Помимо этого, за два года два англичанина получили сорок восемь так называемых енохианских ключей. Именно по этим ключам язык, которым написаны тексты, иногда называют «енохианским», хотя сам английский маг в записях именует его «ангельским», а посланцы Всевышнего – «небесной речью» (Celestial Speech). Всего из двух основных источников нам известно 5872 слова из этого мистланга (4802 из книги и 1070 – из ключей), плюс некоторое количество отдельных слов и фраз разбросаны по рабочим журналам доктора Ди.

Вполне достаточно, чтобы разобраться, с чем мы имеем дело.

Гораздо труднее понять, кто на самом деле является автором ангельского языка. Существует вероятность, что его придумал Келли, чтобы удовлетворить интеллектуальный голод нанимателя и доказать свою полезность; есть возможность, что главным творцом был все-таки Джон Ди… и всегда остается шанс поверить, что небесную речь на самом деле изобрели духовные сущности, появлявшиеся в «магическом зеркале».

Но в любом случае совместная работа выглядела так: Келли входил в транс, глядя в хрустальный шар, на что затрачивал минут пятнадцать. А затем начинал диктовать: либо ключи, либо книгу, либо что-то еще, а Ди записывал на слух, пытаясь передать ангельские слова буквами английского, того языка, который именуют ранним современным английским (XIV–XVII века). В экстатическом состоянии медиум мог читать и говорить на ангельском с легкостью, в обычном – нет.

Все это со всех точек зрения походило на черную магию, и если деятельность Хильдегарды Церковь одобряла и поддерживала, то Келли и Ди для нее являлись не более чем безбожными колдунами.

Но зачем понадобился ангельский язык, почему нельзя было обойтись простым, человеческим?

Как сказал архангел Рафаил: «Что за вода освежает более или остужает невежество глубже, чем знание нашей Небесной речи?»[8] Из дальнейших его разъяснений становится понятно, что все сотворенное знает и откликается на звуки ангельского языка, давая тем самым возможность совершать с его помощью магические действия. Именно поэтому «Книга речей Господа» для практических дел обязательно должна быть на ангельском языке. Какие именно практические дела… тут можно только гадать, есть мнение, что ангелы с помощью Ди и Келли хотели запустить цепь разрушительных событий, чтобы сбылись пророчества Апокалипсиса.

И не преуспели… или преуспели, как посмотреть, ведь вскоре после того, как енохианские ключи были произнесены, начался Век Просвещения, уничтоживший Средневековье.

В другом месте Рафаил называет язык «Божественным лекарством», и это заставляет нас снова вспомнить Хильдегарду и ее теории. Человеческие языки несовершенны рядом с ангельским, сами ангелы не очень хорошо их понимают, зато небесным наречием владел Адам до Грехопадения, и именно с его помощью он давал имена всем живым существам: «И нарек человек имена всем скотам и птицам небесным и всем зверям полевым»[9]. После изгнания из Рая перволюди утратили знание языка, но попытались восстановить его, и в результате появился древнееврейский, а уже от него произошли все прочие.

Так что Ди и Келли предлагают нам еще и своеобразную теорию глоттогенеза.

Но вернемся к их мистлангу, к его по-настоящему туманным очертаниям.

Одна проблема состоит в том, что Ди, как уже упоминалось, изначально записывал на слух, и в разные моменты он воспринимал одни и те же слова немного по-разному, что создает определенную путаницу. Вторая возникает по той причине, что язык «Книги речей Господа» сильно отличается от языка енохианских ключей, так что может возникнуть ощущение, будто это два разных языка: общих слов исключительно немного. Причиной третьей является то, что адекватный перевод с ангельского на любой из человеческих затруднен по той причине, что концепты, отражаемые словами небесной речи, можно лишь косвенно выразить обычными словами и затем поэтически проиллюстрировать, это не «определения» или «переводы», а «значения» или «чувства».

Аарон Лейтч, изучавший дневники доктора Ди, вводит термин «текучее толкование».

Например, возьмем слово Cosasb («время») – при немного разном написании и произношении оно будет иметь различные значения:

Acosasb – время;

Cacocasb – другой период времени;

Cocasg – времена, разы;

Qcocasb – содержание данного отрезка времени.

Ну и четвертая проблема возникает по той причине, что создатели вовсе и не подумали о том, чтобы изложить грамматику своего конланга четко и ясно, поскольку перед ними стояли совсем другие задачи, да и грамматики живых языков тогда были экзотикой. Но даже если бы такая мысль пришла им в голову, то Ди и Келли наверняка отвергли бы ее с негодованием – ведь ангельский язык обладает магической силой, и зачем с помощью недвусмысленного его описания давать эту силу в руки эгоистичным профанам?!

Поэтому грамматику небесной речи приходится восстанавливать по имеющимся в наличии текстам.

И естественно, что язык ангелов в первую очередь сравнивают с родным языком тех, кто его придумал, то есть с английским. Например, Дональд Лэйкок утверждает[10], что фонология, а также структура предложений в конланге Ди и Келли полностью соответствуют тому языку, которым пользовался, например, Шекспир. Даже первый звук его имени на ангельском передают сочетанием букв S и H.

Кроме того, иногда (но не всегда) существительное от глагола в тексте можно отличить только по микроконтексту, то есть по его месту в предложении и соседним словам. Совершенно обычная ситуация для английского: например, note – и «заметка», и «делать заметки».

Это возможно, но есть и отличия: в ангельском нет артиклей, свойственных английскому и всем германским языкам, зато в нем прослеживаются следы звательного падежа, который если и существовал в английском в морфологически выраженном виде, то очень давно. Например, имя ангела Befafes в том случае, если к нему обращаются, звучит как Befes.

Такой падеж имелся во многих индоевропейских языках, и в русском тоже, но почти везде утратился, а из современных он сохранился, например, в чешском.

В ангельском языке обнаруживается феномен «корневых слов»[11] из согласных. Напоминает это семитские языки, тот же еврейский, где значение корня несут несколько согласных звуков, а вставляемые между ними и вокруг них гласные модифицируют корень, превращая его в глагол, существительное или причастие, образуя гнездо связанных по смыслу терминов.

Например, возьмем глагол Goh («говорить, сказать»).

От него возникает следующее: Goho («говорим»), Gohia («мы говорим»), Gohon («сказано»), Gohulim («это произнесено»), Gohus («я говорю»), Gohel («говорящий Первое»), Gohoiad («говорящий Господь»).

Или есть корень Ia, не имеющий собственного значения в том корпусе текстов, которые нам достались. Зато он входит в такие термины, как Iad («Бог»), Iaida («высочайший»), Iaiadix («честь»), Iaidon («всемогущество»), откуда можно догадаться, что это сочетание звуков связано с чем-то возвышенным, мощным, духовным.

Знали ли Келли и Ди древнееврейский, где существовали такие корни и не имелось артиклей?

Ди разбирался в каббале в достаточной степени и поэтому, несомненно, знал.

Таким образом, нашим глазам предстает затейливый синтез раннего современного английского с древнееврейским, и хотя фонология в целом английская, слова звучат и выглядят совершенно оригинально.

Этимологию лексики ангельского языка, насколько мне известно, подробно не изучали, но все выглядит так, что этот мистланг – априорный.

Например, известный каждому, кто сталкивался с английским, глагол to have («иметь, обладать») на ангельском выглядит и спрягается следующим образом: