Самолёт приземлялся в аэропорту Франкфурта-на-Майне, и я с интересом прильнула к иллюминатору.

А вот и они! – небоскрёбы финансовых центров – прямо под крылом самолёта. Даже страшно стало, что мы их зацепим.

Я закрыла глаза и унеслась в далёкое детство, на крошечную кухню советской хрущёвки.

Мы жили, как все. Пластмассовая трёхъярусная люстра, ковёр над диваном и хрустальные вазочки в серванте.

Символы крепкой и благонадёжной советской семьи.

Для украшения жилища, помимо часов с кукушкой пензенского часового завода, большой популярностью у советских людей пользовались переводные картинки. Их можно было встретить на зеркале в прихожей, на кафеле в ванной, на полированном столе учащегося средней школы. И, конечно, на гитарах дворовых пацанов.

На нашем кухонном шкафчике для посуды тоже красовалась заграничная наклейка. Переводилка с изображением утопающего в зелени сказочного города Франкфурт-на-Майне, так непохожего на наш пыльный район однотипных пятиэтажек.

По периметру на трёх языках латинскими буквами было написано «The old and the new Frankfurt – Altes und neues Frankfurt – Francfort hier et aujourd‘ hui», и ни одной русской буквы! В этом состоял особый шик. По крайней мере, мне было ясно – в таком необычном месте должны жить совсем необычные люди, и там всё по-другому.

Как? Этого советские граждане знать не могли.

Никогда бы не поверила, что увижу этот город своими глазами. Но вот я стою посреди потока разноязычных пассажиров в аэропорту Франкфурта.

Молодящаяся дамочка обычной внешности. По профессии медсестра, обременена двумя детьми, отсутствием приличной жилплощади и средств к существованию. На лице боевая раскраска, нанесённая моей опытной рукой и не растёкшаяся даже при перелёте. Бежевый плащ в сочетании с брюками-клёш из секонд хэнда, красный чемодан, купленный когда-то на курортах Крыма, и высоченные каблуки. Яркий благоухающий шарфик игриво закинут через плечо.

Лишь виза невесты в кармане давит, тянет вниз и не даёт расслабиться и легкомысленно предаться отпускному настроению.

Что я здесь делаю? Меняю жизнь, познаю новое, верю, надеюсь и, главное, – не сдаюсь! Вон он, машет мне рукой – среднего роста, худощавый, с аккуратной седоватой бородкой, по-спортивному в джинсах и светлой парке – мой иностранный жених Леопольд. А по-нашему – Лёвушка.

Полтора года со времени знакомства пролетели незаметно, я и понять не успела, как в очередной раз собралась под венец.

– Светка вышла на международный уровень. Следующий будет межгалактический, – съехидничала моя лучшая подруга Марьяна.

Череда неудачных браков, официальных и не очень, вызывала у моих подружек смешанные чувства. Господи, хоть бы этот уж последний!

Ну, посмотрим, как встретит заграница. Сколько романов ни читай и телевизор ни смотри – а всё же у всех по-своему.

Продолжаем учиться на своих ошибках.

В тот год нам с Ванькой несказанно повезло.

Ванька – мой восьмилетний сын, шустрила и отличник. С тех пор, как его отец – любовь всей моей жизни Вадик – покинул нас ради молодухи, Ванька немного съехал в учёбе. Но в смекалке отказать ему было невозможно.

– Мама, мы что, едем на море?! – сразу догадался он, когда я с порога затянула «Ты морячка, я моряк».

– Ванюшка, собирай чемодан. Мы едем в Турцию!

Я и сама не верила своему счастью. Рука невольно потянулась к коробке с фотографиями. Ванька, Вадик и я в обнимку с Гераклом на пляже Евпатории. От фотографии пахнуло солёным воздухом, и я услышала шум моря. «Эх, раньше были времена, а теперь моментики. Даже кошка у кота просит алиментики», – промелькнула в голове частушка моей бабушки. Я вздохнула, вспоминая этот единственный совместный отдых на море. Вскоре после него Вадик и ушёл. А я погрузилась в страдания.

