Женя давно потеряла всех из виду, и сейчас, заметив свободное кресло у окна, села и вытянула усталые после танцев ноги. Смотрела, как вдали горели огни над Енисеем, и тускло светил месяц.

– Это ведь вы ехали со мной в лифте? Роман Пичугин, – паренек неожиданно появившийся из-за стены, протянул руку и провалился в кресло, что стояло рядом. Он был изрядно пьян. Слишком быстро почувствовал себя частью компании и ни в чем себе не отказывал.

– Случайности не случайны. – Сказал он. – Как тут не поверить в судьбу?

– Отчего же? Я верю. – Ответила Женя.

– Нет, ты только подумай, я ведь пришел играть, понимаешь? Хотел все поставить, вот прям все. Я ведь гараж дедовский продал. А тут праздник, и никаких игр. Думаешь, проиграл бы?

– Этого мы уже не узнаем. – Ответила Женя и глубоко зевнула.

– А я вот думаю, спустил бы все, к чертям. – Наклонившись, он почти шепотом произнёс, – так что, как говорится, судьба отвела. – Видимо боялся, что судьба может его услышать.

Он на секунду отключился, затем резко вскочил и огляделся вокруг.

– Дааа, – протянул он, – вечеринка, что надо. Когда мне было 25, я за гаражами бухал. А этот малец вот какой праздник забабахал. Это на играх так заработать можно?

– Понятия не имею.

– Да знаю я, знаю. Папаша его денег отвалил, это ж ясно. А вот кем бы он был, не будь у него ни гроша?

– А какое значение это имеет? Ты у него дома и пьешь его виски.

Он посмотрел на стакан замутненными глазами, и кивнул.

– Я тебе вот, что скажу, парень он может и отличный… – Пичугин остановился, захлопав глазами, как старая сова. Пошел к черту этот Пичугин, подумал Женя и ушла не сказав, ни слова. Он вопросительно свел брови, пожав плечами, провалился в кресло и громко захрапел.

Кто-то сзади налетел на нее и угодил локтем в поясницу, так что Женя отлетела на метр вперед прямо в объятия парня в белом пиджаке. Тот держал в руках по бокалу с шампанским. Шампанское липким пятном затянуло ее футболку, чудесным образом, не оставив на его пиджаке ни следа. Все вокруг начали хохотать.

– Снимай футболку, – крикнул кто-то позади.

– Пошли танцевать, – липкие руки тащили ее в центр зала.

Она ответила, что устала и, вообще, недостаточно пьяна для танцев, тогда ей начали пихать шоты один за другим. Она выпила первый только, чтобы не выделяться, остальные как-то сами собой оказывались у неё в руке. Заиграла песня Отель Калифорния, и парень, что толкнул ее, схватил за руку и притянул к себе. В темноте она не видела его лица, но запомнила запах шеи – запах мыла, такой редкий, когда все вокруг пахли гелем для душа. Какой же долгий проигрыш у этой песни. И его губы оказались на ее шее, потом спускались ниже и поднимались к ее губам. Она не сопротивлялась, это казалось слишком закономерным.

Она проснулась в кресле. Левая рука жутко затекла, она убрала голову девушки, лежавшей на ней, и на удивление быстро встала. Желудок был спокоен, и голова не кружилась. Вечеринка подошла к концу, музыка стихла, и только в углу парень тихонько перебирал струны гитары, зал почти опустел, а оставшиеся люди, кто спал на полу, кто переговаривался, допивая последние капли шампанского и виски.

Она сделала несколько шагов, голова резко потяжелела, и желудок скрутило. Туалет был занят. Она барабанила по двери, что есть сил, но никто не отвечал. Никаких недовольных возгласов: «Занято». Вот бы на втором этаже было открыто. Она поднялась по широкой винтовой лестнице, свет не горел, и только в конце коридора сквозь приоткрытую дверь пробивалось легкое свечение. Наверняка, кто-то забыл задернуть шторы, и сейчас лучи лунного света мягко освещают комнату. Она шла наощупь к двери, в надежде найти выключатель. И по мере приближения, стали доноситься какие-то звуки: то ли всхлипы, то ли вздохи. Она приоткрыла дверь, и увидела, как на кровати лежит Макс. Поза его была странной: колени подогнуты к груди, руки убраны за голову, будто он накрывался от чьих-то ударов. Она подошла ближе – губы плотно сжаты, шея и лицо покрыты потом, а тело бьет судорога.

