Энмор задохнулся, вжавшись спиной в скалу. Кровь бешено ударила ему в виски, и на несколько секунд он потерял способность слышать, а когда слух вернулся к нему, то он услышал слова Ануора:

- Уведите мальчишку. Ты сможешь забрать его, гном… но сначала убей волшебника.

Двое сектантов подошли к ним и перерезали верёвки. Энмор рухнул в пожухлую траву лицом вниз, боль раскалённым сверлом вонзилась в рану на голове. С трудом повернув голову, он увидел, как Тогрон поднимается на ноги. Как разминает затёкшие руки. Как, с застывшим непроницаемым лицом, наклоняется к Энмору.

- Тогрон… - Сильная рука схватила юношу за воротник, сдавив горло. Тогрон поволок его в центр поляны, где их дожидался Ануор.

- Тогрон, постой, - заговорил Энмор, чуть отдышавшись. – Он всё врёт. Не слушай его!

- Не указывай мне, что делать, волшебник! – рявкнул Тогрон, встряхнув Энмора так, что у того зазвенело в ушах. Рывком поставив юношу на колени, Тогрон протянул вторую руку за кинжалом.

- Прекрасно, Тогрон, - с улыбкой произнёс Ануор. – Ты уже убивал однажды, ведь так? – его взгляд задержался на лбу гнома. – Тебе это раз плюнуть, верно?

- Дай сюда нож! – закричал гном.

- Конечно, - надменно ответил Служитель, опуская точёную рукоять в широкую ладонь гнома. – Один удар в артерию, сбоку.

- Знаю, - прорычал Тогрон. Улыбаясь, Ануор отступил назад.

Энмор сжал зубы, широко открыл глаза. Ни за что на свете он не покажет этим мерзавцам, какой ужас царит в его сердце! Страх, гнев и горечь останутся внутри, наружу он выпустит лишь презрение. И всё-таки как сильно он ошибся в Тогроне… Прав треклятый сектант – гном убийца, и он останется убийцей, с какой бы целью он ни убивал…

- Бей! Бей! Бей! – загремели голоса тут и там. Энмор скорее почувствовал, чем услышал свист, с которым клинок рассёк воздух. Как сквозь подушку, донёсся до него яростный крик Тогрона… Но вместо жгучей боли Энмор ощутил свободу – резко опустив нож, Тогрон перерезал ремень на его руках, а потом с силой толкнул волшебника в спину, заставив упасть на землю.

Визгливые, полные бешенства крики оглушили Энмора, земля под ним задрожала от топота ног. Сектанты кинулись на них со всех сторон, но тут же отхлынули назад под громкий, издевательский смех Тогрона.

- Ну! – кричал гном, размахивая ножом, который для него мог сойти за короткий меч, и выхваченной из костра горящей веткой. – Подойдите, попробуйте! Кишка тонка? Трусы! Жалкие трусы! Только с детьми малыми и способны воевать!

- Нож! Во имя Сеанты, отберите у него нож! – надрывался Ануор. Столпившиеся, толкающиеся люди зажали и оттеснили его куда-то назад, не давая ни приблизиться к гному, ни отойти на безопасное расстояние.

Шатаясь, Энмор поднялся на ноги и чуть не упал снова, когда Тогрон хорошенько врезал ему в бок локтем.

- Думал, всё закончится просто так? – завопил Тогрон. – Давай наподдадим этим гадам!

Энмор бы с удовольствием – если бы к нему силы вернулись. Сейчас он мог сделать лишь одно.

Вытащив из кармана крохотную бутылочку с остатками эликсира Риды, он швырнул её в костёр позади себя.

Столб зелёного огня взвился в небо с таким ужасающим рёвом, что сектанты в ужасе закричали. Кто-то упал на колени, громко призывая Сеанту не гневаться на своих жалких слуг. Слепящая боль заставила Энмора заскрипеть зубами, упасть на одно колено. Кто-то схватил его за плечо, он, не глядя, замолотил кулаками по чему-то мягкому.. Справа послышался крик – клинок Тогрона нашёл цель.

И вдруг прямо над ухом Энмора раздался грохот взрыва. Приоткрыв глаза, он увидел, как рассеивается белый дым и из него выступают искажённые застывшие лица. Серая бомба взорвалась, превратив нескольких человек в застывшие каменные изваяния с живыми, полными ужаса глазами. Наступила гробовая тишина, и в этой тишине до Энмора донёсся хохот Риды. В следующий миг он увидел её – непонятно как взобравшись на вершину менгира, она стояла там, как воплощение демонессы, её чёрные волосы развевались вокруг полузакрытого повязкой лица, а в поднятой руке мерцала ещё одна бомба.

