– Друг мой, хватит, – успокаивающим тоном, уже без меча в руках начал Кот Кверие.
Оцелот громко и тяжело дышал. Казалось, он не видел и не слышал ничего. Его слегка изогнутый меч все еще был в дрожащих руках. Лишь через минуту в глазах Кра’ажа проявилось понимание, где он находится и что он тут делает.
– Оно мертво. Хватит, – уже настойчивее произнес Кшиштоф.
– Ты прав, брат. Оно мертво. Прости.
– Часто у тебя такое?
– Род первых оцелотов проклят не только звериным обликом. Нас сжигает ярость. Если не давать ей выход, то проклятье богов сожжет нам сердца. Я обычно контролирую себя хорошо, но иногда…
– Иногда он даже меня лупит за провинности, – прозвучало сзади. Это был белый оцелот Голиаф с грустной ухмылкой. – Он единственный из нашей группы принадлежит к первому роду оцелотов. Мы все появились из семей, над которыми экспериментировали маги. Поэтому «мутанты», как нас называют люди, и ненавидят магов. Первых оцелотов осталось совсем ничего, можно по пальцам пересчитать. По виду мы, «мутанты» и истинные оцелоты похожи35, но внутри… Он живет уже семьдесят лет, а по нашему возрасту ему всего тридцать пять.
– Прости, Кра’аж, я не знал. – Кшиштоф тепло улыбнулся, положив руку на залитый кровью доспех. – Если надо сбавить пар, можем иногда спаринговать.
– Без обид, Кот Кверие, но я убью тебя. Я не могу контролировать себя в такие моменты. А тебе навредить не хочу. Ведунья не успеет ни связать меня магией, ни исцелить тебя своими травами.
– Как знаешь, – авантюрист немного обиделся. – Ладно, из этой котлеты нам ничего не забрать, но вот на поле я отрубил ему клешню. Её и заберём в качестве трофея. Говорить буду я… стоп, а почему ты тут, Голиаф?
– Жирная тетка спросила, чего изволит «пан мечник» на ужин?
– Да что найдется в её закромах. Я не принципиален. Главное, пусть пиво холоднее будет да про фураж чтобы не забыли нам в дорогу.
– И две курицы, – облизнулся белый оцелот.
– И две курицы.– Немного устало подтвердил Кшиштоф.
Через несколько минут они уже были в деревушке без названия. Люд толпился вокруг. Гул не смолкал. Все хотели посмотреть на убиенного «вомпера». Какой же ужас был на лицах крестьян, когда они увидели, что у монстра были еще и клешни. «Первая краса на деревне» снова вышла вперед для ведения переговоров.
– Это что за пакость така, пане добрые?
– Это одна из конечностей «Vampyrus Divko Trogatelicus», – с серьезной миной академика начал авантюрист, – особо опасный, беспощадный и премерзкий тип из всех тварей. Из всех, что известны свету доброму, – этот самый паскудный. Может нетопырем летать, может человеком ходить, может волком рыскать или же скорпионом ползать.
– Каким таким скорьоном? – негодовала толпа.
– Скор-пи-о-ном! Это огромный паук с жалом и клешнями. Ух, намучились мы с ним. Против него лишь особое зелье и особые мечи помогли. Меч должен быть из черной стали, выкованный гномом и эльфом одновременно, руны должны быть наложены в полночь на убывающую луну, а зелье сварено из голосовых связок мандрагоры, крови дракона и вытяжки из семи эликсиров, которые назвать не могу, так как это профессиональная тайна.
– Ишь чего! Ох, како дело – то! Серьезно! Вомпер-то силен! Как он там, пан мечник еще раз?
– Во-первых, я предпочитаю называться по имени или же роду дел – авантюрист, – все также деловито продолжал Кот Кверие, – во-вторых, последнего вампира в мире я и мой товарищ оцелот приговорили, так что можете спать спокойно. Теперь касательно Алёнки. Пусть вынашивает дитё, но на ней должен жениться первый парень на деревне, иначе возродится бестия из ее чрева и поглотит сей мир несчастный. Эй ты, белесый! Сойдешь за жениха! – улыбка оцелотов сопровождала речь авантюриста.
Хельга и Дурфи с недоумением наблюдали за происходящим.
– Награду, значит, надо бы поднять. Подкиньте нам по паре крон с каждого двора. Дело оказалось, ох, каким сложным!
«Хитрый ход! Сперва решил отказаться от награды, чтобы потом взять свое», – пронеслось у Кра’ажа в голове.
