– Чудесно! – Воскликнула Анастасия, а затем прошептала про себя, – если бы ты могла просто так уйти. Видишь ли, – обратилась она ко мне, повышая голос, – не мне и не тебе решать. Я бы тоже хотела уйти отсюда. За пятнадцать лет работы здесь мне многое удалось увидеть и узнать. И то, что я увидела, то, о чем я теперь прекрасно знаю… Оно не даёт мне спать по ночам! Не давало. Теперь же я смирилась! Мои профессиональные навыки используют не в лучших целях, я об этом знаю. А также я в курсе, что половина людей, которым вживили чип, сошли с ума! И всех этих подопытных опрашивала я, но не могла им помочь. Это ужасно, не так ли? Я психолог. И врач. Мой долг – помогать людям, а я, по сути, бездействую. Лишь собираю нужную информацию в процессе разговора. Как ты думаешь, трудно ли с этим жить? Все, кто работает здесь, попали сюда совершенно не по своей воле, кроме работников и программистов из отдела «А», где ты и была. Они не входят в список «должников» и могут уйти, когда им захочется, так как мало знают.

– Что за список должников?

Я стояла у двери и смотрела на Штейн, которая перебирала документы на своём столе. Достав из кармана пиджака маленькое зеркальце, она трясущимися пальцами поправила слегка размазавшуюся красную помаду на губах. Неужели Штейн делает вид, что не слышит меня?

– Мисс Штейн! – Обратилась я к ней, – так что за список должников?

– Это, – Штейн наконец заговорила, по-прежнему смотрясь в зеркальце, – люди, которые должны что-то компании. Вот ты, например, должна денег за протезы. И я была должна денег. Спустя год работы все долги выплатила, но я всё ещё здесь, угадай, почему! – Последние слова были сказаны таким веселым тоном, будто бы она рассказывала шутку.

– Я не знаю. Даже не могу догадываться.

– Ох, – женщина глубоко вздохнула, сложила зеркальце и убрала его обратно на полочку, – видишь ли, ты же была поймана. С поличным! Именно такие люди и нужны «Итари Геймс»! Сначала они проявляют великодушие и спасают тебя от всех бед, возможно даже от гибели! А затем используют все твои самые тёмные секреты. Для манипуляции. И ты никуда не сможешь уйти. Неважно, насколько тяжелые задания приготовит для тебя руководство. Твоя участь уже решена. И твой конец тоже! – Штейн весело хмыкнула, – да, и конец тоже… У всех здесь есть проступки, за которые они попались. Компания нас спасла, а теперь использует, как хочет. Разве ты не думала, что так бывает? Ты ведь знаешь о чипах, да? Значит, уже не можешь уйти, а эти эксперименты с «волнами» – лишь верхушка айсберга. Ты и представить не можешь, сколько ужасных вещей здесь творилось на протяжении десятилетий. И всё это продолжается. Боже мой! – Штейн всплеснула руками в воздухе, – зачем я вообще тебе всё это рассказываю, – иди и делай, что хочешь. Мне всё равно.

– А разве я могу так поступить?

– Конечно, нет. Я тебе столько всего рассказала, а ты так ничего и не поняла? – Задав этот вопрос, она взглянула на меня как на сумасшедшую, – давай объясню тебе чуточку подробнее. Я, например, сначала работала в секторе «Б», но работать там мне очень не нравилось, это самый ужасный и грязный сектор… Приготовив внушительную сумму денег, я предоставила её руководству, но получила отказ. Мне сказали, что я – свободный человек! Представляешь?

Штейн заливисто рассмеялась, тогда я поняла: у неё, видимо, с психикой проблемы. Всё, что она рассказала мне до этого, наверное, выдумка. Всего лишь сказки, запугивания.

