Некромант кашлянул от небольшого облака пыли, поднявшегося от ковра. Он медленно провел рукой по ворсистой поверхности, словно пытаясь нащупать что-то.

— Клеймо Касима, — бормотал он, продолжая ощупывать покупку. — Где-то тут должно быть клеймо Касима…

Некоторое время все наблюдали за ним. Впрочем, кроме Мрая, которому это быстро наскучило.

— Ну, мож, пока, ты все ж таки поведаешь нам, что за приобретение ты привел? — вспомнив о гостье, воспрял варвар. Однако восточная девушка остановила паладина жестом раньше, чем тот успел открыть рот.

— Я не «приобретение», — холодно отчеканила она, выпрямляясь и откидывая покрывало с лица. — Я — дочь великого мага Джафара ибон Муграба Хорезми. Мое имя — Саида. Отец оказал великую честь, отправив меня в помощь паладину. Вам нужен посох Горадрика, и я укажу путь в библиотеку, где вы найдете упоминания о нем. И повторю: мой отец проявил большую милость! Обычно он не помогает никому. Потому если ты, нечестивый пес, еще раз назовешь меня «приобретением», то превратишься в тушканчика! Навечно!

— Джафар ибон Муграба — твой отец?

Паладин глядел на спутницу с изумлением.

— Да, это так. Я — дочь его третьей жены.

— И… ты тоже…

— Да. Ты не найдешь в Лут Голейне женщины, которая могла бы сравняться со мной. Из мужчин только мой отец и маг Дрогнан — те, с кем я не стала бы меряться силами в волшбе.

Саида, похоже, знала себе цену и, вопреки первому впечатлению, не страдала излишней скромностью, что было необычным для женщины Востока. Хотя всем было известно, что маги Востока отличались наибольшей заносчивостью, поэтому слова дочери мага не вызвали удивления.

— Я вижу, ты мне не веришь, паладин, — уже мягче произнесла Саида, успокоительно положив ладонь на плечо Искандера. — Я докажу вам… Возможно, скоро. И насчет этого артефакта, — она мотнула подбородком на лежавший у ног Зандера ковер. — Странно, что ваш… соратник купил его из-за клейма Касима, не зная его ценности. Касим был известным мастером плетения узора Четырех Ветров из волос воздушных демонов. Этот ковер может летать!

Воцарилась тишина.

— Я не хотел вам говорить, пока не проверил сам, — наконец, нехотя пробормотал Зандер.

— Сам не разумею, зачем сюды полез, — жаловался Мрай, прихрамывая и поминутно останавливаясь, чтобы передохнуть. — Мог бы и остаться в том приятном доме с подушками. Вас двое, воины оба, могли, стал быть, управиться и без меня.

Уна поморщилась, в то время как Искандер недовольно отмалчивался. Оба чувствовали досаду оттого, что еще в чайхане им не хватило настойчивости отговорить варвара от похода с ними, и теперь он тащился рядом, делаясь только обузой. Раны, нанесенные ему зубами песчаного грифа неделю тому назад, еще не успели затянуться, и передвигался варвар с трудом. Но, несмотря на это, жаждал подвигов и приключений. Потому, когда на общем совете было решено, кому именно спускаться в канализацию на поиски пропавших горожан, Мрай не успокоился, пока его не включили в маленький отряд.

— Как думаешь, они доберутся до библиотеки без тревог?

Уна чувствовала неловкость перед Искандером. Теперь только она поняла, что, дав слово старой женщине на рынке дознаться о судьбе ее родных, она поневоле подписала на это и остальных своих товарищей, ибо никогда не стала бы путешествовать с мужчинами, способными отправить женщину одну бродить по стокам канализации, где водится ужасный монстр. И теперь Искандер вынужден был ходить по тесным, вонючим коридорам вместе с ней, несмотря на то, что у них всех были дела поважнее. Да еще и варвар увязался вслед за ними… Если не его раны, это было бы на руку. Но сейчас от Мрая не оставалось прока, и весь их поход против неведомого монстра делался все невыносимее.

— Саида знает свое дело. Они оба маги. Не думаю, что в песках будет что-то, с чем они не справятся…

Нога паладина соскользнула с влажного камня, и если бы не могучая рука Мрая, в последний момент поймавшая его за локоть, Искандер мог с маху искупаться в жидких отходах жителей Лут Голейна.

— Ну и вонь!

— Благодарю, варвар.

— Стал быть, есть за что. Ты мне должен, паладинчик.

— Как скажешь. Когда-нибудь и я вытащу тебя из дерьма…

— А мож, стал быть, сейчас и вытащишь? Я уж… по колени. Уна! Как мыслишь, та женщина не пошутила? Мож, тут никого? Мы топаем и топаем, и окромя вонючих коридоров и крыс, ничего и не видали. Обратно, стал быть, ась?

Уна не отвечала, продолжая идти вперед. Искандер, вполголоса ругаясь на языке людей Востока, пробирался по грязи вслед за ней. Пожав могучими плечами, варвар поплелся следом, загребая борозды своими огромными сапогами.

— Не шутила, — когда все и думать забыли о разговоре, занятые вонючим коридором, произнесла, наконец, девушка, вслушиваясь в тишину, нарушаемую бурчанием варвара, хлюпаньем нечистот под ногами и капелью мутных вод, срывающихся с полукруглого свода очередного тоннеля. — Я видела ее и говорила с ней. Горе в её сердце столь велико, что может растопить камни. Самым ценным не шутят. Она потеряла и мужа и сына. Ни слова более! Прошу, помолчите, оба! Ты варвар, и ты… — Амазонка помедлила и внезапно усмехнулась, припомнив что-то, — господин мой.

Варвар расхохотался, спугнув стайку коричневых крыс, испуганно прыснувших в разные стороны из-под ног путников. Искандер, напротив, нахмурился: от воительницы не ускользнул ни тон, ни взгляды Саиды, бросаемые молодой волшебницей на паладина. Святой воин благополучно избежал ссоры между женщинами, препоручив заботам некроманта Зандера Саиду, бросавшую на амазонку взгляды, на которые та платила такими же. Искандер, хоть и не понял и четверти из обмена их любезностями, почуял, что пора развести обеих, дабы не оказаться в центре холодного и затяжного соперничества. Женщины всегда умудрялись находить зацепки для этого там, где их не заметил бы мужчина. А подметив почтительное обращение к нему «господин», Уна не могла успокоиться, упоминая о том к месту, и не к месту.

— Тихо! — меж тем зашипела воительница, вскидывая лук.

В тоннеле замаячила неясная, горбатая тень, бредущая им навстречу. Скрипнуло плечо лука, тетива натянулась, перья стрелы прошлись по щеке Уны. Скрюченная фигура выпрямилась, поднимая вытянутое рыло, с венчиком белых, жестких усов, топорщащихся по обеим сторонам морды. Хриплый рев вырвался из пасти, щетинящейся желтыми кривыми зубами. Существо на вид напоминало нетопыря, с длинными кривыми лапами, царапающими пол когтями. Атрофировавшиеся крылья, покрытые редким рыжеватым пухом, срослись с передними и задними лапами, образовав широкую кожистую мантию по обеим сторонам приземистого, плотного тела. Большие уши вращались, ловя звук, влажный нос «подковкой» втягивал запахи. Зарычав, нетопырь бросился на пришельцев, с неожиданной скоростью и прытью, рывками посылая тело в стелющий галоп. Когти с жутким скрежетом вонзались меж камней пола, покрытого толстым слоем грязи, та же грязь летела во все стороны.

Запела стрела, ввинчиваясь в смрадный, удушливый воздух клоаки. Нетопырь завизжал, но хода не сбавил, лишь еще ниже припал к полу, наращивая скорость. Варвар взревел, вскинул над головой топор, шагнул вперед, с хлюпаньем проваливаясь по самые бедра в жижу. Плита не выдержала веса могучего северянина, коварно уйдя вниз. Времени на вызволение варвара не оставалось, тварь приближалась. Уна выхватила стрелу, молниеносно натянула лук, и выкрикнув «Каэр-рах!», пустила её в голову твари. Существо посинело, хрюкнуло, споткнулось, но упорства не потеряло, продолжая тащиться к воительнице. Стрела вонзилась в глаз животного, вторая воткнулась в пасть, наконец, свалив нетопыря на пол.

— Занятный тут зверинец, — Уна приблизилась, осмотрела существо. — Для горожан страшновато, но не думаю, что это наша цель. Мрай, ты заткнешься, наконец? На твои вопли сбегутся даже прыгуны из пустынь!

— А и пускай их сбегаются! — пробасил Мрай, в то время как паладин, уперевшись ступнями в кажущуюся надежной каменную кладку, чуть выступавшую над слоем фекалий, тащил его из ямы, полной дерьма. — Потому как чует моя зад… сердце, что, стал быть, ежели твое чудовище не выскочит на нас само, нам придется его разыскивать еще, то ись, куда как долго!