– Эй, – крикнула она, – с тобой все нормально?

Потом толкнула его раз, второй, третий. Но он продолжал лежать, сотрясаясь от судорог и сильнее вжимаясь в кровать. Может он что-то употреблял? Она перевернула мусорное ведро, но ничего кроме разорванных листов бумаги и фантика от конфеты не нашла.

Бригада скорой приехала быстро, не прошло и десяти минут. Тучная высокая женщина переваливалась с ноги на ногу, проходя мимо валяющейся пьяни, и глазом не повела, а щуплый паренек семенивший за ней, растерянно крутил головой.

Увидев лестницу, врач недовольно цокнула и начала медленно подниматься.

– Открой окно, милочка, – приказала она. Потом, оглядев комнату, заметила на столе шприц-ручку, взяла ее в руки и спросила:

– Диабетик?

– Я не знаю, – растерянно сказала Женя.

– Понятно. Ну-ка, – бросила она пареньку, пытаясь разогнуть руку Макса, – помоги мне. Держи его за запястье.

В первый раз глюкометр ничего не показал. Они не торопясь, проделала процедуру снова, и снова ничего.

– Сломали что ли? – Паренек потряс прибор.

– Сахар видать слишком низкий. Доставай глюкозу. А ты, – обратилась она к Жене. – Прижми ему руку вот здесь. – Женя уперлась двумя руками, но Макс все равно дергался, – Коленкой давай. – Сказала она по-житейски. – Никакой дисциплины сейчас у этих диабетиков.

Через пару минут Макс стал открывать глаза, медленно, словно только родившийся котенок.

– Как зовут? – спросила врач.

– Максим.

– Фамилия?

– Бортник.

– Сколько лет?

– Двадцать пять. – Сказал он уже более отчетливо, протер глаза и добавил, – сегодня исполнилось.

– Будь внимательным, и сходи к своему эндокринологу, – А ты, обратилась она к Жене, – сделай-ка ему чая сладкого.

Макс никакой чай пить не стал. Что-то бубнил, будто под кайфом, смотрел в потолок пустым взглядом. Потом выпив полбутылки колы, поднялся с кровати, снова сел, положил руки на колени и уставился на нее.

– Ты ведь мне жизнь спасла, – сказал он так серьезно, будто репетировал сцену из фильма Рокки.

– Это врач спасла.

– Как тебя зовут?

– Женя, – сказала она. Конечно же, он ее не запомнил. – Петя нас вчера познакомил.

Он нахмурил брови, изображая мыслительный процесс, потом вскинул руки и почти прокричал:

– Точно. Птенчик.

– А я читала «Сахарную болезнь» Пучкова, – сказала Женя, – он выиграл премию Дебют.

– И что это за книга?

– Про парня, у которого диабет.

– Хорошая книга?

Женя кивнула. И ведь, правда – совпадения не случайны.

– Петя говорил, ты устраиваешь игры в покер? – спросила она. Голос ее подрагивал.

– Да, каждый четверг и субботу. Хочешь сыграть?

Женя стояла к нему спиной, и, развернувшись с опущенными вниз глазами, равнодушно произнесла.

– Я бы попробовала.

– Отлично, – сказал Макс, – тогда приходи завтра. Я придержу для тебя место.

И когда она уже уходила, добавил совсем невзначай:

– Буду признателен, если эта история останется между нами.

– Не переживай, я совсем не болтлива. – И обернувшись, с улыбкой сказала. – Отличная была вечеринка.

Макс откинулся на подушку и весело подумал: толи еще будет.

Глава 2.

На улице было сухо и ветрено. Листья кружили под ногами, образовывая воронку, а затем разбегались и неслись дальше. Красноярск утопал в желтизне. Центр города с его двух и трехэтажными домами в стиле модерн, умело отреставрированными, создавал ощущение прогулки по европейским улочкам, и лишь когда улица внезапно обрывалась, и взору представал могучий ярко синий Енисей, только тогда можно было понять – такой бескрайний размах может быть только в Сибири. Енисей всегда неистово бежал, почему-то не создавая у жителей города желания также быть в движении. Здесь не было нормальных дорог, а знаменитая Транссибирская магистраль казалась слишком далекой.