– Договорились, – тут же согласился Сергей и я пошёл в сторону своего тигра, стоящего прямо рядом со стоянкой самолётов…

Во второй раз я уже не лоханулся точно так же. Чем вообще низкооктановый авиационный бензин отличается от автомобильного? Допустим, АИ – значит Автомобильный, с октаном по Исследовательскому методу. Исследовательский и Моторный – разные методы вычисления октанового числа бензина. В авиации, как правило, исследовательский метод не применяют.

Немногочисленные присадки… особого значения не имеют. Более того, некоторые двигатели заправляют бензином АИ-95, и ничего с ними не случается, рассчитаны на это.

Самый-самый говёный авиабензин, который я мог создать – Б-70. И то, только потому, что его применяют как растворитель – и тем не менее, Б-70 – это отличное и по меркам сорок первого года – едва ли не превосходное топливо. Итого – второй созданный мной Пайпер, привязанный к машине, заправленный топливом Б-70, проработал четырнадцать минут на взлётном режиме до перегрева. В то время как инструкция допускала использование взлётного режима не более пятнадцати минут подряд, в течении одного часа, с последующим охлаждением. То есть – мотор идеально принял топливо-растворитель Б-70. Бензин просто идеален.

Порадовавшись тому, что у меня получилось, я на радостях создал пустую цистерну-прицеп, пятьсот литров, и залил её топливом Б-70. Из канистр. Всё, теперь я могу создавать такие вот цистерны! Разве это не прекрасно? В итоге ехать обратно стало вдруг сложнее – пришлось сменить обычный бронированный вездеход на грузовик, в кузов которого я накидал бочек с авиационным маслом. Грузовик, кстати, военный Урал, поскольку другие на ум не пришли. Конечно, ездить на нём то ещё удовольствие, особенно после кожаных салонов, но я неприхотливый. До Москвы доехал довольно медленно, неспешно, и дальше по дорогам спокойно до Тушино доколесил. Слава богу, дороги не были забиты самыми разными баннерами, рекламными и прочими столбами и прочим мусором. Размах крыльев у пайпера небольшой, но всё же, выступали.

До аэроклуба ехал целый час, итого вместо часа я отсутствовал три часа. На этот раз на проходной с меня уже попросили пропуск, пришлось объясняться, наполовину матом, кивая на самолёт в кузове. Вроде бы перестали подозревать во мне немецкого шпиона и пропустили, сдавшись под напором.

Ещё на подъезде к стоянке, я заметил, что вокруг первого пайпера суетятся люди – двое, и что-то там делают. И тут я привожу второй…

Надо отметить одну вещь – Военный «Урал» примерно в два раза больше ЗИС-5, который считается тут тяжеловозом. Поэтому машину заметили издалека, а уж когда я подъехал – и вовсе чуть ли челюсти на землю не положили. Спрыгнув вниз, махнул рукой Сергею:

– Сергей! Я тут привёз что надо.

Он подошёл, обтирая руки ветошью, и сходу сказал:

– Ну у тебя за грузовик… это чей? Американский?

– Нет, это прототип из НАМИ, – не моргнув глазом соврал я, – главное что в кузове. Пошли, покажу.

Я подвёл его к борту и кивнул на красные бочки:

– Двадцать четыре бочки первоклассного моторного масла. Авиационного. Лучшее в мире, отвечаю.

– Так уж и лучшее, – не поверил Сергей.

– Ну, насчёт лучшего я погорячился. Исследования я не проводил, но его можно использовать там, где ни одно другое не справится. Характеристики просто заоблачные. А вон там в цистерне – полтонны горючки, я надыбал наиболее подходящее топливо. Практически идентичное по параметрам рекомендованному.

Но всё внимание Сергея было на второй самолёт. Чтобы поставить на нужное место цистерну с горючкой, а потом отцепить в нужном месте ещё один прицеп с самолётом, понадобилось полчаса. К удивлению Сергея, и всех прочих, это был точно такой же пайпер, накрытый точно таким же брезентом. Мы спустили его по самодельной аппарели – двум доскам с подпорками, чтоб не треснули. На руках – весил то самолёт немного, несколько сотен килограмм. Вывели, дальше Сергей спросил, утирая пот:

– А этот что, такой же?

– Ага. Только я его сразу прогнал на месте, перед тем, как забрать. Четырнадцать из пятнадцати минут на взлётном режиме он держит идеально.

