— Из-за чего вообще началась эта конфронтация? — требовательно спросила Канни, и Фиркрааг презрительно хмыкнул, глядя на компаньонов сверху вниз.

Его пренебрежение еще больше разожгло их гнев.

— Ты — дитя Баала. — наконец снизошел до ответа дракон. — Любопытное зрелище, как я думал. Впрочем, оказалось, что на деле ты мало чем отличаешься от прочей смертной мелюзги.

— Ты разорвал нашу связь с Орденом так вот, шутки ради?! — взревел Аномен, порываясь броситься вперед, но будучи вовремя перехвачен Хаэр’Далисом и Йошимо.

Хрупких Канни и Гаррика священник попросту едва не смел со своего пути.

— Ты разрушил мой дом! — теряя голову, закричала Налия.

— А, маленькая девочка Д’Арнис. — Фиркрааг ощерил в усмешке пугающие зубы, каждый из которых по размерам не уступал осадному щиту священника. — Какая ирония, не правда ли? Тебе удалось нарушить мои планы. Крепость Д’Арнис не стала моей. Но ведь и тебе она больше не принадлежит, верно? — он гулко хохотнул.

Не соображая более, что она делает, Налия подняла руки и выпустила в дракона магическую молнию. На мгновение все замерли, потом же, осознавая, что время для разговоров прошло, бросились врассыпную, обходя противника с разных сторон. Хаэр’Далис остался на месте, вызывая первый ответный удар на себя. Атака не заставила себя ждать. Фиркрааг выпрямился, показавшись еще огромнее, шумно втянул в себя воздух и выдохнул в сторону тифлинга ревущую струю огня. Безумный крик Канни потонул в гуле пламени, однако, когда дым рассеялся, все остолбенели, увидев своего компаньона неподвижно стоящим на том же самом месте. Даже его плащ не дымился, мерцая слабым голубоватым сиянием. Выхватив мечи, Хаэр’Далис едва заметно кивнул Канни и пошел в наступление. Друзья мгновенно разгадали его замысел. Их оружие, бесспорно великолепное и значимо зачарованное, тем не менее, не могло ни пробить чешую дракона, ни нанести ему сколько-нибудь серьезного урона. Совсем другим делом были мечи тифлинга, которым было достаточно нанести врагу даже порез, чтобы Хаос моментально впрыснул в кровь яд, а Энтропия похитила частичку жизненной силы. Расчеты Хаэр’Далиса оказались верны. Больше Фиркрааг не выдыхал пламя, уверившись в невосприимчивости своих оппонентов к магическому огню. Дракон с шумом распахнул гигантские крылья и пошел в атаку, лязгая когтями.

Казалось, в этом безумном танце прошли часы. Компаньоны наскакивали на врага, больше отвлекая, чем пытаясь поразить, уворачивались от смертоносных когтей и зубов, метали заклинания, не производившие на эту древнюю тварь особенного эффекта. Фиркрааг пропустил момент, когда яд начал действовать, а силы стали его покидать. Заметив, как замедляются движения противника, Хаэр’Далис в великолепном прыжке преодолел разделявшее их расстояние и оказался на спине дракона. Оба его меча по самые рукояти вонзились в спину Фиркраага у основания крыльев, перебивая хребет. Все было кончено.

— Надо освежевать тушу. — подал голос Йошимо, когда друзья, переводя дух, окружили павшего врага. — Чешуя драконов чрезвычайно ценна — из нее делают непревзойденные доспехи.

— Ну, займись. — иронично хмыкнул Хаэр’Далис. — Мое дело рыбку поймать, а хозяйка пусть теперь чистит.

Канни покатилась со смеху. Аномен и Налия тоже улыбались, весьма довольные случившимся.

Разумеется, будь Фиркрааг человеком, было бы непросто привести доказательства его участия в осаде замка Д’Арнис и гибели рыцарей Ордена, да и за его смерть пришлось бы отвечать. Однако, имея дело с таким существом как дракон, друзья могли быть уверены в том, что симпатии паладинов окажутся на их стороне.

— Не совсем таким способом собирался лорд Фиркрааг помочь нам расплатиться с гильдией воров. — с улыбкой заметил Гаррик.

Самурай оказался прав, и вырученного золота им с лихвой хватило, чтобы заплатить Теневым Ворам. Договорившись о следующей встрече в гильдии, друзья отправились отдохнуть в «Медную Корону», где их после последнего визита всегда ждали уютные комнаты и благодарные улыбки освобожденных ими бывших рабов.

