В конце-концов Галка бросилась вперед, и поймать ее удалось аж у вертолетной площадки. Она убеждала, что надо развести костер, чтобы сверху заметили, и забрали отсюда. А кто должен был заметить?

Тут вернулись Майя с Ниной, они поняли, что пропустили что-то интересное, но количество выставленного на стол спиртного вызвало молчаливое неодобрение.

– Ну, в общем, как-то добрались до гостиницы и – вот вам результат – Галюха не в себе, – закончил Степаныч и расхохотался, при этом по отечески погладив, блаженно улыбающуюся Галку по плечу.

– Надеюсь, Галочка придет в себя.

– Скорее, мы придем к тому же, – хмуро заявила Нина.

– Бросьте, – Степаныч махнул рукой, – пробьемся. Осталось всего-то ничего. А материальчиков у нас уже предостаточно.

– Гонораров хватит на долгосрочное лечение в психиатрической клинике, – хохотнул Серега. – Вот врачи будут головы ломать: редакция газеты в полном составе того… – он покрутил пальцем у виска.

– Да, насчет врачей… а где Петруха? – вдруг вспомнил Димка.

– Бабуля на кухне его отпаивает крепким чаем, – сообщил Серега.

Я пошла глянуть, как себя чувствует доктор. Теперь я его очень даже понимала.

Петруха спал, положив голову на стол. Бабы Феклы не было. Мне почему-то захотелось проведать и ее. Наверное, произошедшее и спиртное, просто не давали покоя ногам.

Дверь в конце кухни, у черного входа была приоткрыта. Где-то за ней находилась комната бабули.

В узком коридоре было полутемно и пахло бытовой химией. Справа и слева в маленьких клетушках стояли швабры и ведра, то есть рабочий инвентарь штатной единицы.

Дверь в светлицу была прикрыта не плотно, но, прежде чем войти, я, конечно, постучала. Ответа не последовало, и мне почему-то подумалось, что так и должно быть.

По идее, комната подходила под определение – просторная. Подходила бы, если бы не была загромождена старой мебелью. Один двустворчатый шкаф чего стоил – метра два в длину и высоту, да и в ширину уступал лишь наполовину. На обеих створках, искажая действительность, крепились треснувшие зеркала.

Я сделала несколько шагов по комнате, поняла, что никого нет и решила уйти. Тут створка шкафа с тихим скрипом отворилась и моему взору предстала дикая картина.

В шкафу стоял не оббитый гроб. В том гробу, мирно посапывая, спала баба Фекла. Тфу-ты, извращенка, чертыхнулась я, и пошла к дверям. Но дорогу мне преградила баба Фекла. Нет, та, что спала, спать и продолжала. Это была вторая, и я была уверена, что у меня не двоится.

Растопырив руки, как курица крылья, вторая зашипела: Тш-ш!

Я замямлила, что пойду, что ошиблась дверью, что немного выпила, кружится голова.

Фекла вторая, согласно кивала и продолжала шипеть, придерживая меня за руки. Когда я беспомощно сникла, бабуля торопясь сообщила, что там, в гробу ее непутевая сестра-близняшка. Не надо бы о ней распространяться, так как она тут нелегально и у них, у сестер, если это раскроется, могут возникнуть большие неприятности.

Я согласно кивала, прижимая руки к груди, сердечно заверяла, что никто ничего не узнает. Бабуля недоверчиво щурясь, все же отпустила, пригрозив напоследок: «Смотри»…

А в холле допрашивали Нину, так сказать вернулись к вопросу: откуда шрам на ее шее. Димка, оказывается снова сбегал в морг и принес фотографии той Нины, что мирно покоилась на холодной каталке. Нина, что стояла здесь, перед народом, зареванная, истерично доказывала, что столько же понимает странную ситуацию, как все остальные, и с визгом отталкивала Димкину руку, в которой он держал снимки, предъявляя их Нине на опознание.

– Очная ставка, – бросила Майя презрительно в сторону Димки.

Я рассеяно огляделась. У всех на лицах читались растерянность и усталость. Нина с чем-то обратилась ко мне, по-видимому хотела, чтобы я за нее вступилась. Но в моем мозгу складывались пазлы, готовые дать какой-то ответ или задать еще один вопрос. И тут до меня дошло: две бабули и две Нины. Это «ж» неспроста.

– Бросьте вы женщину мучить! – раздался вдруг веселый голос.

