– Тяжело сегодня было, Уг? – спросил кто-то старого охотника – тот уже заглянул домой и привел себя в порядок, приняв истинную форму.

Уг был одним из старейшин. К нему часто обращались за помощью и советом. Хоть из-за возраста его когти затупились, а глаза потеряли зоркость, он все же лучше всех умел организовывать охотничьи и сторожевые отряды. Сегодня с ним охотились три волка. Ниру, старший из троицы, отличался спокойствием и рассудительностью. Он не любил разговоров, но это не помешало ему стать одним из лучших сказителей деревни. Также Ниру неплохо владел луком. Рино, озорной рыжик, слыл своим веселым нравом и острым чутьем. А Пера был самым быстроногим и, как оказалось, самым внимательным.

– Олени совсем ушли, теперь их только на крыльях догнать можно, – со вздохом отозвался Уг. Подогнув под себя ноги, он устроился у костра, все время подвигаясь к огню все ближе и ближе, будто никак не мог согреться. Старик сидел угрюмо, сведя брови к переносице, он будто смотрел сквозь товарищей, потерянный в собственных мыслях. Но, вспомнив сегодняшнюю охоту, все же невольно улыбнулся:

– Хех, если б не Пера, мы бы и этого не принесли! Вот кого благодарить надо!

С десяток восхищенных глаз тут же нацелились на Перу, отчего тот засмущался и пригнул уши. Ему непривычно было такое внимание.

– У-у-у-ух ты-ы-ы! Молодчина, Пера!! – послышались возгласы – это пискляво затрещали набежавшие волчата. Ребятня тут же начала закидывать вконец потерявшегося Перу вопросами.

– Ну, мелкие! Не мешайте взрослым! – шутливо пригрозил волчатам Рино. Внимание шпаны тут же перешло к нему. Остальные смотрели на это с легкими улыбками – всем было радостно оттого, что даже в это тяжелое время есть место шуткам.

Но улыбались не все. Сбившиеся в тесный кружок старейшины вели напряженный спор:

– А я говорю – уходить надо! Уходить! Пока не передохли все! – потрясая козлиной бородкой, вещал седой волк. С его белесых рогов, облезших и тонких, как сухая ветка, ниспадал потрепанный платок, намотанный в несколько слоев.

Стаи небесных волков, как и прочие вурки, не имели определенного вожака или лидера – все дела решались сообща, часто под руководством группы старейшин. Лану-Лун не была исключением. Члены стаи могли в любой момент покинуть ее, в любой момент могли прийти новые волки, но за глобальные перемещения всей стаи отвечали старейшины. В Лану старейшин было пятеро, не считая Уга, что сейчас был занят с охотниками.

– И куда мы уйдем? – сложил на груди руки рослый вурк, лицо которого было покрыто множеством шрамов.

– Куда угодно, где на так жарит, – фыркнул сгорбившийся в звериной форме старик. Голос его звучал скрипуче, как рассохшаяся дверь.

Мнения разделились – кто-то с пеной у рта доказывал, что оставаться здесь больше нельзя, другие, напротив, и думать не хотели о том, чтоб покинуть родные земли.

– Это наш дом! Наши предки жили здесь! Предки наших предков жили здесь! И мы будем жить здесь!

– Мы умрем, если останемся!

В словах начали проскальзывать агрессивные нотки. Из глоток донесся приглушенный рык. Спор грозил перейти в настоящую потасовку.

– Стая Тару́г ушла, – три слова похоронили группу старейшин в тишине. Молчавшая до сих пор старушка, скрытая от глаз тенью забора, подняла голову:

– Стая Таруг ушла, – повторила она, – три дня назад.

– Таруг всегда были трусами, – сплюнул рослый вурк.

– Рапуда́ тоже собираются уходить, – в глубине глаз старушки зажегся упорный огонек. Под ее взором старейшины присмирели, словно малые волчата. Спорщики опустили взоры, многие серьезно задумались. Старушка оперлась спиной на частокол и замолчала, обвив руками колени. Хвост ее равномерно шаркал по засохшей земле, вздымая над костром облачка пыли.

– И… и что же ты предлагаешь, Ма́ла? Тоже уходить? – поднял голову черноволосый старик.

– Такие вопросы должны решаться всей стаей. Созовем собрание.

