- Людей – точно нет! А вот Тогрон…

- Пого! Молчи! – одёрнул его отец. Парень вздрогнул и умолк, опустив глаза. Энмор переводил взгляд с отца на сына.

- В чём дело? – непонимающе спросил он. – Кто такой Тогрон?

Навлад взглянул на него исподлобья:

- Это гном, - ответил он. – Он живёт неподалёку, в лесу. Здесь его не любят. Он редко появляется в деревне, всё больше у себя, в лесной хижине. Торчит один, словно сыч в дупле.

- А сегодня утром он сюда заявился, - буркнул Пого, быстро взглянув на отца. – Всё носился по улицам, орал как помешанный, бросался на всех. У него кобылу ночью увели, так он на наших подумал…

- Как мне его найти? – взволнованно спросил Энмор. Навлад быстро обменялся взглядом с женой и сыном. Энмор раздражённо подумал, что сейчас они, должно быть, опять начнут играть в молчанку, но тут Сальмина повернулась к Ианто и сказала:

- Отведи господина волшебника к гному.

Ианто послушно слез со скамьи, но Энмор остановил его, положив руку ему на плечо.

- Нет, - твёрдо сказал он, - я бы лучше воспользовался услугами вашего сына. Он наверняка знает, как пройти к Тогрону, ведь так? А Ианто нужно отдохнуть и согреться. Целый день мальчишка ходил по такому холоду без обеда и ужина! Дайте ему поесть и уложите спать. А мне и вправду пора.

Он посадил покрасневшего мальчика на табуретку, пододвинул к нему стакан с компотом, к которому сам так и не притронулся, и, поклонившись на прощание онемевшим хозяевам, вышел наружу. За ним шагали Висельник, с высоко задранным хвостом, и Пого, с мрачно насупленной физиономией.

========== Глава 4. Изгнанник ==========

Миновав последние дома Новых Клыков, молодые люди углубились в лес. Между ними царило недружелюбное молчание. Лес тоже притих: ни одна птица не кричала, ни одна ветка не шелестела. Уже наступило время осенних сумерек, и в лесу было темно.

Пройдя немного вперёд, Пого остановился и сказал, не глядя на Энмора:

- Здесь к нему дорога. Я дальше не пойду, мастер волшебник.

- А что так? – спросил Энмор, которого, если честно, так и распирало поссориться с этим раскормленным хозяйским сынком, поквитаться с ним за все затрещины, которые от него получил Ианто. – Мальчик был готов меня проводить, а ты трусишь?

- Да Ианто к этому Тогрону по пять раз на неделе бегает! – воскликнул Пого. Даже в тусклом свете сумерек было видно, что уши у него покраснели. – Не знаю, чего ему там надо. Все знают, что Тогрон – тот ещё сумасброд, иначе гномы не прогнали бы его от себя. У Ианто, видимо, тоже не все дома!

Сказал – и огляделся боязливо по сторонам, явно перетрусив: уж не услышал ли страшный Тогрон? Энмор еле сдержал усмешку. Подступив вплотную к Пого, он тихо сказал:

- Послушай меня внимательно. Гильдия, конечно, запрещает применять магию к людям, но для тебя я могу и передумать. Ещё раз тронешь Ианто хоть пальцем – и я тебя в пиявку превращу. Ишь чего вздумал – детей обижать! Понял меня?

- Понял, - пробормотал Пого. Обогнув Энмора, он заторопился обратно. Поди, папаше нажалуется, подумал Энмор, немного жалея, что так сорвался. Но жалость тут же задушил: Пого получил по заслугам. А попробует отыграться на мальчике – Энмор об этом узнает. Теперь уж он не оставит это просто так…

Путь к дому Тогрона пролегал через заросли боярышника. Весной, должно быть, тут было очень красиво – десятки деревьев, усыпанных белыми цветами, словно снегом. Но сейчас, осенью, рощица производила гнетущее впечатление. Листья опали, и кривые узловатые ветки, покрытые длинными колючками, выглядели зловеще и мрачно.

