Литмир - Электронная Библиотека

Это все очень стимулирует – я понимаю, что сейчас она занята только мной, что ей не плевать на все это, ровно, как и мне не плевать на все это, вот.

11

Я штудирую Рэя Бредбэри, ранние его хоррор-сборники, и что-то переписываю себе – начинаю классический путь писателя, и начинается он с воровства. Мой друг Рэй как-то сказал (ха) – что мне безусловно запало в душу – он сказал, что все, что он пишет, он пишет для одного человека – своей жены. Он говорил, что это самое важное в писательстве – делать это для кого-то. И как он был прав, настолько прав, что жжет от обиды, ибо я фанатично принял его слова на веру. Как-то вечером почувствовал этот импульс впервые, творческая вспышка озарила кухню, и мне вдруг захотелось соответствовать – его успех уже был моим, но одновременно я был выше всех. Нагло и жадно упивался идеями собственного превосходства в творчестве, не сделав при этом ничего. Хотя нет, дорожку я все-таки нашел и больше не плутал – с этим мне повезло. Еще в юности понял, кем хочу стать, многие этого не понимают вплоть до собственной смерти.

– Понимаешь, во мне кипит неприятие к жизни, и я не могу молчать, меня все бесит, и это не романтическое озарение, отнюдь. Я просто жажду высказываться, так что да, я писатель – не отговаривай, – начал было я, но и это была ложь – притворялся. Я до сих пор не понял, что пытаюсь добиться такого письмом своим и не письмом кстати тоже.

– Да ты что, и не собиралась! Ты молодец, скажу тебе, – ответила она. – Тебе все равно с твоим характером и незрелостью ничего не светит в моем мире с нормальными людьми и работой, а я думаю, что незрелость эта у тебя надолго. Ты прав – ты писатель… Для меня пишешь?

– Ну, разумеется.

– Мне нравится это. Нравится за тобой ухаживать. Вдохновляю?

– Очень.

– Хотел бы меня?

– Да, а ты меня?

– Ох, мне правда нравится, что ты делаешь и как это делаешь.

Она тащилась от моей жизни, сама была таким же игроком, одинаково играющим на два поля: ее канитель из встреч и тусовок, не пойми где и с кем – пьяные и не очень, клубные дела или вписки к незнакомцам, а с другой стороны – одинокие спокойные дни, полные медитативного сочинения девичьих стихов в тетрадку и чтение художественной литературы под светом настольной лампы в углу комнаты.

Все как у меня – она мое отражение, с некоторыми отличиями и с вагиной, конечно.

Просила, чтобы я рассказывал ей какие-нибудь дурацкие истории из своей жизни, допустим, как мы с Антоном, переодеваясь, заявлялись в другие школы на дискотеки и спаивали старшеклассниц, или как мы потом убегали от толпы пьяных ревнивцев из старших классов, когда кто-то из них вдруг замечал нас, трогающих за всякое девушек из их компании. А она мне рассказывала, что так как школу уже окончила и сейчас учится в техникуме, веселья в ее жизни стало в разы меньше, тогда как в школьные ее годы, она говорит, была той еще стервой и сердцеедкой, отчего подруг у нее теперь совсем не осталось, одни только мужики в друзьях – я думаю, что это те, кто ее трахал, и те, кто трахнуть только намеривается. Она недолюбливает азиатских девочек, потому что они азиатки и только поэтому, спрашивает, был ли у меня секс с «узкоглазыми», а когда отвечаю, что был, отправляет смайлик, которого тошнит. Отбитой в этом плане по краям психики, сейчас ей тяжело, потому что в техникуме она одна русская – все остальные там местные, что приехали получать среднее специальное из деревень, потому что их знание русского языка не хватит, чтобы полноценно жить и учиться в больших городах страны. И из-за такого вот одиночества в толпе, сейчас Света вынуждена смириться со своими расистскими заскоками и ассимилироваться в местную струю традиционного консерватизма (это поэтическое определение), но ей это тяжело дается, а мне это слышать необычно – я компанейский интроверт, и предубеждений схожего рода у меня особо не бывает.

12

Ты верно думаешь, что это я вообще читаю? Какого-то парня прорвало словесным поносом, и он, блин, загорелся идеей все на свете там описать? Развел муру, как Чарльз-скучно-где-соль-Диккенс, и творит какую-то острую неурядицу с абзацами. С тобой сложно не согласиться, поверь. Но если б я писал не о себе, и не так близко, то и не было б столько слов, понимаешь? Ты знаешь меня несколько страниц, а прикинь, какого женщинам, которые согласились меня любить. Они же самые настоящие мученицы. И прикинь, какого мне! Жить с занудой – это вызов. Плюс, это все происходило несколько лет назад, а ты сам представляешь, что такое память – она отрывочна. И дневники – еще не все. А вообще, если бы ты тут не ворчал попусту, а взялся за идею понять самого себя, как я здесь, например, занялся бы самоанализом, потому как и ты не идеал – уж поверь, то сам бы понял, почему все написано так, а никак иначе. Я вижу, что проза летит пулей по страницам, и мы оба не отстаем – это и есть крутость крутая, так что давай там не бубни, закрыли тему.

13

У меня вроде как есть девушка, мы со Светой еще не разговаривали на этот счет, но в воздухе это утверждение определенно витает – и это не может не радовать, дарит свое спокойствие, так сказать. Вот только я ее не видел с той пьяной ночи уже почти два месяца, и встречаться с ней как-то страшновато. У меня нет обычно никакой паники перед девочками, я не волнуюсь, когда с ними общаюсь, но вот Свету пригласить на свидание мне неловко – боюсь, как маленький мальчик, хотя мне семнадцать, и девчонки у меня уже были, только вот такие чувства, которые дарит мне Света, с ними я не испытывал, поэтому и не боялся их потерять. Свету боюсь, и боюсь разочаровать при встрече – хочется прослыть писателем, не знаю, почему эта идея во мне вообще закрепилась, но из-за ее масштабов, я ничего не могу больше разглядеть.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

7
{"b":"691426","o":1}