Это было уже слишком. Сектантов охватила истерика, они кричали, плакали и молились – всё вместе. Тщетно орал Ануор, призывая их к порядку. Они не сопротивлялись, даже когда следующая бомба упала и взорвалась, превратив в камень ещё нескольких человек, даже когда сзади в их ряды ворвался Гнарри Стольм со своими всадниками.

Битва – если это можно назвать битвой – закончилась, по сути и не начавшись. Выжившие сектанты не пытались сопротивляться. Стражники связывали их и отводили к камням, где уже сидел, обхватив голову скованными руками, потрясённый, озлобленный Ануор. Подойдя к нему, Гнарри Стольм тихо спросил:

- И не стыдно вам, господин? Чего только вам не хватало?

Ануор злобно посмотрел на него и ничего не ответил.

Рида вытерла кровь с лица Энмора и повязала рану повязкой, пропитанной в болеутоляющем зелье. Она действовала аккуратно и быстро, не сказав ни слова, но Энмор чувствовал в её прикосновениях заботу и тревогу, и его это тронуло.

- Как ты смогла забраться на камень? – спросил он. Язык у него заплетался, но Рида всё поняла.

- Много будешь знать – не успеешь состариться, - сказала она, похлопала его по плечу и отошла. Ещё многим требовалась её помощь.

В темноте сверкнули зелёные глаза - к Энмору подошёл Висельник. Сел неподалёку, смерил хозяина холодным взглядом.

- Прости, - прохрипел волшебник, протягивая руку. - Да, я должен был взять тебя с собой.

Кот фыркнул и принялся усиленно умываться. Похоже, он собирался пообижаться ещё немного.

Чуточку пошатываясь, Энмор подошёл к колонне детей, которые всё ещё выглядели бледными и заторможенными, но морок уже начал понемногу с них спадать. Они испуганно оглядывались по сторонам, многие звали родителей, кое-кто плакал от страха.

- Не волнуйтесь, - сказал Энмор, - не надо бояться. Мы скоро отведём вас домой. Всё будет хорошо.

Но язык слушался его так плохо, что сам бы он на месте детей ни за что такому не поверил.

И всё же напряжение понемногу отпускало его. Глядя на Тогрона, обнимающего Ианто (мальчик поначалу храбрился, но потом не выдержал и расплакался), Энмор подумал, что всё прошло лучше, чем могло бы. Но радоваться у него не было сил.

Назад они возвращались в полном молчании. Все так устали и измучились, что были не в силах говорить. Солдаты вели под конвоем арестованных, некоторые держали на руках замёрзших, сонных детей, закутав их в свои плащи. Гнарри Стольм шёл пешком, так же как и его помощник Глоризель – своих лошадей они отдали обессилевшим детям. Только раненый Энмор тяжело прижимался к шее своего коня, да Тогрон вернулся на своего пони. В одном седле с гномом ехал Ианто, и до Энмора доносились их тихие голоса – Ианто что-то сонно спрашивал, а Тогрон отвечал, и в его хриплом голосе слышались доброта и нежность.

- Я всё хотел спросить вас, Энмор, - сказал Гнарри, оборачиваясь к волшебнику. – В первые три ночи они приносили в жертву скот, во вторые три – детей. Но всего жертвоприношений семь. Кого они убивали в самую последнюю ночь?

Энмор ответил не сразу. Неподвижными глазами он вглядывался в туман, тающий в ямках среди кустов, смотрел на тёмные очертания леса, освещённые последней луной осени.

- Себя, - произнёс он. – В последнюю ночь они убивали самих себя. И присоединялись к войску её бесов…

Глоризель тихо, нервно вздохнул, Гнарри Стольм нахмурился.

- Значит, сегодня мы убили её рекрутов, прежде чем они добрались до сборного пункта, - невесело пошутил он. – Тяжёлая ночка выдалась, верно, Энмор?

Волшебник не ответил. Присмотревшись, Гнарри Стольм увидел, что тот уснул прямо в седле.

========== Эпилог ==========

Энмор сидел в кабинете магистра Авелона и сжимал и разжимал кулаки, стараясь справиться с волнением. Но сегодня волнение было совсем иным, чем неделю – подумать только, всего неделю! – назад. У него было такое чувство, что сегодня всё закончится хорошо.