Компаньоны заканчивали весьма недурной ужин, когда миловидная служанка ввела в комнату незнакомого человека, очевидно, их разыскивавшего. Это был юнец в ливрее с вышитыми гербами городского совета, он с почтительным поклоном подал Аномену запечатанное письмо и удалился. Друзья с беспокойством наблюдали за тем, как меняется лицо священника по мере чтения пергамента. Затем он резко вскочил и выбежал из комнаты, оглушительно хлопнув дверью. Повисла неловкая тишина.

— На печати был герб городского совета. — подавленно произнесла Канни. — Думаю, паладины что-то выяснили о смерти Мойры.

— Либо что-то случилось с его отцом. — тревожно предположил Гаррик. — Нужно поговорить с ним. Если Аномен и не нуждается в дружеском совете, поддержка ему не покажется лишней, я уверен.

Друзья снова замолчали, переглядываясь со смущением.

— Я дочь Владыки Убийств, вдобавок я собственными руками лишила жизни своего брата. — невесело похвасталась Канни. — С такими премилыми семейными отношениями, как у меня, я просто не считаю себя вправе вмешиваться в его.

— В Сигиле я состоял в гильдии Стражей Рока. — напомнил Хаэр’Далис. — Философия Стражей состоит в том, что увядание неизбежно, наша же задача следить за тем, чтобы никто не пытался как ускорить, так и остановить энтропию. Иными словами, если у нашего священника очередная утрата, он вполне способен вообразить, что я чуть ли не торжествую над его ситуацией. А, ну еще моя матушка-демон съела моего отца. Обычное дело для Планов.

Канни вытаращилась, не зная, смеяться или ужасаться подобному признанию, преподнесенному спокойным и насмешливым тоном. Гаррик и Йошимо переглянулись, чувствуя себя крайне неуютно.

— Я поговорю с ним. — тихо произнесла Налия, поднимаясь с места. — Я не вправе предаваться горю от собственной утраты, когда одному из моих друзей необходима помощь.

Аномен, не снимая доспехов, сидел прямо на ковре перед камином, уставившись в огонь невидящим взглядом. На осторожный стук в дверь он не отреагировал никак, и девушка робко вошла в комнату и присела рядом со священником.

— Я…  не знаю, что случилось. — поколебавшись, заговорила волшебница мягко. — Но я, да и все остальные…  мы рядом и готовы помочь.

— Вы уже ничем не поможете. — глухо отозвался Аномен, швыряя в огонь письмо, которое до сих пор сжимал в кулаке. — Мой отец…  признался в том, что убил Мойру!

— О, боги! — прошептала Налия в ужасе.

— Этот…  человек…  достиг самого дна в своем грехопадении и замыслил убить собственную дочь, рассчитывая потом обвинить своего врага и вынудить меня убить его из мести. — улыбка священника пугала в такой момент больше, чем любая гримаса ярости. — И тогда лорд Делрин вернул бы свое благосостояние, заплатив за него всего лишь жизнями своих детей! Ведь, совершив убийство невиновного, я был бы с позором изгнан из Ордена, что для меня — участь хуже смерти. Но какое это имеет значение для моего отца, ведь он бы тогда получил то, что желал! Золото, влияние, возможно даже уважение тех, кто не знает его и потому не представляет, на что этот человек способен.

— Я…  понимаю, что ты сейчас чувствуешь. — ошеломленно проговорила волшебница, сжимая руку Аномена, но тот лишь покачал головой.

— Твой отец был благородным человеком и пал смертью храбрых. — возразил священник. — Как же мне жить, зная, от какого чудовища я происхожу?

— Отец Канни — чудовище. — заметила Налия. — Но разве сама она монстр или отвечает за его поступки? А Хаэр’Далис?

— Не хочу даже знать, кто породил эту ушастую гадость. — не удержался от слабой улыбки Аномен, и у волшебницы отлегло от сердца.

— Возможно, твой отец злодей, а может быть — отчаявшаяся душа, потерявшая свой путь в этой жизни. — продолжала Налия, и в ее голосе звучала надежда. — И он предстанет перед судом людей и богов. Когда же ты предстанешь перед старейшинами Ордена, будут судить тебя, твои поступки и помыслы, не его.