- Аличек, а если отсюда упасть, мы в сетку упадём, да?
- Нет. Пролетим по шпалам. Как трамвай.
- Ой! Может уже отдых а?
Алик взглянул вниз на её широкие глаза и... согласился. Всё же он был хорошим парнем, её Алик. Она не зря взяла его с собой. Что бы она одна тут накурлыкала, без этого коренастого русоволосого парня.
- Помнишь - не меньше десяти метров влево. И потом - на шпунты. Давай, я помогу.
Как Боженка заснула, она не помнила. То ли Алик привязал её к земле, ставшей вдруг пологой, а не отвесной, то ли она сама на неё свалилась, но проснулась она только, когда откуда-то сверху послышался знакомый ещё по хутору свист.
"Трамвай", - пронеслось в голове у девушки и замерло где-то вдали
- Вставай, засоня, двигаем дальше, - тихий голос Алика, казалось, раздался тотчас же, после того, как прошёл свист затих в отдалении.
- Я, я не сплю, - девушка повела головой. - Я уже готова.
- Хлебни водички.
Божена открыла глаза, оттянулась и... поняла, что она плотно пристёгнута.
- Свободу женскому полу! Я что, без твоих пристёжек упала бы?
- Не знаю. Но мне этого не хотелось бы.
- Ладно, отстёгивай и давай - полезли.
В этот день карабкаться было тяжелей, чем вчера. Мышцы, не успевшие за несколько часов сна полностью отдохнуть, гудели. Хорошо ещё, что появился наклон и движение уже больше напоминало карабканье по ступеням лестницы. Очень крутым, но всё же ступеням.
- Аличек, там ещё далеко? - то и дело спрашивала Божена.
- Далеко, три или четыре пролёта. Я, кажется, уже вижу какие-то строения...
Лучше бы он этого не говорил. Лучше бы вообще не говорил, а только полз себе вверх со своей монотонностью метронома.
- Дай, дай! Где строения? - И откуда только силы взялись в её теле, за минуту до этого еле передвигающемся вслед за Аликом? Девушка закинула свои крючки далеко вперёд, за голову Алика, и по его спине начала пробираться наверх, туда, где уже виднелись или хотя бы собирались завиднеться в утренних лучах, ползшего вслед за ними по путям солнца контуры городка.
- Погоди, тише ты, Боженка, а...
Она оттолкнулась от его плеча, прижалась ко шпалам, взглянула туда, куда указывал парень, но...
Но в этот момент крюк, на который он опирался, выскользнул из потных пальцев. Алик отчаянно хватнул воздух левой рукой, раз, другой, и на секунду завис в хрупком равновесии.
- Дай, дай... - Его кисть сжималась и разжималась, Казалось, брось Боженка ему верёвку, и он полезет дальше, лишь пожурив её за дурацкую выходку. Ведь, Алик - это - гора, это надёжная глыба, это фундамент, из которого растёт всё её миросозерцание.
- Аличек, я... - Но момент был уже упущен. Пальцы парня в очередной раз сжались и медленно - медленно его тело начало клониться в сторону вскарабкивающегося на небосвод светила.
- Я, я... я люблю тебя! - выдохнул он и... Божена бросила взгляд на его удаляющееся тело, на его лицо с округлившимися глазами и открытым ртом и, резко отвернувшись, уткнулась в рукав своей куртки. Вот и строения. Вот и поход. Кому, ну кому он теперь нужен? Зачем, ну зачем ей куда-то идти, если Алик... Если его нет. "Нет". Слово резало пространство и время. Слово кричало Божене, что это она, она одна несёт вину, за всё, что случилось, За всю эту чёртову прогулку, за гибель друга. Божена висела на крюках и не знала, что делать дальше.
Но время лечит. Плакать можно час, можно полчаса, Если совсем неймётся - сутки. Но это будет уже спектакль на публику или истерика. Плакать на весу куда менее комфортно, чем плакать у себя в комнате. Если ничего не делать, ничего и не изменится. А Божена всегда была человеком действия. Прыгать за Аликом? Это был выход. Но не для неё. Спускаться обратно? Тоже нет. Тогда получится, что всё то, что они предприняли - напрасно, что все силы, вложенные в достижение городка, потрачены на что? Нет. Так не будет. Она себе не простит малодушия. Она вообще себе ничего не простит. Она теперь будет другой. Не такой, как раньше. Она будет жить за двоих. Она будет страховаться за двоих. Если прежде Алик был тем плечом, на которое девушка всегда могла опереться, то теперь она будет думать, как он. За себя и за него. Она одна дойдёт туда, куда они шли вдвоём. Ведь это так просто - надо только передвигать ноги и время от времени отдыхать. Через каждые сколько? Ну, пусть будет через пятьсот шпал. Понемножку. Если устанет - побольше. Она успеет. Она обязательно успеет до вечера. Ведь он сказал - всего три или четыре перехода. Не больше.
Переходов оказалось семь. Слёзы текли по щекам и не могли остановиться. Руки дрожали, но она разминала пальцы и даже привязывала себя во время перерывов к шпалам, чтобы не улететь. Куда только делась та ветреная веснушчатая девчонка, смеющаяся в лицо опасности? До первых строений добрался дрожащий комок нервов. Добрался и замер, не зная, что же делать дальше. Ведь она, она-то предполагала когда-то, что тут уже собрались их чествовать, как победителей, как героев, что толпа сияющих горожан с распростёртыми объятиями их примет и будет долго выспрашивать об их походе, о трудностях, которые довелось преодолеть легендарным путешественникам,
Ничего этого не было. К тому же начался мелкий косой дождь.
- Эй, кто тут есть? - спросила она окрестность. Думала, что громко, на самом деле её голос походил больше на писк случайного комара.
- Или нет никого? - крикнула она уже смелее. Потом огляделась. У них на хуторе везде была арматура. Арматура - значит, жизнь. По ней передвигаются люди. А ещё труба. И сетка. Но сетка - это сверху. Но в сетку должно ведь что-то падать. И именно оттуда. Значит, надо искать что-то прямо над сеткой. Логично? Вроде бы да.
Боженка перелезла вправо, туда, где, по её уверенности, проходила дорога для грузов на их хутор, и посмотрела наверх.
- Ой, мама!!!!
На этот раз крик удался. Прямо на неё летел какой-то огромный тюк.
- Мамочка! Мамочка! Мамочка моя!!! - заорала девушка и, казалось, влилась в покрытую густой травой землю, вгрызлась в неё, закопалась в едва заметное углубление.
- Человек на пути! Кто разрешил? - послышался голос откуда-то сверху. Тюк, мчащийся на Божену, подпрыгнул на едва различимой кочке, и, лишь коснувшись волной от своего движения её спины, скрылся внизу.
- Кто разрешил?
Буквально тут же возле Божены оказались две фигуры, которые легко подхватили девушку под мышки и потащили наверх.
- Кто? Зачем? Я сама! - пыталась она протестовать, но все её всхлипы игнорировались теми, кто её нёс. Наконец её впихнули в какое-то, по всей видимости, подсобное строение и, не говоря ни слова, исчезли, лишь щёлкнув ключом в деревянной двери. Вот тебе и торжественная встреча! Вот тебе и восторженная публика. Нет! Она же героиня и её просто с кем-то спутали, а она им всё ещё расскажет. И вот тогда...
