- И начну! – она рассмеялась. – Я возражаю против формулировки «мой дом». Настаиваю на «нашем».

- Нахваталась. Ок, пусть будет «наш». Марина тебе не объясняла, какой черт ее вообще дернул, а?

- Сказала, вдохновение.

- Круто. Я надеюсь, ты понимаешь, что настоящий я еще из больницы тебя похитил бы без разговоров?

Ника деланно вздохнула.

- Ну вот! А я хотела поинтересоваться, поехал бы ты за мной в Пермь.

- До Перми не дошло бы.

- Ты так уверен?

- Да. Потому что об этом легко говорить сейчас, когда все так, как есть.

- А я не хочу думать, что могло быть иначе.

- Ты из-за этого так психанула?

Ника долго ничего не отвечала, глядя в окно машины, в котором ни черта не было видно.

- Не только, - заговорила она. – Я рассказала ей все. Как подруге, как близкому человеку. А получилось, как получилось. Слав, я больше никогда никому ничего не расскажу. Правда!

Ярослав в очередной раз усмехнулся и крепче сжал руль. Некоторое время помолчал, а потом тихо спросил:

- А мне расскажешь одну вещь?

- Какую? – удивилась Ника.

Закревский снова замолчал, по всей видимости, раздумывая. Повернул лицо к жене. В глазах его изредка мелькали искры, отражающиеся от редких фонарей. Потом посмотрел на дорогу и глухо спросил:

- Я тогда на целый месяц пропал… Когда с пневмонией валялся… А ты весь этот месяц продолжала торчать в Киеве. У тебя причин не было, а ты торчала. Почему?

- Не знаю, - Ника быстро пожала плечами. – Наверно, чтобы тебе не пришлось ехать в Пермь.

- Исчерпывающий ответ, - рассмеялся Ярослав. – По этому поводу у меня два замечания.

Ника вопросительно приподняла бровь, глядя на дорогу.

- Во-первых, я тебя люблю. А во-вторых, надо в супермаркет заехать – молоко закончилось. Лягушата с утра потребуют.

- Я тебя тоже люблю, - теперь она снова смотрела на мужа. – И совсем не представляю, как это – «без тебя». Даже один день.

- Черт! - хохотнул он, повернул к ней голову и подмигнул. – Нарисовалось «в-третьих». Дома покажу, тебе понравится.

Конец.