– Это хорошо. Полтонны горючки нам хватит на всё обучение. А… первый тогда куда? Мы уже разбавили топливо, работает он нормально, вон, механики возятся, – кивнул он, но тут же несколько сконфузившись, – раньше у нас было намного больше учебных машин. Но как война грянула – все позабирали в ВВС, оставили только пару старых бипланов. Так что механикам делать нечего, сами ждут, когда их призовут…

– Ну это мы быстренько поправим. В военное время подготовка новых лётчиков – это крайне важный процесс, обдирать аэроклубы в такое время – это верх глупости. Всё равно учебной ПОшкой много не навоюешь. Вот что, оставьте тот самолёт у себя, оприходуйте как самоделку, или ещё как – и горючки я вам ещё привезу. Чтобы подготовка пошла интенсивней.

Сергей было отнекиваться начал:

– Да ладно, зачем, у нас и так всё более-менее работает, пару машин оставили же, мы их подготовили как следует…

– Серёг, не надо, – серьёзно сказал я, – техника эта не сложная, и я не думаю, что будет большим нарушением, если я вам немного помогу. Считай, что ваш аэроклуб теперь под моим маленьким крылышком. Так что давай заправим самолёт и начнём практические уроки.

Сергей только руками развёл:

– Ну ладно, как скажешь.

И наконец, я в самолёте, который стоит с заведённым мотором на ВПП. Полоса грунтовая – то есть совсем без бетона или асфальта, это плохо. Но в то же время… Сразу было заметно, что аэроклуб совсем не деревенский. Прямо за этой одноэтажной постройкой, где располагалась администрация лётного поля, находилось большое и красивое здание – чуть поодаль, конечно. Стоянка самолётов была довольно большой, рулёжные дорожки широкие, тщательно выровнены. Думаю, не ошибусь, если скажу, что тут примерно места на тридцать-пятьдесят машин есть, есть собственные ангары, радиовышка – торчала над одноэтажным зданием. Места много, место хорошее. На здании даже была табличка, повествующая, что перед нами Центральный Аэроклуб им. Чкалова, ажно.

Это значит, что перед нами не абы какой, а один из самых престижных аэроклубов в стране. Серьёзная организация! Да и их здание… Нда, где-то я его видел. Кажется, на архивной хронике, особенно его огромный балкон. Точно, это балкон при авиашоу и авиапарадах использовался высшими лицами государства.

Я готов поспорить, что со временем на этот аэроклуб обрушится огромная нагрузка по подготовке лётчиков – когда пойдут массированные потери среди лётного состава. Но пока ещё прошло всего ничего, пара недель – не успели раскачаться ребята.

Пайпер управлялся до смешного просто. РУД – обычная рукоять под правой рукой, штурвал – ручка, управление всё сделано через тросики. Пилоты, говорят, ругали переход на гидравлику за её неинформативность – не знаю, наверное, не без причины. Сергей сидел позади меня, он пристегнулся, я тоже, и начал командовать.

– Так, сейчас выруливай на взлётную и сразу поднимаемся. Задача первая – сделать круг над аэродромом и приземлиться.

– Тогда полетели.

Самолёт слегка потряхивало при движении, но внедорожные по сравнению с обычными, колёса, прекрасно справлялись с неровностями. Задача полётная ставилась просто, и выполнялась… Эм… в пайпере не так много органов управления, чтобы долго запоминать, тем более, что часов триста-пятьсот я на нём насимулярил, так что в принципе – знал, где у нас что располагается. А уж взлёт… страшно! Но ничего сложного, если не поддаваться панике и сконцентрироваться на показаниях приборов. Разгон пайпер взял шикарный, и оторвался от земли сам, без моего участия, при наборе скорости – я даже не сразу взялся за управление – самолёт прекрасно взлетел сам, подняв слегка нос. Мощности двигателя, правда, маловато, шестьдесят пять лошадок это вам не три сотни, но что поделаешь… Почувствовал успокоение, когда понял, что вроде бы нигде ни в чём не ошибся и самолёт нормально движется. И взлёт прошёл удачно – альтиметр показывал пятьсот футов, когда я выровнял нос самолёта, и начал закладывать вираж… Садиться нужно было обратно взлёту, а поворот… Повернул слегка вбок, самолёт очень хорошо слушался руля, и не брыкался. Без всяких воздушных ям и прочих страшных вещей – он прекрасно летел… Сделав полукруг, я начал посадочные процедуры. За неимением выпускаемого шасси и радиостанции, процедуры сводились к выравниванию по глиссаде – на глазок, снижению и прибору мощности в нужные положения. Всё давным-давно просчитано – на какой скорости пайперу нужно снижаться, на какой приземляться, на какой что. Тем более, что скорость у него на посадке… Я привык на трассе ездить быстрее на машине, так что не растерялся. И шасси коснулось земли очень мягко.