– Отлично! – Джессика осталась довольна. – Откуда же Вы, граф? – спросила она.

– Я рожден во Франции, в 1656 году. Имею честь общаться с Вами в году 1683.

– Соединенные Штаты Америки, Орегон. Родилась 15 апреля 1936 года. Сейчас у нас 1961.

– Хорошо же, теперь мне ясно, что Вы Нового Света, и что Вам двадцать пять, – установил граф.

– А Вам тогда…

– Двадцать семь.

– И все-таки, это что-то невозможное! – возмутилась Джессика – Совершенно не поймешь, как отсюда выйти сегодня!

Дезире задумался.

– У меня появилась идея, – сказал он через пару секунд.

– Какая? – спросила журналистка, мысленно маркируя встречу с графом как «очень даже удачную».

– Замечательная. Пойдемте со мной.

– Но куда? – удивилась девушка.

– В кладезь знаний.

И вот они в библиотеке. Джессика рассматривала, точнее фотографировала, все ее обустройство, а Дезире раздумывал, какие слова ему лучше произнести. Наконец он торжественно молвил:

– Я, граф Дезире де Лепаж, хочу знать, что это за место и как его покинуть!

На этот раз золотым загорелась не полка, а целый шкаф. Граф, а точнее Джессика, которая его опередила, пулей подбежала к полкам и, не долго думая, стала, одну за другой, скидывать книги на пол.

– Что же Вы творите? – возмутился граф.

– Ой, а Вы не видите? Так посмотрите же сюда!

Дезире посмотрел. За книгами прятался кусочек карты. Не мешкая, граф отодвинул шкаф вовсе, и карта предстала во всей своей полноте. Ничего в ней не было постоянно, все то и дело двигалось, изменялось, искривлялось.

– Кажется, мы здесь! Здесь написано «Library», – заметила Джессика, указывая на надпись.

– Да, вроде того… – согласился граф, посмотрев на «La bibliothèque». – Значит мы на третьем этаже ?

– Да как же на третьем? На втором! – сказала девушка, еще раз посмотрев на карту. – А может и на третьем…

– А вот и выход! – восторжествовал граф, заметив большие ворота Замка. – Если бы мы прошли по тому коридору дальше, мы бы вышли на развилку. Затем нужно повернуть в коридор, который находится… справа…

– А я пришла из того, что слева! – вмешалась Джессика.

– Ну так вот, мы повернем в правый коридор, – продолжал Дезире, – который, по Божьей милости, стоит на месте! Повернем и попадем в большой зал, оттуда выйдем через главные ворота…

– Вот и отлично! Чего же мы ждем?

– Можем отправляться.

– Могу я обращаться к Вам на «ты»?

– Буду очень рад.

9. Музы

Тем временем кто-то был совсем не рад. Елизавета сильно негодовала.

– Да что происходит?! Разве могу я так оставлять свой пост? Дурацкие девочки, готова поспорить, что это все из-за них! – возмущалась она, пробираясь по тесному коридору.

– Сама ты дурацкая! – раздалось откуда-то из-за стены.

– Брай! Ну-ка хватит там сидеть, пойдем со мной! – приказала Принцесса.

Стена тут же раздвинулась, заставив Елизавету отскочить. На пороге стояла маленькая девочка с длинной рыжей копной волос. Ее светло-карие глаза дерзко смотрели на принцессу, едва заметные брови хмурились, а маленький, чуть приплюснутый носик, забавно раздувался. Лицо ее было необычайно чистым, чего не скажешь о серой юбочке в широкую складку и пиджачке того же цвета – они были целиком забрызганы краской. В руках Брай была кисточка, с помощью которой она избавила от чистоты не только стены потайной комнаты, но и Елизавету, спросив с вызовом:

– Откуда ты знаешь, как меня зовут, тетка!

– Я знаю намного больше, чем кто-либо другой, – спокойно ответила Принцесса. – И если ты не хочешь домой, ты можешь сидеть здесь сколько тебе влезет, пока не помрешь с голоду, – сказала она довольно строго, заставляя пятна краски исчезнуть с прекрасного желто-золотого платья.

– Как тебя зовут?

– Елизавета. Можно просто Лиззи.

– Я Брай О'Доэрти, самая известная актриса во всей Ирландии, – гордо заявила девочка, швырнув кисточку в комнату.

