– Мама. Не надо говорить ерунду. Эта икра ничуть не хуже той. Просто, задохнулась немного. А так, вполне нормальное качество. И икру в детстве я никогда не любил.

– Но, ты же ел ее, когда был маленький! Я часто давала ее тебе, потому что это очень полезно для детей. Чтобы мальчик вырос здоровым и сильным.

– Я помню, как ты впихивала в меня эту икру. Ужас! Я чуть не плакал, когда вы заставляли меня, ее есть. Позже – да, она стала мне нравиться. Но, тогда мне было уже лет пятнадцать.

– Ты сейчас так специально говоришь, чтобы меня позлить. Я же помню, как ты тогда тянулся ручками ко мне, к тете Инне… – Ладно. Съешь еще бутерброд, пока Филечка спит. Давай я тебе намажу.

– Давай.

ГЛАВА 7.

Постепенно глаза 657-го привыкли к солнечному свету. Сквозь соленую пелену он уже мог различать голубое небо над своей головой и белые облака беззаботно убегающие куда-то вдаль. Он все еще сидел на верхушке шара и держался за горлышко разбитой бутылки. Правда, сейчас, при солнечном свете, он увидел, что шары, вокруг него не черные, а скорее темно-серые, и выглядят они не так грозно и неприступно, как казалось ему совсем недавно. Воздух вокруг него был прозрачный и чистый. И он, даже и не дышал сейчас этим воздухом, а вкушал эту окружающую его субстанцию, как вкушают редкое и драгоценное лакомство.

Неожиданно, откуда-то сбоку от него возникло широкое, острое, серебристое огромное лезвие. Яркие солнечные лучи разбивались о его кромку и отражались от этой отполированной плоскости, наполняя все вокруг, холодным зловещим сиянием.

Очень быстро это лезвие приблизилось к 657-му и разрезало его тело, не встретив на своем пути ни малейшего сопротивления. Он так и не успел ни испугаться, ни почувствовать боли. Просто, его голова, руки и туловище оказались наверху, на гребне этого холодного и бесчувственного инструмента, а ноги остались внизу, в серой маслянистой бездне, которая осталась далеко позади, где-то в прошлом. Потом большой темно-красный, овал раскрылся над его головой. Теплый, гнилостный запах наполнил все пространство вокруг 657-го, и горячая тьма поглотила его навеки.

СИСТЕМА ЦЕННОСТЕЙ

ЧАСТЬ 1.

Эту историю я услышал и записал в одном загородном клубе, где ваш покорный слуга отдыхал прошедшим летом. Впрочем, я оказался там почти случайно, и обстоятельства сопутствующие этому я опускаю за ненадобностью.

Это маленькое приключение происходило на открытой веранде ресторана, расположенного на берегу пруда. Я зашел туда, чтобы полюбоваться удивительно красивым июньским закатом, случившимся в этот вечер.

О! Как очаровательны! Как сказочно тихи и доверительны, бывают вечера в Подмосковье! Когда диск солнца уже скрылся за горизонтом, и только его последние лучи слегка золотят седеющий небосвод. Небо, кажется, и не собирается темнеть, и лишь самые смелые звезды едва проступают на его бархатной поверхности.

Полумрак окутывает землю. Ветви деревьев, листва и трава, все вокруг замирает. И даже воздух, хрустально-прозрачный в этот час, неподвижен и вязок, как будто боится спугнуть эту робкую тишину случайным порывом ветра. Вода в пруду становится неподвижной и гладкой, превращаясь в зеркало, для того чтобы бледная луна, взошедшая над землей, могла полюбоваться своим трепетным отражением.

Я уселся за столик и попросил официанта, возникшего из вечерней темноты словно привидение, принести кружку пива. Я говорил шепотом, так как, слишком трогательным и волнительным был этот час уходящего заката.

Поначалу я и не заметил, что за соседним столиком сидели два незнакомца и о чем-то тихо разговаривали. Точнее, говорил один из них, а второй – почти все время молчал и лишь изредка задавал вопросы.

