– Дочке еще только двадцать два, – зачем-то сказал Лёшуа, хоть вопрос ему был задан совсем не об этом.
После пережитого сегодня он находился в прострации.
– Ну и что, б@#$ь? Я ради этого события уже пять лет его окучиваю, могу и еще пять лет подождать! Да хоть десять! Ты понимаешь, какая это будет свадьба? После такой свадьбы можно вообще никогда не работать! Но я тебе не об этом! Какого @#я ты не сделал, как надо было?
– Это они не сделали, они его вовремя не вывели, – буркнул Лёшуа и отключился.
Тротуар был перекрыт автомобилями полиции и каретами скорой помощи. Автобус задавил насмерть группу людей. Все они были в серебристых наушниках. Лёшуа знал, что это участники иммерсивной театральной постановки Remote Moscow, в рамках которой люди, надев наушники, перемещались по городу, выполняя команды роботизированного голоса, звучащего в ушах. По всей видимости, бедолаги не услышали звук надвигающегося монстра, либо случайно попали под колеса автобуса, выполняя очередную команду голоса.
Вечером он долго стоял под душем. При всей мерзости, произошедшего сегодня, у него было странное ощущение, будто в его жизнь вошло нечто бесконечно великое.
# Крамольная месса
Подобно женщине Бог способен полюбить презирающего его и презреть любящего его.
Отец-основатель Церкви
Персона, вошедшая в кабинет Исайи Иванова, была русской, но проживала в Берлине. Прошлое персоны было темным. Достаточно темным, чтобы нынче персона носила не свое имя, и старалась особенно не светиться в России. Однако не настолько уж темным, ведь персона умудрилась стать значимым культурным деятелем Германии и получить соответствующий диплом от немецкого правительства. Кажется, прошлое это было связанно с детской порнографией, но точно мы теперь уже сказать не можем.
Персона вещала о проекте постановке Хамольной Мессы Баха в Берлине. Идея, которую в свое время выдвинул Исайя, заключалась в том, чтобы поставить мессу в одном из соборов Берлина, а орган собора использовать как гигантский проекционный экран для видео. По задумке Исайи некие персонажи должны были под звуки Мессы си минор физически возноситься к Богу с помощью механизированных платформ. Исайя возлагал большие надежды на проект, так как давно мечтал заняться чистым некоммерческим искусством, а персона была вхожа в те немецкие культурные круги, представители которых вполне могли выделить денег на дорогостоящую постановку с видеопроекциями на орган и механизированными платформами. Персоне была поручена первоначальная проработка концепции и поиск спонсоров. На сегодняшней встрече персона рассказывала о результатах своего труда, а именно – первом варианте концепции предстоящего грандиозного культурного события.
Внимательно слушая персону, Исайя потянулся хлебной палочкой в баночку с вареньем. Обмакнув палочку в вязкую сладкую жидкость, он так сосредоточенно, бережно и аккуратно нес ее ко рту, что предсказуемо заляпал каплями сладкого варенья весь стол. Исайя в фоновом режиме выругался раз сто и столько же раз извинился перед присутствующими за свою грубость. Существо Исайи было таково, что даже не находясь на авансцене какого-либо действа, он умудрялся невзначай оттянуть все внимание на себя. Например, на защите очередной концепции мероприятия перед клиентом, когда Андрей вещал, демонстрируя слайды, а заказчик внимательно слушал, Исайя все же оставался центральным действующим лицом защиты. Для этого он использовал разнообразные коммуникативные техники, среди которых были тихое кряхтение, мерное сопение, комментирующие жесты, иногда он вскидывался, будто хотел сказать нечто важное, но потом демонстративно осекался, и еще некоторое время после этого, успокаивал себя круговым дирижерским движением рук. Формально он молчал, но его присутствие ощущалось всеми. Если концепция нравилась самому Исайе, то непроизвольные его реакции усиливали доклад Андрея. Если не нравилась, то могла полностью девальвировать ценность предлагаемого продукта. Такой был человек. Приковывал внимание.
