— Девочка восприняла эти взгляды от деда. Я думаю, она попробует отобрать власть у старухи.

Тревельян покачал головой.

— Американская глупышка! Не понимает, о чем говорит. Не знает, с кем имеет дело. Клер просто невинное дитя. Она мечтает об идиллии — жить с Гарри, воспитывая светловолосых детишек, у каждого из которых будет титул. Она и представить себе не может, что на свете живут люди, подобные старухе. — Цинизм Тревельяна перешел в горечь. — Эта женщина убьет всякого, кто попытается отобрать у нее Гарри или власть.

— Я думаю, наша красавица все-таки попробует, — тихо сказал Ангус.

— И потерпит поражение! У нее нет опыта борьбы с коварством и предательством.

— Что будет, когда она узнает, что девочка решила не подчиняться?

— Наверное, заточит ее. Откуда я знаю? Это не мое дело. Ангус ничего не сказал в ответ, продолжая все так же пристально смотреть на Тревельяна. Тот продолжал едва слышно.

— Старуха узнает очень скоро, потому что Клер слишком откровенна и не умеет ничего хранить в тайне. Все, что думает и чувствует, отражается в ее глазах. И она во всем признается Гарри. — Он фыркнул. — Ее прекрасному Гарри! Да она может и старухе все выложить. Гарри не понимает опасности. Если Клер попытается заручиться его поддержкой, чтобы поженить Леа и Кинкайда, он отнесется к этому как к работе, которую ему надо выполнять, и пожалуется матери.

— Она и так узнает.

— Верно, — сказал Тревельян. — Узнает, что Клер пытается отобрать у нее власть, хотя бы часть. И будет мстить.

— Так же, как когда-то отомстила маленькому мальчику, Доставлявшему ей хлопоты, — тихо заметил Ангус.

Тревельян сделал вид, что не расслышал.

— Она подождет, пока Гарри и Клер поженятся. Черт! Она может назначить дату свадьбы очень скоро. Она никогда не позволит Клер ускользнуть от нее после подобной попытки.

— И что она сделает с девочкой?

— Не хочу даже думать об этом, — тихо ответил Тревельян. — Станет мучить ее так, как не мучили бы жестокие дикари в Африке! Она сломит ее дух так же, как Леа. Знаете, Леа ведь была когда-то чертовски смела и своенравна… Она была заводилой во многих наших проделках… Тревельян замолчал, увидев, что Ангус поднялся и идет к двери.

— Куда вы?

— Можете вернуться к своим бумажкам. Я должен посмотреть, как там девочка. Она может проснуться, нужно присмотреть за ней.

— Вы оставили Клер одну в своей ужасной норе?! Ее же могут убить! Она…

Ангус улыбнулся.

— Мы же в Шотландии, это самое безопасное место на свете. Тут вам не дикая Африка и не тот город, который вы искали и не нашли.

— Нашел!

— Ну нет, вы же умерли! — На несколько секунд их взгляды встретились, и Ангус первым отвел глаза. — Я иду к Клер. А вы оставайтесь и пишите. Когда поправитесь, возвращайтесь к своим дикарям, в дальние страны. Оставьте Шотландию Гарри, его матери и… жене. Раз вам все равно. И вы не герцог, не глава клана. Вы не хотите жениться на этой девочке. Продолжайте прятаться здесь со своим темнокожим, ешьте, спите, пишите и не вмешивайтесь в наши дела. Они вас не касаются!

Ангус повернулся и пошел вниз по лестнице.

Тревельян подошел к столу и взял ручку. Он работал над книгой о Пеше, собираясь поведать миру о том, как ему удалось проникнуть в этот закрытый город. Джек Пауэлл присвоил себе первенство, думая, что никто на свете не сможет опровергнуть его. Но Тревельян издаст книгу и разоблачит ложь. Джек думал, что украл все заметки Тревельяна о Пеше, когда оставил его умирать одного, но в памяти капитана Бейкера хранится гораздо больше сведений!

Несколько часов спустя Оман молча вошел в комнату и вручил Тревельяну плоский пакет.

— Что это?

— Американская леди дала мне это для вас.

Оман назвал Клер леди — в его устах это была высшая похвала. Вскрывая пакет, Тревельян хмурился, однако изумление стало беспредельным, когда он понял, что прислала ему Клер.

