А разве важна причина, когда ты всецело ненавидишь самого себя?.. И ненавидел всегда.
Вертолёт рухнул на землю.
Темнота. Тишина.
Вряд ли внутри чёрных дыр так же темно, как перед глазами Джона. Он думал, что его ждёт свет в конце тоннеля. Он думал, что сейчас почувствует, как душа отделится от тела. Ведь об этом так много рассказывал Наби. Мудрый старик! Он то уж точно не обманул бы его. Его наставник так часто и детально рассказывал, как прозрачная душа человека медленно отделяется от плоти, возвышается над ней, бросает последний взгляд на эту оболочку и потом рвётся ввысь, к миллионам таких же душ, как она, что у его слушателей не оставалось и сомнения в правоте этих слов. И каждый раз Джон слушал старика, поглощенный его манерой рассказа, той красотой и, одновременно, ответственностью с которой он передавал знания предков молодым. А потом юный Джон удалялся в потайное местечко, где его не могли бы побеспокоить, и там, закрывая глаза, представлял, как в один день, после героической смерти, его душа медленно поднималась бы из израненного тела и мчалась бы к душам своих предков, родителей и любимой девушки. Тогда он бы стал счастливым.
Но сейчас Джон чувствовал другое. Это не было похоже на счастье или радость. Это были боль, потерянность и странное жжение в спине.
Его тело катилось по песку. Кто-то тянул его за ноги. Но Джон не мог сопротивляться. Силы были растрачены. Из последних сил он пошевелил веками и немного приподнял их. В представшей перед ним размытой картинке Джон не мог отличать что-либо. Его продолжали тянуть по песку, который уже нежно гладил оголившуюся спину.
Остановились. Его ноги опустили на землю. Джон присмотрелся в человека, таскающего его. Всеми усилиями он попытался разглядеть своего спасителя. И на секунду ему показалось, что он смог увидеть. Высокий темнокожий мужчина тянул его. На минуту Джон даже был готов поверить в то, что это он сам тянул себя за ноги.
А может Наби был прав, и это действительно душа Джона таскала его тело за собой, не в силах выбраться из этой оболочки?
Может. Но веки Джона тяжелели. Силы покинули его. Он снова слился с мраком.
6
Нью-Йорк. Тюрьма Норт-Энд. 2215 год. 23 июля. 20:29.
В квадратной комнате небольших размеров и с серыми стенами, на одноместной койке лежал Джон. Он мирно лежал, всматриваясь во всё такой же серый потолок. Джон пытался освободить свой разум от всех мыслей. С тех пор, как он вышел из комы и привстал перед судом, он смирился с тем, что ему уже никогда не увидеть, как свою оставшуюся вдалеке родину, так и своих давно ушедших в иной мир друзей.
В первые дни после выхода из комы он не понимал, зачем его держат в нью-йоркской больнице, почему его не несут на расстрел, как вражеского шпиона? Но потом, со временем, Джон осознал, что никто так и не раскрыл его личность. Никто так и не догадался, что этот темнокожий солдат на самом деле родился не в каком-нибудь штате Нью-Йорка, а за десятки тысяч километров – на континенте, где проходила война, в недосягаемой глуши и богом покинутой деревушке. Никто так и не раскрыл его прошлое и не узнал, что Джон Стюарт – это всего-то липовое имя, которое он взял себе по прибытию в Северную Америку с единственной миссией – стать своим среди чужих.
Нет, его не судили за то, что он годами передавал данные лидийским силовикам, ни за многочисленные саботажи, ни за шпионаж и даже ни за уничтожение базы Шестого пехотного полка, которого здесь в Нью-Йорке уже успели прозвать “героическим”. Эти идиоты никогда бы не раскрыли его так проработанную и засекреченную личность.
Нет, его судили за то, что он нарушил устав и во время вражеского наступления не взялся выполнять свои обязанности или спасать раненых, а трусливо убежал. Это даже было смешно. Во время суда Джону так и хотелось встать с места и прокричать: “Да раскройте же наконец глаза, драть вас за ногу! Никакой я не Джон Стюарт! Я Робер Нгаду-Онуда! Это я убил всех солдат на базе! Я! Я! Я!”.
Но он не сделал этого. Что-то его сдерживало. Что-то отговаривало его так поступить. Тогда Джону казалось, что это дух Джейн отговорил его. Он помнил и её слова: “Ты до последнего вдоха будешь сражаться за права и свободу слабых и беззащитных!”. Может для него было уготовано нечто другое? Может дух Джейн берёг его для чего-то более значимого?
