В итоге лишь с появлением движения зелёных и экологии в восьмидесятых годах, на ВЭС обратили внимание – но уже как на экологически чистый источник тока, а не как на автономный, независимый от сетей электроснабжения…

Тем не менее, мне нужно было иметь на своей ферме именно чистый источник тока – пять мегаваттных генераторов, из которых один постоянно работал на освещение, меня не удовлетворяли. Даже энергосберегающие лампы не улучшали картины – чтобы освещать дороги, дома, гигантские ангары, уходил почти мегаватт энергии постоянно. Двадцать пять мегаватт-час в день.

Однако, проектируемая пиковая мощность СЭС колоссальна. Никто и никогда, и нигде в мире, не строил таких штук. И её строительство займёт значительное время. Но когда освободятся рабочие от ветряков, то смогут приняться за солнечные панели. В качестве подсобных рабочих привлекли даже трактористов – они выполняли транспортные работы на тракторах, бульдозерах, и управляли автокранами, всего над строительством СЭС трудились четыре тысячи человек, сооружая СЭС участками. Как ещё смонтировать почти тридцать миллионов солнечных панелей?

Зато с обслуживанием не придётся возиться – снести нахер сломавшуюся и заменить на новую – уж на создание новых я не поскуплюсь. Итого…

Подоровав население на новую работу, я бегал в разные стороны, пытаясь удержать у себя в руках все нити руководства процессом – слава богу, есть люди, которым можно доверить руководство работой – начальник стройотряда, бригадиры и так далее. Всё-таки в этом времени люди намного ответственней и порядочней, чем в годах последующих. Оно и понятно – получить путёвку на фронт при первом же запое – легче лёгкого! Вот и работали почти в идеале – не пили, не косячили, старательно и кропотливо.

Именно так, носясь от одного участка до другого, и подключая толстенные кабели, уложенные в траншеи, к контроллерам питания, трансформаторам и прочему оборудованию, я и встретил начало Августа – последнего летнего месяца.

Кажущаяся мне гигантской, ёмкость аккумуляторной фермы, таяла на глазах. Миллионы установленных аккумуляторов, постепенно заполнялись. Заполнение фермы показывали, помимо приборов на пульте оператора, ещё и огромный стрелочный индикатор, приделанный прямо над входом – его я сделал сам, по уже известной схеме из контроллера и шагового двигателя. Он одним оборотом ярко-красной, светящейся стрелки, показывал, сколько энергии хранится хотя бы приблизительно – и показатель этот уже пополз вверх, хотя в работу включилось всего пятая часть от проектной мощности СЭС и половина ветрогенераторов. Ну правильно, полгигаватта мощности – это не хрен собачий. Дизель-генераторы остановились, автоматика отключила их, поскольку они должны были автоматически включиться только когда напряжение в сети упадёт.

Но глядя на результат трёхдневной работы, я взволновался и позвонил Лаврентию Павловичу, по экстренному телефону.

– У аппарата, – судя по голосу, Берия не хотел со мной сейчас говорить.

– Если я вас оторвал – перезвоню позже.

– А, нет, не совсем, – успокоился Лаврентий Павлович, – что-то серьёзное случилось?

– Случилось, не слишком серьёзное, но срочное. Можно сказать, экстренное. Лаврентий Павлович, я тут ошибся в расчётах проектной мощности альтернативной энергетики и у меня на ферме случилось небольшое ЧП – образуется большой избыток энергии. Когда в действие войдёт вся СЭС, то в солнечный день, как сегодня, она будет вырабатывать… много.

– Много – это сколько? – нетерпеливо спросил Берия.

– Суммарная мощность ВЭС – четыреста пятьдесят мегаватт, СЭС – пять тысяч пятьсот мегаватт. Учитывая, что работают они не всегда и не в полную силу – годовая выработка будет плавать, но уже сейчас у нас собственные потребности полностью закрыты и аккумуляторная заполнена на пять процентов. Третий день со дня включения, прошу заметить.

– Так, а СЭС это…

– Солнечные панели. Говоря по простому – мы производим больше электричества, чем нам нужно, и будет замечательно, если излишек можно будет продать. После введения в строй в декабре, можно рассчитывать на излишек в пять-восемь миллиардов киловатт-часов.

