольствием посмотрела на их позор, когда им пришлось бы отвечать на ваши вопросы. Увы, вам придется отправиться в Бездну, так и не получив ответов. — она с иронией развела руками.

— В этом позволь ответить тебе взаимностью. — спокойно отозвалась головорез. — Во множестве случаев я сожалела о содеянном. Верила, что моих противников можно было спасти, что был другой путь. Но твоя смерть это как раз необходимость, и раздумывать тут не над чем. — закончила она свою мысль с решимостью и такой силой, что Бодхи не удержалась от шага назад и даже слегка переменилась в лице.

Начался бой. По сигналу своей предводительницы из всех потайных каморок и теней, окутывавших склеп, посыпались скрывавшиеся до поры отлично натренированные воины-нежить. Имея представление о способностях Аномена, противники рассыпались по залу, чтобы единичное применение его заклинания не могло уничтожать их целыми группами. Друзья также рассредоточились, оставив Хаэр’Далиса лицом к лицу с Бодхи.

Сделав несколько выпадов, оба отступили в легком замешательстве. Бодхи сражалась без оружия. Будучи неестественным существом, она была вполне способна попросту растерзать любого врага голыми руками. Однако же ни одна из предпринятых ею атак не смогла пробить брони Хаэр’Далиса. Со своей стороны тифлинг с возрастающим изумлением заметил, как лезвия его непревзойденных мечей отскакивают от по виду совсем простых кожаных доспехов вампира.

— Что ты такое? — не трудясь более скрывать свои чувства, выдохнула Бодхи. — На тебе же нет магических барьеров.

— Как и на тебе! — осенило ее противника. — Я черпаю силу из сущности демона, схожей с той, что терзает душу Канни. Ты же…  будучи нежитью…  — он отскочил в сторону и, перехватив спешившего мимо священника, выдернул маленькую склянку у того из-за пояса.

Все произошло слишком быстро, и Бодхи осознала случившееся, только когда флакон со Святой Водой, подняв крошечный фонтанчик брызг, погрузился в каменную чашу кровавого фонтана. Тотчас услышав невольно вырвавшийся у нее стон, Хаэр’Далис молниеносно развернулся и вонзил Энтропию в лишенную защиты грудь Бодхи.

— Нет! — еще сумела недоверчиво прошептать вампир. — Эта жизнь…  моя! — и она исчезла, просто растворившись в затхлом воздухе склепа.