На пороге стояла Варя.

– Бросьте, – повторила она, едва сдерживая смех.

Эта веселая дивчина уже начала раздражать.

– Это двойник, – заявила Варя.

– Кто двойник?

– Тот, что в морге. Они у каждого из вас есть.

??????????????

– Или будут еще. Они пакостные. Специально себе что-нибудь режут или ломают, в общем калечатся. Кто больше, кто меньше. И, пока двойника не похоронят, его прототип будет мучиться, пока совсем не усохнет.

После довольно затяжной паузы, во время которой Варя, заглядывая каждому в глаза, улыбчиво кивала, как бы убеждая в своей правоте, наконец подал голос Димка.

– Откуда эти двойники? Кто их изобрел?

– Уж я этого изобретателя… – зло сказала Нина.

– Да они из болота Дурного выходят. Почему – никто не знает. Мы своих всех враз в сарае сожгли. Повтора пока еще не было, то есть к нам двойники больше не приходили.

– Вы… что? – переспросил Серега.

– Сожгли, – невозмутимо пожала плечами красавица и поежилась. – Они так орали…

– Уж не знаю, кого вы там сожгли, – медленно выступая из кухни, сказал Петруха. – Но если это то, что я видел и с чем имел дело как врач-патологоанатом, то ответственно заявляю, что у них все настоящее: кожа, жилы, кости, кровь… и мозг у них в наличии. В общем, это люди.

– Оба-на! – у Димки глаза полезли из орбит: – А в самом деле?…

– Люди, не люди, – отмахнулась Варя. – Из Дурного болота разве может что-нибудь путное выйти.

– И.. ту, что мое… моя… надо похоронить и… все? – медленно соображала Нина.

– Да, – подтвердила Варя.

– А если его… не того… я усохну?

– Этточно, – рассмеялась Варя.

– Да что она все ржет! – возмутилась Майя.

– У-у, не успели приехать, а уже какие нервные, – фыркнула Варя и томно пропела, – а вот у внука деда Федула, кажется тоже двойник объявился. Так, по крайней мере дед подозревает. Хотите сходить? Все у него сами спросите.

– Это уже, наверное только завтра, – авторитетно заявил Степаныч. – Народу нужно прийти в себя и с мыслями собраться.

– Дело ваше, – сказала Варя и удалилась.

– Так, коллеги, все – берем себя в руки, чистим перышки и перья, делаем наброски и пораньше спать. Соберитесь. Соберитесь !

Степаныч как на детском утреннике похлопал в ладоши.

– А обсудить? – подал голос Петруха.

Все на него посмотрели и тяжело вздохнули.

– Ну, вы же слышали: двойника похоронить надо. Это же опасно…

Он отметил явную незаинтересованность и жалобно закончил:

– Я в морг возвращаться не хочу. Двойники, явление неизученное. Мне-то что с ним делать?

– А ведь он прав, – согласился Димка. – Если веселая девушка Варя сказала правду, и для Нины наличие двойника опасно, то мы просто обязаны его… того… похоронить. Еще и сегодня успеем. Если всем миром и если все дружно.

– Да закопать, мы хоть сейчас, – хохотнул Серега и добавил уже серьезно: – Только как? Без гроба? Просто сбросим в яму?

– Но это все-таки не человек! – неуверенно сказала Майя.

– Откуда мы это знаем? – задумчиво ответил Степаныч. – патологоанатом говорит об обратном.

– Физиологически, насколько я понимаю, мы имеем дело именно с человеком, – авторитетно заявил Петруха.

– Ну, что мы будем, гроб колотить и поминки устраивать? – спросил Серега.

– Я думаю, – отозвалась Галка. – В первую очередь должны спросить мнения Нины. Все-таки это ее…

– Здрасте, – воскликнул Димка, – думаешь она воспротивится?

Все уставились на Нину.

– Не знаю, – сказала Нина рассеяно оглядывая стены. – С одной стороны, я, конечно за то, чтобы эта ситуация поскорее разрешилась. С другой стороны… Мы же с этой… один в один. По крайней мере, я на это смотреть не хочу. А так… она же все равно не живая.

– Решено. – Сказал Степаныч. – Только отложим до завтра. Сегодня надо заказать на пилораме гроб, управляющего попросим предоставить грузовик. Петруха, от тебя все, что положено. Завернуть надо в простынь, наверное… Будем играть по предложенным правилам.