Глава 3 – Грезящий наяву

Руван стоял посреди леса, темного и тревожного. В косматых кронах не было слышно ни одной птицы, ни один лучик света не пробивался сквозь густую листву. Воздух словно застыл: непроглядный туман стелился под ногами, ватой окутывал тело, убивая все звуки. Феникс не слышал даже собственного дыхания – будто его и вовсе здесь не было. Не в силах терпеть эту пронзительную тишину, Руван громко крикнул, но звук потонул в бесконечной тьме, а вместо голоса феникс услышал лишь тонкий писк.

Все вокруг казалось одинаковым. Не имея никаких ориентиров, феникс наобум двинулся вперед. В странном лесу не было ни трав, ни кустарников, лишь опавшая листва хрустела под ногами. Вернее, Руван чувствовал, как под ногами сминаются листья, перемалываются в крошку, но самого хруста не слышал. Аптекаря со всех сторон окружали деревья; их раскидистые ветви, покрытые бесцветными листьями, переплетаясь между собой, полностью перекрывали небо. Он осторожно подошел к ближайшему и протянул руку. Пальцы коснулись чего-то холодного, шершавого, похожего на чешую змеи. Острые «чешуйки» ровными рядами покрывали ствол, и, казалось, чуть заметно подергивались. От вибраций этих становилось не по себе. Приложив к дереву ладонь, Руван понял, что вибрировало все растение – под корой, в глубине у самого ядра явно ощущались ритмичные толчки, будто внутри билось живое древесное сердце. Внезапно под корой будто что-то пробежало – чешуйки резко вздернулись рядком, прорезая по стволу некую дорожку. Руван отдернул руку – на пальцах виднелась свежая царапина. Кровь была яркая и теплая, полная противоположность этому холодному бесцветному лесу. Оставшийся на коре алый след медленно впитался в древесину. Краем глаза Руван заметил, как дерево довольно вздрогнуло. Заметил и постарался тут же это забыть.

Внезапно воздух прорезал душераздирающий вопль. Разрывая туман, этот крик долгим эхом разлился меж деревьями. Опешив, Руван завертелся на месте, стараясь определить источник звука. Сердце билось в груди, словно птица, запертая в клетке. Стало невероятно жарко. Руван сломя голову кинулся бежать на помощь кому-то или чему-то, столь отчаянно стенавшему. Он ураганом проносился сквозь лес, разбрасывая вокруг себя ошметки павшей листвы, будучи не до конца уверенным, правильно ли он вообще бежит. Неожиданно деревья кончились, открывая взору широкую поляну.

Здесь не росла ни одна травинка. Руван сделал шаг и услышал громкий хруст. Вот только хрустели вовсе не листья – землю под ногами покрывали кости. Маленькие и большие, они омерзительно блестели, заполняя поляну тусклым сиянием. Чем дальше шагал феникс, тем больше становилось костей и тем гуще становился туман вокруг. Дорога повела вверх – ближе к середине поляны кости образовывали настоящую гору. Ступать стало сложнее, хрупкие скелеты крошились под ногами, осыпались, утягивая феникса за собой. Вцепившись руками в стены горы, Руван посмотрел наверх – на вершине кто-то стоял. Длинные крылья и хрупкая фигура – вурк завороженно смотрел в небо, застыв на месте. Снизу было плохо видно, но аптекарь заметил, что в руке его был зажат окровавленный кинжал. Руван застыл на месте, не смея и вздохнуть.

Стоявший был темен, как ночное небо. Длинный хвост его безжизненно свисал с края костяной горы. Вдруг он резко развернулся и посмотрел вниз. Молящий взгляд пронзительных синих глаз впился в немую фигуру феникса, стоявшего у подножия. Вурк одними губами прошептал: «…спаси…»

Все еще смотря на Рувана, он медленно поднял кинжал. Феникс слишком поздно догадался, что тот собирается сделать – он рванул вперед, кости рассыпались под ногами, как рыхлый песок. Раздался приглушенный крик – вурк с размаху всадил клинок себе в грудь. Послышались мучительные хрипы и стоны. Вурк осел на колени, кости под ним окропились алыми каплями. Глаза все время неотрывно смотрели на феникса. Он постарался что-то сказать, но изо рта доносились лишь непонятные булькающие звуки. Руван карабкался изо всех сил, но чем сильнее он старался, тем сильнее осыпались кости, сбивая его с ног и заваливая сверху. В какой-то момент феникс понял, что его самого нужно спасать.

