– Что то я не помню, чтобы ты брал себе девок. – сказал Рейми, сощурившись. – Надеюсь тобой движет похоть, а не жалось?

– Она хороша. – сказал Хедли наклоняясь к Эрте. – Дикая, злая и отчаянная фурия – прямо таки мой тип женщин!

***

Она открыла воспаленные глаза, сощурившись от света, исходившего со стороны камина. Ей, казалось тогда, что болит каждая клеточка ее тела. Несмотря на то, что жар от огня успел прогреть комнату, на груди выступил холодный пот. Тело ныло от боли и воняло потом, смешанным с грязью. Обессиленная, она что то болезненно простонала и попыталась встать. Усилие было тщетным: она была привязана. Правая рука цепью была прикована к металлической конструкции посреди комнаты. Она отчаянно дернула, раз, и еще, и еще. Это уже не было попыткой сбежать, это была истерика загнанной и раненной кошки.

– Руку сломаешь себе, дура. – Хедли отошел от камина и устроился на кресле рядом с ним. Он внимательно наблюдал за ней, стакан с бурбоном в руке, поза расслабленная, но не вальяжная. Он наслаждался покоем и теплом, исходившим от огня и проникающим в желудок с каждым глотком бурбона. – Я слышал, как охотницы вроде тебя, будучи захваченными в плен, лишают себя конечности, чтобы сбежать. Это правда? С удовольствием взглянул бы на этот спектакль. – Сказал он, вставая. Он медленно подошел и протянул стакан с выпивкой. – Хочешь?

Она выбила стакан левой рукой и попыталась ударить справа. Хедли перехватил ее руку, его удар опрокинул ее на пол. Наклонившись, он нанес еще два удара в область лица и один прямо по сломанным ребрам, словно знал, куда именно надо бить. Эрта взвыла от дикой боли и метнулась в сторону от него настолько, насколько позволяла цепь, которой она была прикована. Она поняла что больше не выдержит такого, такой боли, еще пара ударов и ей конец. Хедли прочел это понимание в ее глазах, в ее жестах. Она сидела, обхватив голову, все ее тело дрожало, она всхлипывала, слезы сами катились из глаз от болевого шока – удар по сломанным ребрам сделал свое дело. Она больше не могла и не хотела сопротивляться. Хедли отошел обратно к камину, чтобы наполнить новый бокал.

– Я ведь пытаюсь помочь тебе, идиотка. – он сказал это, стоя к ней спиной.– Они бы тебя на куски порвали, а потом бросили на болото подыхать, без оружия и одежды, побитую, словно дворнягу. Думаешь, ты бы долго так протянула?

– А ты что же? – сказала она сквозь слезы. – Ты поступишь иначе? Ведь ты посадил меня на цепь, бьешь, издеваешься! Решил себе нового питомца завести?!

Хедли резко развернулся и Эрта тут же пожалела, что сказала все это таким тоном.

– Я не собираюсь тебя насиловать. По крайней мере пока. Не то, чтобы я тебя не хотел, но мне сейчас больше нужен собеседник, чем сексуальный объект. И я больше не буду тебя бить, если ты не попытаешь снова напасть, разумеется. Веди себя спокойно и к утру я тебя отпущу, даю слово.

– Спокойно, мать твою?! Ты это сейчас серьезно?! Ты перебил моих друзей, убил человека, который был мне старшим братом в течении нескольких лет, ты избил меня! И теперь ты хочешь чтобы я успокоилась?!– сказала Эрта, нервными движениями пытаясь стереть кровь и сопли со своего лица. – Да и что стоят слова такого головореза, как ты?

– Боюсь, у тебя просто нет выбора. – сказал Хедли с печальной усмешкой. – Как не было его у меня, когда я убивал твоего друга.

– Хочешь сказать, тебя на это вынудил твой долговязый братец? Если бы речь была о ком то другом, я бы охотно поверила. Он мерзкий кукловод, заставляющий людей плясать под его мелодию. Но ты.. ты что то не смахиваешь на шестерку, на того, кого можно заставить подчиняться. Ты похож нам него и не похож одновременно. Я.. я не знаю как это описать. – она все еще сидела на полу, но ее поза была куда более расслабленной. Она обхватила руками колени и старалась дышать как можно ровнее. Это позволяло ей немного унять боль в области ребер и говорить более спокойным голосом. – Так как? Как же он заставил тебя подчиниться?

