Мазохистам и другим любителям причинять себе боль ад покажется раем.
Аристотель
Лёшуа недвижно сидел в огромном меховом коконе. Руки располагались на удобных подпорках, а к заднице была прикреплена мягкая подушка. Обзор был также весьма удобен. Инга постаралась, чтобы сделать работу Лёшуа максимально комфортной, и он имел возможность долго сидеть в статичной позе, совершенно не двигаясь. Лёшуа думал о том, что покой – это, пожалуй, самое неестественное состояние любой системы. Его физическая гипотеза подтверждалась теми ощущениями, которые он теперь испытывал. Всё чесалось, и чертовски хотелось это всё почесать. Руки, несмотря на удобные подпорки, затекли, а задница онемела даже при наличии подушки. Все суставы болели, башка гудела и потела. Страшно хотелось пить, и Лёшуа жалел, что он не пилот гоночного болида, и ему не полагалась бутылочка с трубочкой для восстановления водного баланса организма. Но главный дискомфорт доставляли ноздри. Меховые нити щекотали краешки ноздрей, что вызывало непреодолимое желание чихнуть. Но чихни он сейчас, и весь проект – насмарку. Ударение как на первом, так и на втором слоге.
Олигарх что-то печатал на компьютере с, вероятно, самым большим экраном в мире, постоянно отрываясь на то, чтобы принять поздравительные звонки. Звонки поступали буквально каждую минуту. Олигарх много смеялся и комментировал поздравления, постоянно повторяя каждому звонившему один и тот же набор фраз вроде «Помню, помню, как мы с тобой…», «Живы будем, не помрем…», «Это мы могём…», «Ах ты, старый засранец…», «Будем стараться…», «Главное – отгрузка», «Ты же знаешь, я всегда за постоплату, но только если постоплату делаем мы…», «Да мы всех вы@#$м…», «Добро!» и других подобных выражений, свидетельствовавших о силе и психическом здоровье олигарха. Некоторые звонки содержали информацию, которую Лёшуа явно знать не полагалась, но олигарх вопреки сценарию уже несколько раз попросил секретаршу не беспокоить его своим назойливым предложением выйти в фойе для поздравления. Затем звонки на некоторое время прекратились. Не то олигарх на время отключил телефон, чтобы передохнуть, не то они и вправду закончились.
В паузе он перестал печатать, так как его отвлекло значительно более важное дело. Он проник пальцем в ноздрю, и ковырял до тех пор, пока не извлек из носа засохшее содержимое. В этот момент Лёшуа чуть было не эякулировал собственным носом, подобно перевозбужденному наблюдателю за чужим соитием. Олигарх внимательно осмотрел козявку и выбросил ее в пепельницу. Затем он встал, отошел к окну и принялся задумчиво глядеть на мир с высоты шестидесятого этажа небоскреба и шестидесятого дня рождения. Он явно чувствовал себя повелителем мира, но что-то всё же давило на его плечи, и не давало ему полностью их расправить. Казалось, что здесь на высоте пятидесятого этажа сила земного притяжения вопреки принятой гравитационной теории резко возрастает, и чтобы расправить плечи, необходимо приложить неимоверные усилия.
Пока олигарх стоял у окна, у Лёшуа появилась возможность немного пошевелиться, и частично снять накопившееся напряжение, но он снова замер, едва олигарх развернулся и двинулся обратно к столу. У Лёшуа наконец появилась возможность разглядеть лицо олигарха. Как и следовало ожидать, ничего хорошего в этом лице не было. Усталость, отвращение, злость, презрение – вот что читалось в этом лице. Олигарх неожиданно ответил на звонок, из чего Лёшуа сделал вывод о том, что он, и вправду, поставил телефон на беззвучный решим и игнорировал поток входящих вызовов. По интонации стало ясно, почему он сделал исключение. «Да, малыш, привет!» – ответил вдруг ставший бархатным баритоном, по обыкновению, мерзкий и скрипучий голос именинника. Вряд ли звонила жена, ставшая за время брака с участником списка Форбс крупной пожилой княжной – такой, которую малышом называют либо молоденькие финансово зависимые фавориты, либо мужья-подкаблучники. Из того, что именинник не принадлежал ни к одной из двух означенных категорий, можно было сделать вывод о том, что малышом он назвал либо дочь, либо любовницу. Из последовавшего разговора, в котором обсуждались некоторые аспекты явно сексуального характера, стало ясно, что все-таки любовницу.
