Утро выдалось ясным. От ночной непогоды не осталось и следа, только местами в траве поблескивали незаметные лужицы. Волк выбрался из шалашика: гладкая темная шерсть блеснула под светилом, чешуйки на спине и хвосте переливались иссиня-черным. Он потянулся, выгибая спину дугой – любая кошка позавидует. Над землей распростерлись слегка помятые крылья. Чернушно-темные перья, слипшиеся от влаги, постепенно расправились. Широко зевнув, волк сел:

– Вот же… пойду пешком – промочусь. Но и лететь неохота… – чуть слышно пробурчал он, оглядывая место сна. Ночью ему так и не удалось рассмотреть, куда приземлился, да и не до этого было. Убежище находилось вовсе не под кустом – это были корни. Выкорчеванные из-под земли корни поваленного дерева. Длинный ствол утопал в траве, тут и там валялись переломанные ветки. Однако за деревом виднелась поляна. В глубине синих глаз блеснул огонек любопытства. Навострив уши, волк осторожно покрался туда.

Запрыгнув на поваленный ствол, волк осмотрел поляну – там, погребенные под слоем опавших листьев, гнилых и почерневших от лесной влаги, покоились забытые скелеты палаток. Среди разбросанных палок и щепок можно было различить три или четыре деревянных каркаса, что когда-то служили путникам ночлегом. В самом центре опушки волк обнаружил сложенные кружком камни – видимо, место для костра.

«Странно все это», – подумал волк. Покинутый лагерь напоминал сейчас давнее место битвы. Нет, побоища – тот, кто здесь бушевал, точно разошелся на славу. Лагерь был уничтожен. Палатки разломаны, а то, что от них осталось, разбросано по округе, и это точно не походило на работу диких зверей. Нападавший не пожалел даже деревья – тут и там в траве валялись острые щепки и ободранная кора, а дерево – невольная жертва, лежало тут же, выкорчеванное из земли с корнями. Одно волка успокаивало – вокруг не было и намека на кровь или что похуже. Хотя следы запросто могло смыть дождем…

Не желая больше задерживаться в этом странном и слегка пугающем месте, волк закинул сумку на спину и резво засеменил в глубь леса. Однако, не пройдя и шага, незадачливый путешественник с громким плеском влетел в лужу. Лапа испачкалась в грязи, а шерсть промокла до груди. Но самое противное – вода попала между пальцев. Грязная, противная, холодная. Кожа под черной шубой тотчас покрылась мелкими пупырышками.

– Мр-р-р-рак! – прорычал, вытираясь, волк. Недовольно фыркнув, он попробовал языком слизать грязь с шерсти, но на зубах тут же заскрипела земля.

– Менять форму, срочно менять, – проворчал он, решив продолжить путь на двоих. Оглядевшись на всякий случай, волк скинул сумку и расправил плечи – с легким шипением исчезла шерсть и чешуя, за ненадобностью растворились и крылья. Выпрямившись в полный рост, посреди леса встал юноша.

Длинные черные волосы водопадом спадали с плеч на спину, прикрывая хрупкую фигуру. Светлые рога, покрытые мягким на вид пушком, украшали голову. Плечи и спина были покрыты маленькими аккуратными чешуйками, ровной миндалевидной формы. От крестца, продолжая изящный изгиб хребта, тянулся длинный хвост, оканчивающийся ровной, слегка растрепанной кисточкой. На первый взгляд – обычный небесный волк в истинной форме. Но одно бросалось в глаза – цвет. Весь, от кончика хвоста до кромок ушей – абсолютно весь он был темнее ночного неба. Темно-пепельный цвет кожи, казавшейся бархатисто-мягкой, словно только раскрывшиеся листочки мяты, отдавал легкой синевой на свету. Иссиня-черные чешуйки выглядели тонкими и хрупкими – с трудом верилось, что это и есть та самая природная волчья броня, по крепости уступающая лишь драконьей чешуе. Как правило, при смене облика шерсть и чешуя, если такова имелась, сохраняли свой цвет, но вот кожа – это было странностью для всех вурков, особенно для небесных волков.

– П-прохладно как-то, – слегка поежился волк. Присев на корточки, он, чуть покопавшись, выудил из сумки кожаную флягу. Воды было не много – грустно вздохнув, волк сделал всего один глоток, а остальное вылил на руку, смывая начинающую подсыхать грязь. Так же быстро в сумке были найдены и штаны, и легкая туника. Талию оплел витый пояс. А вот надевать туфли он не решился – не захотел портить обувь немытыми ногами. Закончив одеваться, он закинул сумку с поклажей на плечи и продолжил осторожно пробираться сквозь лес.

