Макс родился и вырос в доме на берегу в районе Академгородка. В городе не было места краше и роднее, чем лес, уплывающий вверх и обрыв с бурлящим Енисеем позади дома.

Снег еще кое-где лежал на склонах, но уже пахло весной. Уже хотелось снять шапку, расстегнуть куртку. И воздух был полон прозрачной свежести, которая бывает, лишь, когда снег тает под горячими солнечными лучами, и в душе маячит предчувствие лета и времени, когда все будет по-другому.

Он шел по узкой дорожке над обрывом, мимо пробегала парочка старичков в тренировочных костюмах времен СССР, неспешно проходили люди с собаками на поводках, которые гавкали в небо, тоже радуясь наступающей весне, и где-то вдали слышались резвые выкрики ребятни с детской площадки.

Петя стоял возле подъезда со стопкой листов в руке и карандашом за ухом, Женя сидела рядом на лавочке со скучающим видом. Летом она защищала диплом, и Петя помогал ей с написанием, он вдохновленно жестикулировал, глядя в распечатанные листы. Макс подошел, сел рядом с Женей и закурил. Петя, увидев его, бросил стопку на лавочку, и с горящими глазами, несвойственными ему спросил:

– Ну что?

– Что? Что? – передразнил его Макс. – Все.

– Был у него?

– Да.

– Ну что решили?

– Согласился.

Женя стукнула его по плечу.

– Ты расскажешь или нет?

– Нужно четыре миллиона.

– Четыре миллиона? – повторила Женя так, будто не верила в слова, которые произносила.

– Да.

Петя стоял с задумчивым видом, подперев подбородок рукой.

– Думаю, мы сможем собрать такие деньги, – сказал он, потом деловито убрав руки по сторонам, продолжил. – Запустим рассылку, оповестим всех, многие откликнуться, за неделю-две точно соберем, – заключил он, уже улыбаясь своей обычной улыбкой.

– Ну что ты такое несешь? – Макс продолжал сидеть. – Как ты себе представляешь, чтобы владелец двухэтажной квартиры и бэхи за три ляма, собирал деньги с простого народа?

– Ну не такой уж и простой народ, – вставила Женя.

– А что собственно такого? – ответил Петя. – Ты кормишь их и поишь, нет ничего предосудительного в том, что сейчас они помогут тебе.

Макс резко встал.

– Нет, бред же полнейший. Я не сделаю этого.

Это непреодолимое желание Макса поделиться с людьми всем, что он имел, исходило из чувства вины. Часто на его лице можно было прочесть сожаление и даже стыд, если речь заходила о его наследстве. Он будто хотел извиниться за то, что имеет.

– Тогда попроси у отца. – Предложила Женя.

– Еще одна. – Махнул рукой Макс. – Попроси у отца … – передразнил он ее, опустив голову, – как же мне просить? – … – да и не даст он.

– Ну, – протянул Петя, – тогда думать нечего. Просить не хочешь, у самого такой суммы нет… – Петя, будто сам боялся закончить предложение, – звони Сереге.

– Еще чего!

– А кто это? – спросила Женя, но ей никто не ответил.

Макс снова сел.

– Есть одна идея. – Начал он. – Мне предложили организовать игру. Очень большую игру.

– И сколько заплатят? – спросила Женя.

– Четыре миллиона.

– Какое-то странное совпадение. – Заметил Петя.

– Кто предлагает?

– Буйный.

– Ты из ума выжил? – возмутился Петя, лицо его покраснело, и стало похоже на только выкопанный клубень свежей картошки. Женя никогда не видела его таким, ей показалось забавным сходство, но она подавила смешок. – Он же мясник, гребанный псих.

– Никакой он не псих.

– Никакой он не псих? Он рубит людей на куски, а потом скармливает своим собакам.

– Да, брось ты. Ты вершишь в эти сказки? Это же тупой пиар, чтобы все его боялись.

Женя лишь однажды видела его на вечеринке в ресторане Суриков. Это был статный мужчина в костюме, явно сшитом по фигуре, и с уложенной копной черных волос. Франт не меньше. И обходителен. Он придержал дверь, когда она выходила.

– Нет, – резко сказал Петя. – Уж лучше, отдавай машину Крячко, чем ввязывайся в это.

– Ты издеваешься? Я лучше продам машину, но не допущу, чтобы его жирный зад касался моего кожаного сидения.