Рисунки были сделаны неопытной рукой, однако узнать изображенного на них человека не составляло труда. Тревельян — разбойник с большой дороги, стоящий под виселицей. А вот он маленький мальчик, стоящий в стороне от играющих детей с презрительным видом, будто ему вовсе не хочется быть с ними, а в глазах — тоска и одиночество. А вот он сидит один в башне из слоновой кости.

В первый момент Тревельян пришел в ярость. Как смеет эта плебейка изображать его так!

Постепенно гнев уступал место обиде. Он не думал, что Клер видит его таким. Он считал, что она… боготворит капитана Бейкера. Карикатуры задели самолюбие Тревельяна.

Сдавленный смешок за спиной заставил его обернуться. Оман, его невозмутимый слуга, пытался сдержать смех. Он рассматривал рисунок, на котором его господин был изображен разбойником.

— Не вижу ничего смешного, — резко сказал Тревельян.

— Очень похоже. Смотрите, вот здесь и здесь. Просто вылитый вы.

— Чепуха! — прорычал Тревельян, вырывая листок аз рук Омана. — Это просто… — он вдруг замолчал: сходство определенно было. Несмотря на досаду, он улыбнулся. — Это не я, — произнес он вслед вышедшему из комнаты Оману.

Тревельян взял рисунки, подошел к окну и стал тщательно рассматривать их, улыбаясь все шире. Разве Клер не знает, что он капитан Бейкер?! Эта маленькая бесстыжая американка, наверное, не понимает, что никто не смеет смеяться над великим человеком! Он может, а все остальные не смеют!

Положив рисунки на стол, Тревельян подошел к камину. Вороша поленья, он говорил себе, что ему нет дела до Клер и до всего того, что рассказал Ангус. Не нужно вмешиваться в чужие дела — этот принцип не раз спасал ему жизнь.

Внезапно Тревельян вспомнил, какую трогательную заботу проявляла о нем Клер, когда он болел. Конечно, спасти его от очередного приступа малярии девушка вряд ли сумела бы, но она осталась с ним и сохранила его тайну, никому не проболталась, где он.

Тревельян поворошил угли в камине. Ему не стоит вмешиваться в ее отношения с матерью Гарри. Одна только мысль о старухе вызывала приступ отвращения. Она его мать, но он не видел от этой женщины ничего, кроме обид и унижений.

Тревельян знал, как крепка старуха. Ангус прав: она способна на все. Разве не она отослала своего сына к деду, мерзопакостному старику? Ему было всего девять лет, а его навсегда оторвали от семьи, потому что мать находила его непокорным. Уже через две недели Тревельян понял, как сильно мать ненавидела его.

Так что же она сделает с Клер, если узнает, что та пытается отобрать у нее власть? Превратит в пленницу, как Леа? Кто защитит ее? Конечно, не Гарри. Он не захочет жертвовать своим покоем, охотой, женщинами… А родители Клер, что смогут сделать они? Из того, что Тревельян знал об этих людях, он не мог вывести ничего успокоительного. Они получат то, к чему стремились, пусть даже за счет собственной дочери.

Значит, все останется на своих местах. Старуха будет по-прежнему властвовать над всем и вся, а Леа и Клер останутся пленницами. Жизнь не изменится.

Тревельян попытался представить себе, во что превратится жизнь Клер под гнетом его матери. Не станет визитов к старому Мактавриту, не будет ни виски, ни танцев с арендаторами. Возможно, и арендаторов не будет. Тревельян не спрашивал Гарри о его планах, но предполагал, что мать собирается использовать часть денег Клер, чтобы купить овец, значит, придется согнать с земли людей.

Он посмотрел на огонь в камине. Не его это дело. Он возвратился, чтобы поправить здоровье и написать книгу. Закончив, он уедет, и, если Гарри сдержит обещание и даст деньги на экспедицию, то отправится в Африку уже в конце следующего года. Ему еще многое предстоит открыть.

— Да, все это меня не интересует, — произнес он вслух, взглянул на рисунки и позвал Омана.

Гарри спал так крепко, что Тревельяну пришлось трясти его за плечо, чтобы он проснулся. Открыв глаза, он посмотрел на брата с неудовольствием, повернулся на другой бок, явно собираясь спать дальше.