Алименты бывший платил исправно. Но сумма их оставляла желать лучшего. Да и моя зарплата медсестры радости в жизни не прибавляла. По крайней мере, про заграничные курорты нечего было и мечтать.

Судьбоносную поездку в Турцию нам оплатила тётя Ира, мамина подруга, сумевшая после Перестройки вписаться в новые правила жизни.

– Света, бросай ты эту канитель со страданиями. У тебя отпуск в сентябре, так вот, дарю тебе путёвку на юг. Возьми сыночка с собой, поезжай, развейся. Турция, пять звёзд, всё включено.

– Тётя Ира, спа-си-бо! Вы настоящий клад! Бегу покупать белые брюки.

Море, море, мир бездонный… Как же я по тебе скучала! Сразу после оформления в отеле, мы бросили сумки в номере, наскоро переоделись и рванули к тёплой волне.

Первый день я просто ходила, открыв рот, и прислушивалась к иностранной речи. Ага, вот и русские, тоже здесь. Ну, слава Богу, мы не одни.

Я расслабилась и, выдав Ивану «Инструкцию по поведению в заграничном парадизе», уютно устроилась около бассейна на лежаке.

Какой кайф!

Молодые мамочки меня поймут – кайфовать мне пришлось недолго. Очень скоро я поняла, что Ванька слинял в неизвестном направлении. Я растерянно оглянулась по сторонам в надежде найти очевидцев. Ближайшим соседом оказался мужчина с седоватой бородкой, одиноко читающий книжку в тени зонта.

Точно не наш, иностранец, – подумала я, и моя догадка тут же подтвердилась.

– Литтл бой? – мужчина замахал руками, показывая мне в направлении площадки для мини-гольфа.

Смотри-ка, догадался. Я интенсивно закивала головой и вдруг ответила на школьном английском:

– Йес! Сэнкью!

Иностранец оживился. Он поднялся с шезлонга и направился в мою сторону, по пути прикуривая сигарету.

И тут начинается история, в которую я сама бы не поверила, если бы она не случилась на самом деле. Во мне неожиданно проснулись школьные знания английского, бережно привнесённые в наши светлые пионерские головы «англичанкой» Виолеттой в средней школе номер тридцать три.

Все учителя иностранных языков в советских школах считали свои долгом быть модницами, выгодно отличались от остальной учительствующей братии, и даже имена у них были большей частью необычные. И я всегда с удовольствием ходила на урок, любуясь очередным Виолеттиным шедевром в виде бабочки-жабо.

Спасибо тебе, моя дорогая советская школа!

Несколько английских слов позволили нам понять друг друга. Разговор начался с разрешения на курение, перешёл на жаркую погоду и закончился обеденным временем.

Пунктуальный немец, как оказалось, уже отобедал. Я же поспешила раскланяться. Во-первых, надо было найти Ивана, а во-вторых, я была немного ошарашена внезапным диалогом на английском.

На обратном пути я раздулась от гордости. Как это я так смогла – объясниться с иностранцем? Ничего себе, дела… Эксперимент захотелось продолжить.

На другой день я выбрала место в сторонке и решила понаблюдать, но незнакомец меня нашёл. Проходя мимо, помахал рукой: «Хэлло!» Потом пригласил на чашку кофе.

Последние три дня перед его отъездом пронеслись, как три часа. Мы «болтали» обо всём, не всегда хорошо понимая друг друга, играли вместе с Ванькой в теннис, листали турецкие газеты.

Я узнала, что его зовут Леопольд и что его жена ушла к другому. На этом пункте мы друг друга отлично поняли, и я поведала ему свою печальную историю, подкрепляя свой рассказ мимикой и жестами.

– Светлана, он не вернётся, забудь о нём. Его большие печальные глаза смотрели, казалось, прямо мне в душу.

А ведь и правда, не вернётся, – как бы впервые осознала я простую истину. Интуиция подсказывала, что этому мужчине можно верить.

– Светлана, уехать в Германию очень сложно, но если официально оформить брак, то возможно, – как бы в подтверждение своих слов, он взял мой безымянный палец и виртуально надел на него кольцо.