– Он не заставлял. Он, скорее, убедил меня это сделать. Это было за долго до того, как я стал одним из местных главарей. – сказал он, подходя и протягивая ей еще стакан. – Если и этот разобьешь, больше не предложу. На твоем месте я не стал бы ерепениться. Ты насквозь промокла, можешь подхватить воспаление легких или что похуже. Воздух здесь влажный и тяжелый, а крепкий алкоголь хорошо прогревает внутренности.

Она взяла бокал дрожащими руками и сделала глоток. А потом еще несколько, опустошив стакан.

– Не стесняйся, у Ферона тут целый погреб этого пойла. – сказал Хедли, направившись обратно к своему креслу. – Если честно, оно совсем не в моем вкусе. Идет слишком мягко, не горчит и не обжигает горла. Впрочем, я ведь за него не платил, так что грех жаловаться.

– Да тебе, наверняка, и в барах местных наливают бесплатно. Под страхом поджога или расправы.

– Полегче, длинноухая! Мы гангстеры, а не шпана безмозглая. И к местным относимся уважительно. Пока они уважительно относятся к нам, разумеется. – добавил он, почувствовав ее возмущение.

– Ну, мне Ферон тоже совсем не нравился. – сказала Эрта, с благодарным кивком принимая очередной бокал.

– Еще бы. – усмехнулся Хедли.– Не сомневался в этом. У нас с тобой больше общего, чем тебе кажется.

Эрта сделала глоток, поймав себе мысли, что он прав. Мысль эта ей совершенно не нравилась, однако она была достаточно честна с собой, чтобы признать очевидное. Побитая жертва не должна испытывать симпатии к врагу. Его можно уважать, да и то в редких случаях. "Можно считать, что он мне уже не враг. – подумала она. – Все ведь кончено уже. Била назад не вернуть, как и остальных, а этот парень.. кажется, он спасает мне жизнь." Немного подумав, она отмахнулась от этой мысли, убедив себя, что просто пьяна. В глубине души она знала, что паре бокалов, что она выпила, было не под силу изменить ее сознание, но решила загнать эти мысли насколько возможно глубоко. Опьянение было хорошим оправданием и избавляло от чувства вины перед Билом и другими, что пали от рук Хедли этим вечером.

– Я не такая как ты и не поступила бы так, как ты поступил с Биллетри. – она сделала еще глоток и угрюмо уставилась на Хедли. – Ты сказал, что брат убедил тебя так поступить. Ты со мной не поделишься? Ужасно любопытно узнать, как можно убедить человека, что такое зверство может быть оправданным поступком.

– Это было время, когда я только присоединился к Рейми и его парням. Я был юн, не слишком умен и горел желанием самоутвердиться за счет других и найти реальное применение своим способностям. Я хотел быть несгибаемым и жестким, как он, но быстро понял, что переоценил свои возможности. Впрочем, деваться было некуда. Тогда на островах обстановка начала накаляться, все вокруг ощущали беспокойство, ходили нервные, на взводе. Ситуация становилась все очевиднее, а люди стали совершать все более отчаянные и глупые поступки. Такова уж человеческая натура, когда надо собраться мы паникуем и наоборот. – весело добавил он, глядя в пространство, в пустоту где то позади Эрты. Забавно, но Хедли никогда не рассказывал этой истории и не любил ее вспоминать. Возможно, он так разоткровенничался, зная, что это их первая и последняя встреча. – Банда с востока набирала обороты, а мы, по сравнению с ними, были новичками, приходилось учиться быстро и, чаще всего, на своих собственных ошибках. Среди нас завелась пара ренегатов, сливавших информацию Ala nocturna, позарившись на их деньги и влияние. Рейми поручил мне их выследить.

– Именно в такие моменты дерьмо и начинается.

– Это точно. В общем, к моему удивлению, все получилось довольно быстро. Мы с парнями взяли их прямо на месте, во время сделки. Конкуренты пошли на корм болотным тварям и пришло время десерта. Я знал, что предатели не достойны пощады. Они побросали клинки, грохнулись на колени, начали умолять, реветь и так далее. Им не было еще и двадцати. Я знал как должен быть поступить, но не смог. Передумал в последний момент и, взяв с них клятвы свалить с островов и никогда не иметь против нас никаких дел, я их отпустил. А потом жестоко пожалел об этом. – глубокий вдох и Хедли подошел к окну глядя на ливень, сквозь который пробивались первые вестники рассвета.