– Но ты хоть понимаешь, что уже не отмоешься от такого сотрудничества?

– Нет, не понимаю. И хватит драматизировать. Чем хуже Буйный такого же Крячко? Жирдяй ворует миллионы из краевого бюджета и законченный взяточник, а Буйный просто пытается выжить в этом мире.

– Петя прав. Он, надеюсь, не мясник и не психопат, но репутация у него хреновая.

– Ну почему, почему вы не можете поддержать меня? – Взгляд Макса просил о помощи, ему была важна поддержка и одобрение, как любому человеку, любившему находиться в центре внимания. – Для себя я уже все решил.

– Кем бы он ни был, он отрицательный персонаж в твоей истории. – Сказала Женя. – Зачем он тебе?

– Да с чего ты взяла? Вот Крячко, этот змей искуситель, вот кто реально отрицательный. А Буйный просто хочет помочь.

– Ты действительно думаешь, что он помогает тебе? – спросил Петя. – Он же затянет тебя на такое же дно, где и сам обитает. А ты не выберешься оттуда, потом не отмоешься.

– Хрень полная! Хватит. – Сказал Макс и ушел, так и не получив поддержки.

По дороге домой Женя думала, а собственно говоря, кто такой Буйный? Поговаривали, что свой бизнес он начинал с продажи арматуры и скупки цветных металлов. Воспитывался в детском доме, отчего всегда старался окружить себя людьми и заводить связи. Даже сам Миронов побаивался его, это говорило о многом. На правом берегу он был непререкаемым авторитетом. Женю даже несколько очаровывал романтически флер его натуры, будто он один из героев фильма Крестный отец.

Сама она выросла в районе под названием «Зеленая роща». Расположен он на востоке левого берега и был построен для работников кормящего город тогда еще КРАЗа. Бессменный пейзаж – Енисей и горы, а слева – высоченные трубы травящие город. Завод давал тысячам семей возможность к существованию, как, к примеру, семье Жене, но год за годом он вытягивал из людей жизненные силы, соки, он заражал кровь своим ядом, люди катастрофически быстро гибли от онкологии.

Дом, в котором она жила, был расположен на одном конце набережной, это была обычная кирпичная девятиэтажка, с десятками окон, уставившимися куда-то вдаль, а на другом конце набережной уже внизу обрыва у самой реки, стоял шикарнейший дом с закрученной будто у пирожного крышей. Дом этот принадлежал Александру Таранову, местному криминальному авторитету, именно он в 90-е забрал владения КРАЗа. Сейчас в доме никто не жил, он скорее был местной достопримечательностью. Таранов уже давно сидел в тюрьме. Компромата на него было предостаточно. Что бы ни говорили, но в городе его уважали. Она помнила, как жила их семья, когда КРАЗ был его. Она помнила, как много папа получал денег, какие огромные подарки он приносил на новый год, с каким размахом праздновался день металлурга и новый год. Когда Москва забрала КРАЗ, переименовала, зарплаты стали меньше, подарков уже не было, а ледяных скульптур на местной елке вместо 20-ти штук, осталось всего две. Город продолжал задыхаться ядом, но если раньше за это человеку платили, то теперь Москва показывала большой и жирный кукиш.

Конечно, она могла ошибаться, в детстве ведь всегда мороженое было вкуснее, и лето жарче. Она задумалась о том, почему личность Буйного вызывала в ней симпатию. Ведь он обычный бандит, наверняка убийца. Слова Макса о Буйном, не давали ей покоя. Его методы отличны от приемлемых в обществе, но разве он не более честный? Ведь все эти политики, разве кто-то из них хочет всеобщего блага? И те преступления, которые они совершают за ширмой правопорядка, не более ли страшные? Только месяц назад общество потрясла история об омских казармах, которые обрушились и погребли под собой двадцать восемнадцатилетних парней. Деньги, выделенные на ремонт здания, осели в кармане мэра города.

Глава 5.

Ночь была застывшей и неспокойной, черное небо без звезд, словно купол накрывало улицы, опустевшие дворы зловеще молчали, лишь ветер подергивал со скрипом сухие ветки. Старый каменный дом в шесть этажей, с арками и высокими потолками безразлично глядел на них черными окнами. И казалось, что в этой застывшей тишине затаилась опасность, она наползала размеренно и хитро, как серый дым от ближайшей ТЭЦ длинной узкой змейкой.