– Пан авентьюристь, как скажете. Не желаете отужинать с нами? Мы телка забили?
– Ух, вымотался я, конечно, но давайте! А пиво есть?
Ужин был знатный, особенно для такой деревушки. Мясо, овощи, пиво. Всего было навалом. Жители решили закатить праздник и назвать его Днем авентьюриста, чтобы уважить своих гостей. Телега Дурфи была готова к дальнейшему путешествию, фураж запасён, а местные девушки так и остались не «одарены» вниманием Кшиштофа, который на этот раз решил не нервировать Хельгу. Все были счастливы. Путешествие лишь начиналось. До Озерных земель было еще несколько недель пути.
Глава 5
Начало священного похода
Огромные, увенчанные золотом и платиной врата Дарабора отворились под колокольный звон, и из города вышли два путника. Огромный паладин в полных доспехах, но без шлема, и живая тень – инквизитор. Оба были пешими, ибо кони терпеть не могли смрадного запах, исходящего от адептов Ордо Тенебрис, а Ульриха Гроссберга никакой скакун не мог выдержать.
Путь был не близок. Согласно утвержденному плану архиепископа путники должны были пройти по маршруту Дарабор – Остервог – Свенскода – Демпера и конечная точка их петешествия – земли Скьирда, с единственным поселением, которое уже долгие годы считалось вымершим – Башня адского пламени. Находясь на юго-западе Материка, территория Святого ордена не могла похвастаться роскошными лесами, причудливыми горами и другими изысканными пейзажами. Но зато здесь были спокойные долины и луга, небольшие холмы и быстрые речушки, бескрайние просторы, открывающие взору все окрестности. Вокруг росла рожь, пшеница и другие злаковые. Пахотные работы кипели на полях, а встречные путники, едущие или шагающие по вымощенной дороге до Дарабора, то и дело снимали головные уборы перед паладином и плевали в след инквизитору.
– Гильермо, могу я так называть тебя, брат, – с неким отвращением выделил последнее слово Гроссберг, – или лучше де Росси?
– Называй меня, как хочешь, адепт Иллюминариум, мне не важно. Мое имя уже давно мертво, осталась лишь душа, жаждущая искоренить тьму.– Мрачно проскрипел собеседник.
– Ну, ладно. Послушай. Нам придется идти не один месяц, я надеюсь, ты осознаешь, что нам придется иногда общаться?
– Я могу обойтись без общения. Мне достаточно молитв в дороге.
– Весело поболтали. Ладно, любуйся лугами.
Воцарилась тишина. В голове паладина все больше всплывали воспоминания из юности и с мест сражений. Он проговаривал слова молитвы после каждого раунда размышлений о боевой и научной славе Ордена, о величии Дары и архиепископа, о подвиге Штефана Оверхауера.
– Правильные мысли у тебя в голове, паладин, – таинственно произнес адепт Ордо Теннебрис. – Святая Элиза ван Грид будет рада услышать об этом по окончании нашего похода.
– И не думай читать мои мысли, де Росси! – одной могучей рукой в стальной перчатке Ульрих притянул к себе инквизитора, ноги которого, обернутые в какие-то обноски, оторвались от земли, но в помутневших глазах не промелькнуло и следа страха.
– Может, и не буду, как удостоверюсь, что ереси в тебе нет.
– Еще раз попробуешь заглянуть в мои мысли, и я сочту твое заносчивое поведение за ересь! – выходил из себя воин.
– И ты казнишь меня, как делает ваша братия? – с легкой ухмылкой предположил Гильермо.
– Нет, отошлю обратно в столицу. Попрошу дать небракованного инквизитора. Того, кто ставит нашу веру и наши цели выше своих тараканьих предубеждений.
– Именно поэтому я и читаю твои мысли, Гроссберг. Ты ведь не против, если я буду тебя так называть?
– Не читай мои мысли! – медленно, но жестко протянул каждое слово паладин и опустил бледнокожую тень в капюшоне на землю.
– Как получится.
Путешествие продолжалось. Огромные стены и башни столицы уже пропали из вида, а дорожные знаки обещали еще несколько дней пути до следующей точки. В Остервоге их ждали припасы и ночлег в местном отделении Ордо Иллюминариум, а до тех пор они должны были идти без остановок и еды. Несмотря на то, что оба привыкли к подобным походам и делали это неоднократно, шлось крайне тяжело. Брусчатка была хороша, погода тоже, доспех сильно не давил, но напряжение никак не унималось. Вдруг из редкого пролеска неподалеку раздался мелодичный смех и еле уловимые нотки домбры.
