Кто может выпрямить то, что Он сделал кривым?
Еккл 7:13
Уничтожить то, что ненавидишь – не штука.
Убить то, что любишь, ради свободы
– подвиг, достойный избранных.
Дворник Герасим
Предисловие
Настоящий роман посвящен событиям, которые происходили, пожалуй, в самое темное время человеческой истории. Парадокс описываемой эпохи заключался в том, что фактический упадок представлялся его современникам новым невероятным взлетом человеческой цивилизации, связанным прежде всего с бурным развитием цифровых технологий, основанных на чипсетах.
Вероятно, все технологические революции, когда-либо случавшиеся, приводили людей в состояние неподдельного восторга относительно будущего. К сожалению, в такого рода времена передовые умы склонны придавать особенное значение вещам в действительности довольно малозначительным. Удивительным образом мировой разум в такое время совершенно отказывается от желания исследовать нечто главное, подобно тому, как ученый, пытающийся понять устройство айсберга, пристально изучает кристаллы льда на его вершине, совершенно отбрасывая и саму вершину в совокупности, и ту глыбу, которая таится под водой. Сегодня следует с горечью признать, что свет новых возможностей от использования чипсетных технологий был тогда настолько ярким, что ослепил не только профанов, но также и ученых, и даже деятелей культуры. Среди последних были, к примеру, такие, кто на полном серьезе говорил о скорой смерти литературы, равно как и театра, кино, искусства. По мнению этих деятелей культуры, считавшихся в то время вполне прогрессивными, все устаревшие медиа форматы должны были уступить место постам и блогам.
Для тех читателей, которые уже не застали ни постов, ни блогов, напомним, что люди тогда были уверенны, будто кого-то может по-настоящему заинтересовать чьё-либо мнение, даже если автор этого мнения не может претендовать на экспертность в данном вопросе. От того профаны наводняли информационное пространство, которое называлось тогда социальными сетями, своими мнениями, выраженными в виде текста, называемого постом, или видео, именуемого блогом. Социальные сети фактически обеспечили беспрепятственное распространение профанной мысли, что привело к лавинообразному росту количества информации во всем мире. За какие-то десять минут человечество тогда генерировало около пяти миллиардов гигабайт информации, то есть ровно столько, сколько за всю свою историю с начала времен и до конца двадцатого века.
Разумеется, такое количество информации привело к полной девальвации какого-либо мнения или высказывания, причем как в обывательских, так и в профессиональной средах, таких как искусство или наука. Любое ценное творение искусства терялось в море опусов самого посредственного качества, а ценную научную мысль невозможно было рассмотреть в сонме псевдонаучных фантазий, некорректных экспериментов, фальсификационной подгонки данных под гипотезу, и даже самого что ни на есть примитивного словоблудия.
Подобный расцвет профанной мысли парадоксальным образом возник на почве серьезных ограничений на высказывания. Так, к примеру, в те времена невозможно было высказываться по ряду самых важных проблем, так как считалось, будто высказывание может кого-либо оскорбить. Полагалось, будто человек, имеющий определенные воззрения, оскорбиться от того, что у кого-то эти воззрения иные.
Подобная информационная неразборчивость вкупе с ограничениями на тематику полемики породила тогда множество заблуждений, которые настолько испортили людей, что порой приходится только удивляться тому, как нашему роду удалось вытащить себя за волосы из этого болота профанности и заблуждений. Здесь приводятся лишь некоторые из подобных заблуждений, дабы читатель мог убедиться в том, насколько искривленным может быть восприятие реальности в обществе, которое не принимает Гипотезу Счатьеориентации как базовую, а все вытекающие из нее императивы, как обязательные к исполнению.
Начнем с того факта, что люди в то время полагали, будто заниматься культурой, наукой и даже религией – это не слишком достойное занятие для счастливого человека. А вместе с тем, скажем, организация собственного коммерческого предприятия была делом весьма почетным. Отчасти это было связано с господствовавшим тогда архаичным капиталистическим укладом, но только лишь отчасти.
Увлекаясь прежде всего путешествиями, едой и различного рода приобретениями, люди тогда не только не стеснялись этого, выставляя свои потребительские достижения на показ всё в тех же социальных сетях, но еще и имели заблуждение, будто мир вокруг с каждой секундой невероятно усложняется в связи всё с тем же экспоненциальным ростом информации, потребляемой индивидом ежедневно, ежеминутно, ежесекундно. В отсутствие базовых законов развития информации, открытых на десяток лет позже, людям тогда не было очевидно, что наращивание количества простой информации никак не может привести хоть к какому-то усложнению мира, и даже с точностью до наоборот – приводит лишь к его упрощению в строгом соответствии со вторым законом Иезекииля-Липкина.
Следует особо отметить высокое значение, которое люди придавали тогда перспективам виртуальной реальности. Считалось, будто весь мир вот-вот станет виртуальным, и люди будут жить и работать в виртуальных пространствах. Здесь стоит сделать отступление и сказать, что по последним исследованиям это было время с максимальным коэффициентом МАТЕО за всю историю человечества. К примеру, люди тогда воспринимали теорию эволюции как само собой разумеющуюся истину, а подавляющее большинство человечества даже не подвергало ее сомнению. Напомню, что эта крайне недихотомичная теория, которая сегодня уже, кажется, совершенно забыта, настаивала в том числе на том, что поведение человека детерминировано тремя первичными инстинктами, а именно – питания, размножения и доминантности. И вот люди того времени, которые верили в детерминированность человека инстинктами питания, размножения и доминантности, в рассуждениях о перспективах виртуальной реальности как будто забывали о том, что три главных инстинкта никак не могут реализоваться в виртуальном мире, а стало быть, виртуальный мир ни при каких обстоятельствах не может заменить реальный, а единственная судьба виртуальной реальности – это стать удобным прикладным инструментом для решения разного рода задач, коим она и стала в наши дни. Правда, уже в строгом соответствии с более современными научными теориями, построенным по принципу превышения критерия минимально допустимой дихотомии. Тогда же о необходимой дихотмичности теорий речи и вовсе не шло. Сейчас это трудно представить, но считалось, будто научная теория тем более верна, чем более она однозначна и менее противоречива. И это при том, что уже тогда люди знали, что свет – одновременно и волна, и частица. Однако в те времена они еще не догадались распространить принцип дуализма на все научные теории. Теперь нам кажется абсолютно очевидным, что любое явление не может трактоваться однозначно, но тогда люди действительно думали, будто однозначность – есть необходимое условие существования теории, при том, что «инь и ян» был едва ли не самым растиражированным в массовой культуре древним символом.
И даже когда Хэмильтон выпустил своего «Теолога-атеиста», научные элиты еще долго сопротивлялись введению коэффициента дихотомии и определению его критического минимального значения для принятия той или иной теории. Когда же это наконец было сделано, и теория эволюции, и нелепое стремление к демократии, и многие другие, очевидно, надуманные и нежизнеспособные научные конструкции отвалились сами собой, оставшись лишь памятниками заблуждений человечества.
К слову, тогдашняя общественная мысль в части устройства социума также немало удивит современного человека. В то время люди докатились даже до признания идеи общего равноправия, то есть вопреки всем уже существовавшим в то время достижениям культуры, науки и религии, общество открыто признавало, что люди равны, а от того следует наделить их равными возможностями и правами. Тогда еще не был открыт закон Пушкина-Тюринга, который доказал бы людям, что равенство возможно лишь на минимальном пороге насыщения, то есть, говоря простым языком, лишь если у всех субъектов системы все будет одинаково плохо.