Домик гнома располагался на небольшом открытом пространстве. Низенькая ограда из ивняка огораживала дом, кузницу и двор, чуть поодаль виднелся огородик, на котором ещё желтела ботва не убранной вовремя картошки. Хозяин был во дворе и колол дрова. Он был так увлечён своей работой, что не услышал тихих шагов Энмора. Несмотря на холод, Тогрон был без рубашки, и Энмор видел его спину с мощными, блестящими от пота лопатками, между которых болталась толстая коса из чёрных волос. Гном брал из поленницы чурбак, устанавливал его на колоде и, подняв обеими руками топор, с сочным «тюк!» разрубал чурбак на две аккуратные половинки. Он работал молча и сноровисто, как совершенная машина. Постояв немного у калитки, Энмор подал голос:

- Доброго вечера тебе, Тогрон!

Гном обернулся – не резко, не испуганно, а медленно и с достоинством. Из-под тряпицы, повязанной на лоб и промокшей от пота, на Энмора глянули мрачные глаза, тёмные и глубокие, как две проруби.

- И тебе, Энмор Кровеглазый, - проворчал он, беря новый чурбак и неспешно устанавливая его на колоду. – С чем пожаловал?

- Люди говорят, что у тебя увели лошадь. Это правда?

Тюк! – два куска дерева упали по обе стороны от колоды.

- А про тебя люди говорят, что ты поймал банду гномов два месяца назад, - глухо сказал он, и по голосу его нельзя было понять, осуждает он Энмора или нет.

- Неправду говорят, - сказал Энмор. – Я никого не ловил. Просто околдовал их, и они сами сдались властям.

- Ловко, - оценил Тогрон, и тут же точным движением расколол чурбак. - Так какое тебе дело до меня и моей кобылы?

- А такое мне дело, - ответил Энмор, - что такая беда не только у тебя стряслась. Кто-то сегодня ночью перерезал столько скота, что целую деревню накормить можно. И сдаётся мне, что своей кобылы ты больше не увидишь.

Тогрон опустил руку с топором и медленно обернулся к Энмору.

- Я ничем тебе помочь не могу, волшебник. Я искал пони всё утро, но без толку. Да и какой тут толк – дождь смыл все следы.

- И ты даже не видел чего-то странного? Или кого-то?

Вести разговор через изгородь Энмору не нравилось, но тут уж ничего не поделаешь: войти во двор к гному без приглашения – непростительная глупость. А Тогрон между тем не торопился отвечать, и по его непроницательному лицу было невозможно угадать, хочет он впускать Энмора или нет.

Наконец Тогрон поднял руку, снял с головы повязку и откинул со лба мокрые от пота волосы, а потом повернулся к волшебнику:

- Заходи. Собирается дождь, так что поговорим внутри.

Энмор не сразу ответил, потому что в тот момент все мысли о жертвоприношении вылетели у него из головы. Повязка скрывала горизонтальную полосу синего цвета, вытатуированную над кустистыми бровями гнома. Эта метка объясняла, за что Тогрона изгнали сородичи.

Гном был убийцей.

Тогрон взял ведро с водой, что стояло у стены дома, и вылил всю воду себе на голову, так что Энмора передёрнуло от холода. Довольно покряхтывая, Тогрон натянул на себя рубаху, отворил низкую дверь и вошёл в хижину. Энмор последовал за ним. Проходя через дверь, он нагнулся, и всё равно врезался плечом в косяк, да и изнутри ему пришлось стоять, наклонив голову – потолок в хижине был низкий. Комнатка всего одна, и убранство скромное – печь, лежанка, стол и пара табуреток.

- Значит, так, - заговорил гном, садясь за стол. – В деревушке люди всякое обо мне болтают. Но ты можешь не сомневаться, что вот тут, - он ткнул пальцем себе в лоб, - все шестерёнки на месте, и крутятся как надо. Я не убивал свою Турмалинку, и корову Навлада не уводил.

- Я и не думаю, что ты в чём-то виноват, - ответил Энмор. Как и всё, что он всегда говорил, это было чистейшей правдой: уж кого-кого, а гнома было невозможно представить поклонником демонического культа.

Тогрон продолжал недружелюбно смотреть на него.

- В Гильдии не нашлось кого-нибудь постарше, что ли? – проворчал он. – Или тебе больше не поручают серьёзных дел после той заварушки в столице?

- В Гильдии не знают, что я здесь, - сухо ответил Энмор. – Ты расскажешь, наконец, что произошло, или мы так и будем обмениваться любезностями?

- Рассказать-то расскажу, - протянул Тогрон, продолжая сверлить Энмора взглядом чёрных, как маслины, глаз, - но я как-то не привык ждать хорошего от вашей братии.