Из раны вурка кровь капала все сильнее, неровными ручейками стекая с вершины. Ручейки объединялись, ускорялись, и вот на кувыркающегося внизу Рувана уже несся настоящий кровавый поток. Последнее, что увидел феникс прежде, чем его с головой накрыла отвратительная красная масса, это ярко-синие, уже мертвые глаза самоубийцы.

Аптекарь проснулся от удара – ворочаясь во сне, он умудрился упасть с кровати. Одеяло, слетев на пол, змеей окутывало ноги; длинные перья хвоста растрепались, торчали в разные стороны безобразным веником. Руван дышал часто и громко. Он будто все еще находился в том лесу, карабкался по омерзительной костяной горе. По спине медленно стекали холодные капли пота, а в ушах стоял оглушительный вой кровавого потока.

Опершись о кровать, Руван поднялся. На белой простыне, там, куда феникс положил руку, расцвел алый цветок – на пальцах красовался свежий порез, кровь вытекала ровными, размеренными толчками. Руван застыл, не зная, что и думать.

– Совпадение… Проклятое совпадение, – проворчал он после продолжительного молчания.

Из открытого окна потянул свежий ночной ветерок. Стало зябко. Подняв одеяло с пола, Руван накинул его на плечи и сел на кровать, пустым взглядом уставившись в темноту комнаты. Порез щипало. Подняв руку, феникс коснулся ранки кончиком языка – вкус был соленым, чем-то напоминающем ржавчину. Молящие о спасении голубые глаза появлялись перед взором каждый раз, стоило только фениксу опустить веки.

Дальше так сидеть не было смысла, но и сон не шел. Вздохнув, Руван натянул рубашку и вышел из комнаты. Коридор пустовал, что было неудивительно в это-то время суток. Глухая ночь завладела гостиницей; казалось, ее непомерная тьма тягучим потоком втекала в помещение через окна и двери. Рувану почудилось, что он блуждает в каком-то смоляном потоке. Отвратительное чувство, будто он с ног до головы измазан в грязи, не давало фениксу покоя.

– Зачем я сюда вышел? – он соображал с трудом, голову словно сдавили металлическими тисками.

Спустившись по лестнице, феникс вспомнил о купальне, что находилась на первом этаже. «Не засну, так хоть помоюсь», – решил он, заворачивая в нужную дверь. Ванное помещение было пусто. Стены, отделанные камнем, гулко отражали одинокое эхо шагов. На лавочках рядком стояли пустые шайки. В углу красовалась просторная ванна. Вода в ней менялась раз в пять дней, но этого было вполне достаточно, ибо ванной мало кто пользовался – простого обмывания в кадке вуркам более чем хватало.

Сложив одежду тут же на полу, Руван с головой погрузился в холодную воду. Стараясь хоть как-то отогнать остатки кошмара, он оставался под водой до тех пор, пока легкие начало чуть ли не разрывать от недостатка кислорода. Судорожно вдыхая воздух, он вынырнул, чтоб потом беспомощно раскинуться в огромной ванне, устремив немигающий взгляд вверх.

Сквозь окно в потолке бесцветно мерцали звезды.

***

Утро выдалось ясным. Вернее, не утро, а полдень. Малеа сопротивлялся пробуждению, как мог, но противный сон все же кончился, выкинув волка на растерзание жестокой реальности. А реальность действительно сегодня была особо стервозна: вчерашнее вино не казалось настолько крепким, когда юноша его пил, однако сейчас он в полной мере ощутил на себе все прелести похмелья. В голове будто засела стая диких кабанов, которым их заточение в тесной черепной коробке совсем не нравилось – голова раскалывалась от боли.

Проснувшись, Малеа обнаружил себя спящим в верхней одежде; одеяло, так же, как и подушка, валялись на полу. В комнате витал стойкий запах подкисшего вина, описать же запах изо рта не представлялось возможным – он особо сильно ударил по чувствительному волчьему носу. На нетвердых ногах юноша побрел в купальню и долго смывал с себя последствия ночного веселья.