– Люблю тебя, подъезжай вечером в Ромашку, сделаешь мне подарок. Пока, дорогой, не опаздывай.
Дорогой? Лёшуа хотелось верить, что это не любовник, а олигарх просто обращается к любовнице, используя мужской род, что являлось нормальным. Например, его бывший начальник Исайя Иванов часто обращался к женщинам, будто к мужчинам. «Миленький, принеси мне кофе» или «Ты устал, родной?» были стандартными фразами его ласковых обращений к сотрудницам лучшего во Вселенной агентства. После разговора юбиляр отошел к окну и стал снова смотреть на мир. Но уже мечтательно, что было ясно по изменившемуся радиусу кривизны его позвоночника. Спина стала намного прямее, а подбородок понялся выше. В этот момент кабинет вдруг наполнился громким педиковатым голосом:
– Ой, забыл спросить. А после Ромашки мы куда? Давай в Дубай.
– Полетим в Эмираты? – с ироничной интонацией спросил юбиляр, который на этот раз предпочел разговаривать по громкой связи.
– Да, нет, милый! Это клуб такой новый. Самый модный сейчас! Там так круто! – ответил, рассмеявшись любовник олигарха.
Гипотеза не подтвердилась. Очевидно, звонивший был тем самым финансово зависимым фаворитом, но не княгини, а князя, и судя по успехам олигарха именно в эпоху правления действующего уже пару десятков лет президента – великого князя. Не исключено, что паренек вовсе не был от природы гомосексуалистом, но финансовая сексуальность, которую буквально источал олигарх, сокрушала не только женские сердца, но и способствовала очень быстрой мужской переориентации.
Вот уже больше часа наблюдая за великим князем, Лёшуа стал понимать, как работает этот механизм очарования. Дело тут вовсе не в алчности любовников и любовниц, стремящихся любой ценой оттяпать крохотную часть состояния властелина. Такую маленькую-маленькую частицу, которой вместе с тем хватило бы на обеспечение беззаботной жизни приближенного и нескольких поколений его наследников. Нет, дело было не в алчности. Деньги, власть и безграничные возможности олигарха были теми феромонами, которые по-настоящему кружили голову и женщинам и мужчинам. Эта энергия подлинной жизни подавляла все, что только можно – волю, достоинство, сексуальную самоидентификацию. Любовник, по-настоящему, по-честному, хотел властелина, потому что устоять перед мощью его властной сексуальности было не просто.
Олигарх согласился с предложением и на очередной нежной ноте завершил разговор. Когда он возвращался обратно к столу, запарившийся до исступления Лёшуа не мог не обратить внимания на то, как изменилось лицо юбиляра. Злость и презрение сменились радужным ласковым свечением. Не успел Лёшуа подумать о том, что любовь творит чудеса, как именинник достал член и принялся стимулировать его. Для завершения акта самолюбви юбиляр направился в ванную комнату, которая, разумеется, наличествовала в кабинете олигарха, чем высвободил несколько минут для Лёшуа, который тоже в некотором смысле испытал оргазм, почесав все, что хотелось, и даже едва слышно чихнув. По возвращению из ванной олигарх окончательно дискредитировал себя в глазах тайного свидетеля, аккуратно соорудив на столе две дорожки белого порошка и загрузив их в ноздри с помощью отливавшего золотом приборчика. Лёшуа вновь вспомнил о ноздрях, которые чесались как никогда до этого. Наконец юбиляр согласился быть вызванным секретаршей в фойе для вручения очередного подарка от любящих подчиненных.
В этот момент Лёшуа по сценарию должен был сменить положение кокона, но сделать этого он уже никак не мог. Единственным правильным решением было теперь сидеть на месте, ровно в той же позе, что и сидел до того. Дождаться так какого-то исхода, и будь, что будет.
От нечего делать Лёшуа стал изучать стену напротив. На ней был коллаж из советских производственных плакатов, вроде «Скорей бы ночь прошла, а завтра снова на работу!» Коллаж был построен таким образом, что конечным пунктом назначения зрительского взгляда призван был стать плакат «Работать так, чтобы товарищ Сталин спасибо сказал!» Сюжет плаката в корне отличался от оригинального, который Лёшуа знал в подробностях, так как часто весело переделывал его для корпоративных мероприятий под специфику компании-заказчика, вставляя вместо лица Сталина лицо руководителя, а лица сотрудников – вместо лиц всех остальных участников плаката.