– Знаешь, как они говорят? – Штейн продолжала смеяться, барабаня рукой по столу, – подчинить человека можно, если дать ему иллюзию свободы! Мне дали. Я попросила об уходе, а Мистер Кехельберг спросил: «Анастасия, вы ведь врач, вы хотите спасать людей? А ещё и имеете диплом психолога? Это же просто замечательно, так как я могу предложить вам вакансию в нашем отделе! Будете заниматься любимым делом! Разве не об этом мечтают десятки тысяч людей по всему миру? Как это не хотите? А вот знаете, что было в тот день, когда мы вас нашли? Вы что, хотите, чтобы эта информация о вас всплыла? Так мы можем это устроить!» – Комично пересказав его слова, Анастасия вдруг замолкла, вытряхнула содержимое пепельницы в мусорное ведро и успокоилась, – можешь мне не верить, можешь думать, что все мои слова – ложь, просто хотела сэкономить твоё время, кабинет Мистера Кехельберга находится на пятом этаже в левом крыле. Зайди, запишись, попытай удачу, может, даже поговоришь с ним.

– Может? – Удивленно спросила я, – он не разговаривает ни с кем здесь?

– Такое бывает, но редко.

Штейн махнула рукой, взяла с вешалки бежевое пальто, перекинула сумочку через плечо, и мы вместе вышли в коридор. Она пожелала мне удачи, затем её фигура медленно удалилась прочь по белому коридору. Через некоторое время стук маленьких каблучков затих, и я осталась одна в этом огромном пространстве. Вокруг не было никого. Ни одного работника. Я смотрела на свои белые кеды и изучала мраморный пол, идеально блестевший от света ярких ламп. Всё, что сказала Штейн, не шокировало меня. Это было похоже на правду, но в неё было трудно поверить человеку, никогда не сталкивавшемуся с чем-то подобным до этого. Рассказ этой невротичной женщины был логичным, хотя я до последнего момента очень хотела бы верить, что всё это неправда. Или кошмарный сон, который скоро закончится. Я проснусь в своей комнате, Тётя Света будет что-то кричать с кухни, затем, заварив лапшу быстрого приготовления и слушая рассказы о нелегкой жизни русской женщины, буду смотреть воскресные новости, а потом загружу любимую игру на компьютер. И никогда не буду знать, что такое «Итари Геймс».

Это были прекрасные мечты, но реальность не соответствовала им. И зачем я вообще согласилась тогда на эту авантюру? Могла бы сейчас в WarFace играть и не думать о всякой ерунде. Да уж, никогда ещё я не находилась в столь длительной агонии: одна часть моего здравого рассудка говорила мне о том, что не стоит идти на пятый этаж и говорить с какими-то странными личностями, а мой революционный дух неистово твердил: «Нельзя оставить это просто так! Мы должны бороться за свои права! Эта компания убивала животных и издевалась над людьми, а теперь издевается над тобой! Проводит над тобой ужасные эксперименты! Ты должна отстаивать своё право гражданина! Вперед!» И как найти компромисс в такой ситуации?

Решившись, я отправилась на пятый этаж. Ситуация вряд ли изменится от того, что я поговорю с администрацией, но для меня всё может проясниться. Это пойдет на пользу. Возможно, я даже придумаю план побега. С этими мыслями я поднялась на лифте на нужный этаж и прошла в левое крыло. Там было абсолютно пусто, стояли кожаные черные диванчики и стойка администратора, за которой сидела милая на вид девушка 20-ти лет, одетая в серый брючный костюм. Её поведение меня несколько напугало: она резко повернула свою светловолосую голову и буквально просканировала меня взглядом с головы до ног, который оказался бездушным и холодным.

– Мистер Кехельберг сейчас на месте? – Указав на дверь кабинета, я уставилась на неё в ожидании ответа.

Девушка промолчала и начала быстро печатать на клавиатуре.

– Извините…Сара, – достаточно громко произнесла я, прочитав её имя на серебряном бейджике, – могу ли я записаться на прием к Мистеру Кехельбергу?

В этот раз она даже не обратила на меня внимания, затем взяла из принтера распечатанный листок и встала из-за стойки. Очень странное действие произошло далее: Сара подняла правую руку, в которой держала листок, и стала смотреть то на меня, то на него, будто бы сравнивая что-то. Мне оставалось только стоять и наблюдать за ней.

– Сходство 98 и 7 процентов, – выдала она, механически отчеканив каждое слово, – вы хотите переговорить с ним сейчас?

– А это возможно? И что за сходство?

– Пройдемте, – Сара подошла к металлической двери, открыла её и жестом пригласила меня зайти.

– Благодарю. Это дверь в кабинет Мистера Кехельберга?

– Так точно.

– И он может меня сейчас принять?!