А может Джон хотел в это верить и надеяться, что, хотя бы душа Джейн не отправилась в небосвод к другим, а осталась с ним.
Наказание за побег с поля боя в военное время было жестоким. Джону грозила смертная казнь. Но как же он удивился, когда услышал вердикт судьи. “Вы лишаетесь всех своих воинских званий и наград! – гремел суровый голос старика в чёрной мантии. – Вас с позором выгоняют из армии. За несоблюдение устава и отлучение от своего поста, за трусливый побег Вы проговариваетесь к смертной казни. Но учитывая ваши заслуги перед страной и вчерашний приказ правительства № 2043/54А относительно служащих на фронте, Ваш окончательный приговор – заморозка на 102 года с последующей казнью, и возможностью повторного пересмотра дела через 77 лет!”.
“Может через 77 лет его дело снова рассмотрят и уже выпустят на свободу? – задавался вопросом Джон. – Очень даже может!”.
Джон знал, что Джейн будет с ним. А значит и жизнь будет иметь хоть какой-то смысл.
До приведения приговора в исполнение оставалось 4 месяца. Джон лежал на койке и, как обычно, размышлял о жизни и смерти, о мире духов, где ему уготовано место, когда вдруг лазерные решётки отключились и, с провожающим надзирателем, к камере подошёл молодой парень японско-китайского происхождения.
Джон не двинулся с места. Лишь бросил взгляд в их сторону.
Надзиратель снял с рук заключённого наручники и начал монотонным голосом говорить.
– Заключённый СИ-780234, это Ваша камера. Отныне оставшееся время до приведения приговора в исполнение Вы проведёте здесь. Любого рода ссоры и драки с сокамерником, а также сексуальные действия строго запрещены и приведут к жестокому наказанию! К любому из надзирателей обращаться на “Сэр”! После отключения света в отсеке, соблюдать тишину! Всё ясно?
Заключённый, молча слушая надзирателя, в конце кивнул головой и сделал шаг внутрь камеры.
– Вот и отлично!
Лазерная решётка за спиной новоприбывшего заключённого снова включилась, немного напугав парня. Он стоял на месте и смотрел на койку перед ним. В левом углу находилась свободная койка, а на правой стороне камеры койка была занята большим темнокожим заключённым, вид которого пугал новоприбывшего.
Лидийский некогда секретный агент читал этот страх в глазах застывшего парня.
– Не бойся! Я не кусаюсь, – Джон повернулся к стенке, чтобы лишить себя этого испуганного взгляда.
Свет в отсеке отключился. Настало время сна. Новенький стоял в полумраке и испуганно смотрел по сторонам. Наконец он пошёл к свободной койке и уселся там. Он смотрел на спину Джона и в страхе размышлял: “Кто мой сокамерник? А вдруг он маньяк? Вдруг он убьёт меня ночью? А что, если он задушит меня? А что, если изнасилует? А что, если…” и эти если продолжались до тех пор, пока ему самому не надоело гадать, и он лёг, сразу же заснув.
А Джон продолжал смотреть на серую стену и думать о Джейн.
Утром нового заключённого разбудили странные звуки. Тяжело открыв глаза, он обнаружил Джона, отжимающегося на полу. Парень смотрел на потное, мускулистое тело Джона, которое сияло под искусственными солнечными лучами, падающих с виртуального окна и освещающих пространство в комнате. Джон продолжал пугать его всё больше и больше.
Лазерные решётки отключились, и Джон перестал отжиматься. Он встал на ноги и молча пошёл в уборный отсек камеры, чтобы помыться. Новенького даже возмущало то безразличие, которым наделил его Джон.
Вскоре настало время завтрака. Все заключённые направились в столовую.
Джон взял в столовой свою порцию еды и шагал между столами, рассматривая себе тихое место, где он смог бы спокойно позавтракать. И тут ему на глаза попался сидящий в стороне от всех заключённый СИ-780234. Память Джона была слишком хорошо развита, чтобы забыть даже номер сокамерника, который он слышал разок. Вдруг какое-то непреодолимое чувство снова овладело им. Джону стало жалко растерянного парня, что боязливо оглядывался по сторонам и повсюду видел пугающие физиономии закоренелых преступников. И слепцу было ясно, что парень этот вовсе не из мира сего – он точно попал в тюрьму из-за неудачных стечений обстоятельств, а не потому, что он – бандит. Джону захотелось познакомиться с соседом по камере.