Лиц я их так и не разглядел за все время, проведенное на веранде. Тот, что слушал, сидел ко мне спиной. Это был мужчина преклонного возраста с благородной осанкой. А второй – совсем еще молодой человек, рассказывал свою историю. Он располагался вполоборота, и я мог изредка любоваться его профилем на фоне все более темнеющего неба. На столе перед ними стояли два бокала с вином.

Говорил он не слишком громко, и я не смог бы услышать и запомнить всю историю целиком, со всеми подробностями. Но, у меня с собой был айфон (куда сейчас без него), которым я и воспользовался, чтобы записать этот увлекательный рассказ. Именно так мне удалось записать те части рассказа, когда говоривший переходил на шепот, и которые я не смог бы разобрать без этого технического приспособления.

Предварительно скажу еще вот что. Все это длилось более двух часов. Конечно же, записать всю беседу целиком я не смог, так как, иногда рассказчик говорил так тихо, что даже современная чудо-техника оказалась бессильна. В итоге, при расшифровке записи мне пришлось самому дописывать эту историю, чтобы не нарушить общую линию повествования, и придать этому рассказу некоторые литературные достоинства.

Я так подробно описываю здесь все эти сопутствующие обстоятельства, чтобы у вас не возникло чувство дискомфорта из-за некоторой незавершенности отдельных глав этой повести. Насколько мне это удалось, судить тебе, дорогой читатель.

А вот, впрочем, и сама история.

ГЛАВА 1. Вечер трудного дня.

Мэлвин с трудом оторвал взгляд от задних фонарей едущего впереди Бьюика. Казалось, конца этому не будет. Всего лишь понедельник, а уже такое плотное движение в городе, что, кажется, будто эта бесконечная пробка закупорила улицы Москвы навсегда, и вся его оставшаяся жизнь пройдет в этом маленьком душном автомобиле.

Он посмотрел направо. Там, за прозрачной стеной защитного тоннеля сновала пестрая толпа гастарбайтеров. Ярко светило солнце, и даже здесь в его автомобиле, чувствовался июльский зной. Казалось, что поток автомобилей, защищенный от внешних воздействий, медленно ползет в гигантском человеческом муравейнике.

Кто все эти люди, заполоняющие Москву?

Чем они живут, как зарабатывают на хлеб?

Счастливчик Мэлвин. Индивидуальный чип, свод законов, да и этот туннель надежно защищает таких, как он, от бытовой неустроенности и других невзгод. Благодаря чипу у него есть солидная должность в страховой компании, банковский счет. Ему не нужно заботиться о выживании, как этим людям. В чужом городе, без особых надежд на будущее и социальных гарантий.

Мэлвин посмотрел на приборную панель. Конечно же, он любил свою Хонду, и справедливости ради надо сказать, что здесь было довольно комфортно и совсем не жарко. Сейчас в салоне было восемнадцать градусов – идеальная температура для поездки. Он не представлял себе жизни без своего железного друга. Хотя, иногда, ему не нравилась медленная езда по программе Easy Motion, такая, как сегодня.

Бывали случаи, когда после окончания рабочего дня, его иногда охватывали неизвестно откуда взявшиеся раздражение и ярость. Может, от усталости или просто, из-за плохого настроения. В это время Мэлвину хотелось совершить какой-нибудь безрассудный поступок. Например, бросить свою машину прямо здесь, посреди дороги, заглушить двигатель, хлопнуть дверцей и уйти домой пешком. Пусть потом комиссия ищет его – водителя, нарушившего правила и создавшего помеху в городском движении. Или разбить эти стоп-сигналы у ненавистного бьюика или разнести вдребезги красные фонари у светофора, которые никак не хотели переключаться на зеленый свет.

Нет, определенно, Мэлвину надо научиться сдерживать свой гнев, управлять им. В противном случае, однажды, он может сорваться и начать жить по-другому, подчиняясь своим диким желаниям. Что ждет его в этом случае? Стать частью этой толпы, которую он ежедневно наблюдает из своей Хонды! Ну, уж нет! Мэлвин, привыкший, с момента своего рождения, к размеренному и комфортному существованию, не хотел лишиться всех привилегий, которые ему полагались.