Старейшины замолчали, думая каждый о своем.

Пока старики спорили, остальные волки продолжали общаться. Нет, среди них тоже ходили разговоры о будущем и о засухе, но сейчас мало кому хотелось думать о подобных вещах. Пережив еще один тяжелый день, они хотели одного – отдыха.

Особо весело было детям – они вообще весь день были заперты по домам и получили возможность собраться вместе только сейчас. Глупо было бы упускать такой шанс.

Наигравшись с молодыми охотниками, мелкота уселась в кружок вокруг одного из костров – у самого маленького, сделанного специально для детей. С противоположного конца двора послышалось легкое пение, заиграла лютня. Дети замолкли, утомленные играми. Шуметь больше не хотелось.

– …красиво… – вдруг прошептала маленькая девчушка.

– Что красиво? – спросила подошедшая волчица. Она легонько подняла девчушку и усадила себе на колени.

– Светила. Они красивые. Особенно это, маленькое, – прозвучал ответ.

Волчица подняла глаза в небо – источая мягкое сияние, в вышине плыл Малеа. Он выглядел настолько хрупким и прозрачным, что казалось, будто сейчас растворится в ночном небе. Справа от него горел Руван. Его свет, напротив, был ярок, но не обжигал, как свет Муг. Руван был гораздо больше Малеа, но он никогда не затмевал собой его нежное сияние.

Как по команде, все дети разом посмотрели на небо. От несчетного количества звезд голова могла закружиться. Тихие и свободные, они мерно плыли в темноте, охраняемые светилами.

– Они, наверное, не голодали никогда…

Слова, сказанные вскользь, словно стрела пронзили разум волчицы. Девчушка, сидевшая на коленях, начала сонно кивать головкой. Улыбнувшись, волчица осторожно погладила ее по голове:

«Если и следующая охота провалится… Надо было сразу уходить, а не ждать…»

– Точно-точно, спросите у Ла́ви! – вдруг возглас вывел волчицу из раздумья. Удивленно подняв уши, она обнаружила вдруг, что стала центром детского внимания. Несколько пар глаз уставились на волчицу, чего-то ожидая.

– Что? – пискнула Лави.

– Небесные! Правда, что Небесные не голодают?

– И не болеют?

– И не скучают?

Вопросы сыпались как град, и бедная Лави совсем растерялась.

– Да нет… неправда это… – обронил вдруг кто-то.

Внимание детей перетекло в другую сторону, и волчица облегченно выдохнула.

– Неправда? А что тогда правда? Ниру, расскажи! – шумная ватага поскакала к говорившему.

– Всё-то вам знать надо, – проворчал, сидевший у забора Ниру.

Держа в руках пустую плашку, он, в отличие от остальных охотников, тихо притаился у самого дальнего угла двора.

– Раз начал, то рассказывай, – озорно блеснула глазами Лави, в душе радуясь, что не ей теперь отвечать на вопросы неугомонных малышей. Услышав детей, к ограде начали стягиваться остальные волки.

Лишь одно могло заставить этого молчаливого парня говорить – легенды. Ниру улыбнулся:

– Хах, ладно, уговорили, – волк подобрался, устраиваясь поудобнее. – Это произошло много столетий назад. Всю ночь шел дождь…

Глава 1 – Один волк, один феникс

Всю ночь шел дождь – слабая морось, разносимая промозглым ветром. Мелкие капли монотонно били по крыше импровизированного убежища молодого волка.

Волк летел над лесом, надеясь к полуночи добраться до города. Дождь пошел внезапно, вечером. В один миг закатное небо затянулось тучами. Это не помешало полету, но как, черт возьми, противно лететь под дождем! Вода брызжет в лицо, затекает под шерсть и чешую. Прыткие холодные капли пробираются сквозь пух прямо к коже, и создается такое ощущение, что под шкурой ползают полчища ледяных муравьев. До дрожи противно! Не думая долго, волк спустился в лес на первую попавшуюся на глаза полянку. Отыскав под каким-то кустом относительно сухое место, он на скорую руку натаскал веток, соорудив нечто, отдаленно напоминающее шалаш. Свою сумку, чтоб не испачкать, положил на спину. Свернувшись калачиком и слушая мерный стук дождя, волк уснул.