Кару́н-Го́ был большим городом, уместившимся на устье самой величественной реки долины – Ру́н-Но́р. За городом располагалось огромное озеро, а окружал Карун-Го густой лес. Жили там в основном фавны да кошки, хотя последние жили везде. Внешне это был обычный городок, небогатый, но большой. Обычные жители, обычные дома. Но одно отличало его от прочих городов Пара́м-Ви́м – ярмарка. Ведь именно в период летней ярмарки этот обычный Карун-Го становился настоящим центром торговли. Туда слетались вурки со всех частей долины и даже из-за ее пределов. Драконы, птицы, волки, ве́рсты; охотники, кузнецы, торговцы, артисты – кто только ни приезжал на ярмарку. Направлялся туда и волк.

До Карун-Го оставалось всего ничего, и волк не спешил. Он покойно шагал под деревьями, даже не старался выйти на дорогу. Муг уже поднялся высоко в небе, его яркие лучи освещали лес, постепенно испаряя остатки ночной влаги. От земли медленно поднимался пар, слегка размывая картинку перед глазами. Волку нравился теплый свет, но он старался идти в тени – темная кожа и шерсть слишком быстро нагревались.

Свежий лесной запах, чуть сладковатый, приятно щекотал нос. В уши свободным потоком влетали мелодичные трели птиц. Волк наслаждался прогулкой. Кончик черного хвоста промок насквозь – неторопливо покачиваясь из стороны в сторону, он случайно или нарочно иногда задевал окружающие растения и кусты, отчего на землю градом летели крупные капли росы. Волк не боялся леса, шел не скрываясь, воображая себя героем какой-нибудь сказки или легенды. Он путешественник – отважный и гордый, бредет по дремучим лесам навстречу неизведанному. Парень совсем замечтался, однако прозвучавший совсем близко шорох вернул его в реальность. Звуки и шорохи в лесу не были чем-то необычным, но этот звук явно отличался от привычных лесных. Чуть в стороне, за зарослями ежевики послышались голоса. Любопытный волк направился к колючим кустам. Чем ближе он подходил, тем отчетливее слышался шум.

Как догадался волк – за кустами была тропа. Идущие по ней тоже остановились, прислушиваясь. Сквозь листья было трудно рассмотреть, кто шел, но группа не казалась большой.

– Кто здесь? – прикрикнул кто-то. – Выходи, мы тебя слышим.

Парень замер. Голос казался сердитым, но не опасным. Вдохнув поглубже, волк выставил вперед сумку и полез через заросли. Раздался хруст сломанных веток, и на тропу вывалился помятый юноша.

– Кто такой, зачем следил? – спросил все тот же голос. Это был внушительных размеров сокол, с ним в группе находились еще две птицы и кот, все в истинных формах. Большой сокол угрожающе распушил перья, но волка почему-то рассмешила эта напускная грозность. Остальные путники преспокойно стояли поодаль, кот даже с наглым любопытством разглядывал волка, медленно водя хвостом.

– Не следил я, просто на шум вышел, – спокойно ответил волк, стряхивая с одежды крошки листьев. Его вид не внушал опасений – столь хрупкое создание вряд ли может навредить целой группе. Расслабившись, сокол спросил уже не так сердито:

– В город идешь? – волк кивнул.

– Мы тоже, – расплылся в улыбке кот, перебивая сокола. – Идем с нами? Я Ро, этот ворчун – Пари́с, там Лаг и Ки́ви. Мы – вольные путешественники.

Лаг и Киви приветственно кивнули, Парис только цыкнул и закатил глаза.

– Охотно присоединюсь, – ответил волк. Подождав, когда он отцепит от одежды оставшиеся колючки, группа продолжила путь.

«Вольные путники» скорее всего были просто кучкой бродяг. Они практически ничего с собой не несли, сумки были маленькие, явно не торговые. На охотников они тоже мало походили. Впереди всех вышагивал Парис, всем своим видом показывая неожиданному попутчику, кто здесь главный. В стороне от него пританцовывал кот. Ро то и дело оглядывался на волка, будто хотел что-то спросить, но не знал, с чего начать. Чуть в стороне тихо переговаривались Киви и Лаг.