Вот и сейчас, пока персона рассказывала идею, Исайя протирал стол салфеткой и размеренно тихо матерился. Но как тихо? Поставленный в музыкальном училище голос, даже шепот Исайи трансформировал в громовое сопение спящего дракона.
Как уже отмечалось, Персона рассказывала о проекте постановки Мессы си минор Баха в одном из немецких соборов.
Огромный орган возвышался над зрителями, заполнившими кирху. Орган одновременно выступал и как музыкальный инструмент, и как поверхность для видео проекции. Проецирование видео на орган способно было не только показывать чудесные картины на гигантском металлическом экране, но и использовать саму геометрию музыкального инструмента для создания различных обманов зрения. Так, трубы органа могли заворачиваться в причудливые узлы, наполняться какими-либо веществами, превращаясь в пробирки, трансформироваться в колонны гигантских старинных зданий, в общем удовлетворять любые фантазии, связанные с цилиндрической формой труб инструмента. Пространство между органом и зрителями было заполнено двумя подвижными платформами, которые могли двигаться в вертикальном направлении, таким образом обеспечивая непосредственное перемещение различных персонажей от земной тверди к обетованным небесам. Персонажи подвергались акту вознесения к Богу, вставая на платформу и перемещаясь вверх. Конфигурация платформ зависела от топологии пространства конкретной кирхи – платформы должны были быть сконструированными так, чтобы комфортно соседствовать с алтарем и другими конструкциями собора, обеспечивающими богослужение или убранство околоалтарного пространства. В качестве персонажей, подвергавшихся вознесению, персона предлагала представителей следующих социальных групп: проститутки, бомжи, геи и успешные бизнесмены.
Персона педантично обосновала каждую из предлагаемых категорий тем, что в сознании продвинутой европейской аудитории и с точки зрения культурных общественных шаблонов эти категории были наиболее удалены от слияния с Абсолютом. Проститутки из-за того, что профессия их предусматривала утрату главного божественного дара, а именно любви, в силу ее девальвации посредством превращения в профессию. Бомжи, хоть и считались в христианской традиции наиболее вероятными претендентами на Царствие Небесное, не воспринимались таковыми в попорченной протестантизмом немецкой интеллектуальной среде. По мнению немцев бездомные бродяги в силу своего морального и физического разложения никак не претендовали на то, чтобы достучаться до Бога. Геи нужны были не как живое свидетельство того, что истинная любовь выше даже пола, а скорее, как комплимент толерантности европейского общества и дань моде, ведь ни одно по-настоящему культурное событие в Европе теперь не обходилось без публичного, и порой даже несколько избыточного, признания всяческих прав гомосексуалистов.
Обсуждая участие геев в акте вознесения, персона и Исайя принялись скабрезно кряхтеть и перемигиваться. И если персона вполне могла претендовать на как минимум бисексуальность в силу особо утонченных манер, длинного ногтя на мизинце и периодического хвастливого упоминания многочисленных любовниц и любовников, оставшихся в Москве после бегства в Берлин, то поведение стопроцентного натурала Исайи диктовалось скорее желанием подыграть персоне и тоской о том, что Господь обелил генерального директора лучшего во Вселенной агентства эротической тягой к мужчинам. Отсутствие этой тяги, безусловно, ограничивало возможности агентства в работе с компаниями, связанными с модой, люксом и другими сферами, где и закладывались самые большие бюджеты на организацию мероприятий. Изначальная удаленность успешных бизнесменов от Бога как-то не вызвала вопросов ни у одного из участников творческого совещания.
– Ну, а если до Бога достучались даже столь маргинальные ребята, то нас с Вами точно примут! – констатировала персона и смачно расхохоталась до того заразительно, что вызвала подобный же раскат смеха и у Исайи.