– И куда я эту электроэнергию дену? – недоумённо спросил Берия, – её слишком много. Хотя постой… есть хорошая идея, ты же знаешь про единую энергосистему?

– Знаю, но её вроде бы ещё не существует.

– Будет. Есть мнение, что твоя электростанция нам сильно пригодится – а пока что давай установим её на резервное электроснабжение региона, ты у нас далековато и от Тулы, и от Москвы. Подключим к твоей электростанции окрестные регионы. Сколько ты хочешь за электроэнергию?

– Единственные затраты, которые я несу – это на персонал, двести человек по штату состоят, их нужно кормить. В остальном…

– Проблема в том, – перебил меня Берия, – что ветряная энергия очень полезна, но плюс её – это независимость от топлива, и она очень нужна, но в деревнях, особенно удалённых от центров снабжения электроэнергией. Отдельный ветрогенератор в деревне – штука полезная, но целая электростанция из них – это уже перебор.

– Мне нужна была чистая экологически энергия, у меня тут пшеница созрела уже, завтра убирать начнём, выбросы дизельных электростанций в почве и на зерне – последнее, что мне нужно. Это увеличивает риск развития онкозаболеваний, если вы не знаете, поэтому ВЭС и СЭС самое то.

– Но много.

– Потому и звоню. Я согласен с вашим предложением провести электричество в окрестные деревни и сёла, это можно. Хотя их суммарное потребление… – я задумался, – если только распространить в них электроприборы и прочее, что им нужно, тогда потребление увеличится.

– Вот ты уже сам всё и придумал. Оплату за электроэнергию получишь позже, по стандартному тарифу.

– Могу продавать втрое дешевле тарифа, у меня главная статья расходов – на ремонт и восстановление и обновление оборудования, отсутствует.

– Гораздо лучше будет, если ты поделишься опытом. Эти солнечные панели… я уже слышал о них, но как-то не придавал большого значения. И ветрогенераторы тоже – есть мысль, что если их распространить среди населения, нагрузка на наши электростанции существенно снизится.

– Неа. Рентабельность у них низкая, цена такой энергии выше, чем у дизельного генератора. Вдвое. К тому же мегаваттный ветряк стоит вчетверо дороже дизель-генератора, а его постоянное обслуживание – выходит чуть дешевле топлива, непостоянство работы и зависимость от метеоусловий, уязвимость в ураганы и прочее – боюсь… Так не выйдет. Люди предпочтут генератор, а ещё лучше – АЭС и ГЭС, у них себестоимость энергии самая маленькая.

– Понятно… Но всё равно, ты плохо, наверное, представляешь, как обстоят дела с энергетикой на участках. Нам остро нужны ветрогенераторы.

– С этим я могу помочь, но решение временное, их ресурс…

– Плевать на ресурс, если они проработают пару лет – уже хорошо.

– Договорились.

– Ура, товарищи! – коротко и ёмко провозгласил политрук завода в завершение длинной и скучной речи. Которую он, похоже, скопировал в тетрадках геббельса как пример неудачной пропаганды.

Вообще, наличие на производстве политического руководства – это необходимое зло. Я заметил, что мои гаврики уже не совсем слушают этого горлопана. Вернее, совсем не слушают – им то что до его побед коммунизма и прочих массовых мероприятий – они сытые, довольные, одетые, и получают много, и живут тепло и уютно, и вообще, руководство их любит и ценит, но спрашивает так, что половина сразу вылетает как неликвид. Несмотря на то, что гремит война и качество поступающего материала упало донельзя, на резкое улучшение я и не рассчитывал, но мой эксперимент по прививанию людям культуры труда – прошёл успешно. Чистота в помещении – чистота в голове. Вот наш лозунг. Нельзя плодить вокруг себя хаос и при этом не сталкиваться с ним на практическом, так сказать, примере в своей жизни.

Строгое соблюдение инструкций у тех, кто не вылетел с завода, вошло в привычку, а привычка – это такая штука, от которой трудно избавиться. И тем не менее, я им всем практически вдолбил в головы привычку делать всё строго и точно. Как говорят проклятые немцы – орднунг! Порядок.