Стены задвинулись.

– Я знаю, – сказала Принцесса, мягко улыбнувшись.

Через минуту они шли, держась за руки, и лицо Брай выражало совсем другие эмоции.

– У тебя красивое платье, – сказала она.

– У тебя красивые волосы.

Больше они не говорили. До самой Парадной Залы.

– Ну вот и пришли, сказала Елизавета.

Следующие события случились быстро.

Граф беседовал с Анной, Вито пытался научить Машу летать, Джессика уже почти сфотографировала волосы Белинды, как произошло следующее: открылась новая дверь. Зоркий глаз журналистки сразу заметил в этом нечто до невозможности интересное.

Она метнулась в сторону Елизаветы. Уже почти сделала снимок, как вдруг поймала на себе властный взор желто-карих глаз.

Пресс-камера тут же взорвалась.

– Что это?! Что с моей камерой? – закричала журналистка.

По невозможности игнорировать истерику такой силы, все находящиеся в Зале тут же обступили Джессику, Брай и Елизавету.

– Ага! А вот и наша принцесска подъехала! – шепнула Маша Ане, тут же получив в ответ укорительный взгляд.

– Почему? Почему это произошло?! – неистовствовала Джессика.

Она судорожно схватилась за голову, запустив пальцы в искусно уложенные волосы цвета карамели.

Граф хотел было одарить Джессику еще одним лиаром в знак поддержки, но тут Елизавета наконец заговорила:

– Я объясню, почему, – она выступила вперед. – Фото, видео, а также электросъемка моей личности в любой точке земной плоскости запрещена законом. Любые устройства, использованные для этого, должны быть уничтожены.

– Правильно! Нечего ее снимать! – закричала Брай. – Вот сейчас я вернусь за своей кисточкой…

– Но я ведь не знала! – отчаянно зарыдала Джессика.

– Незнание законов не освобождает от ответственности, – Елизавета усмехнулась.

– Но я ведь все продумала! – не унималась журналистка. – В этот раз у меня получилось бы доставить эти кадры домой! А теперь… Все пропало… Вся работа насмарку… Да послушайте!

Впрочем, никто уже Джессику не слушал. Граф поспешил встрять в спор Ани и Маши относительно национальности Елизаветы, а Белинда и Вито вновь принялись искать не пойми куда запропастившуюся Змею.

– Глупенькая! – сказал вдруг неизвестный доселе голос, принадлежавший пожилому человеку, осмелевшему достаточно, чтобы покинуть свое убежище. – У тебя никогда не получится рассказать миру об этом месте!

Говорил старик. Несмотря на то, что выглядел он невероятно старо, он не был лишен той особой жизненной энергии, которая заставляет нас считать человека молодым. Его одеждой были потрепанные джинсы и теплый серый свитер. Лицо его, не лишенное морщин, можно было бы вполне счесть непривлекательным, если бы не добрые светло-голубые глаза. Нос его был грубоват, а на щеках присутствовала серебристая, в цвет волосам, щетина.

– Почему не получится? – спросила Джессика, вытирая слезы.

– Уж так заведено! Я это тебе как художник говорю.

– Так это Вы – художник! – удивилась Мария.

– А ты что думала? Что картины сами собой появляются? – старик засмеялся.

– Так, все это конечно хорошо, но я не намерена здесь больше оставаться. – вмешалась Елизавета. – Что происходит? Почему я должна голодать? – возмущалась она.

– Ах! Точно! – воскликнул вдруг старик. – Прекрасное творение! – он обратился к Елизавете. – Из-за Вас я и обнаружил себя. Я бы отдал все на свете, если бы Вы согласились хоть разочек попозировать мне!

– Ну это вряд ли, не сейчас, – ответила Принцесса, натянув на себя подобие улыбки.

Тогда художник заметил Брай, стоявшую рядом с ней. Он снова вскрикнул.

– Вот и все! Настало мое счастье! Какая юная и какая красивая! Я искал вас двоих так долго, так долго… Отныне вы обе мои первые Музы! – торжественно объявил он.

– И эта-то рыжая – муза?! – возмутился Вито. – Вот посмотрите лучше на нее! – он показал на Белинду, заглядывающую под стол. – У нее же волосы до самого пола! И на плече антенна!