- Где? – спросил он наконец.

- Не знаю, - еле слышно отозвалась девушка. – Мне такого заранее не сообщают… не сообщали.

- Я должен срочно бежать во Дворец Гильдии, - проговорил Энмор. Уже развернулся, чтобы выйти из дома, но Тогрон удержал его.

- Подожди, - ворчливо сказал гном. – Сам говорил, идти туда далеко. И вообще, ты что, забыл, о чём мы договорились? В Тирль идти надо всем вместе, а не поодиночке. А твоя свидетельница еле на ногах держится. Да и ты тоже.

- Он прав, - неохотно сказала Рида, поднимаясь с кресла и подходя к маленькому шкафчику на стене. – Нам всем надо отдохнуть и поспать. А в город пойдём утром.

- Ты с нами? – спросил Энмор.

- Разумеется, - раздражённо ответила знахарка. – Я совсем недавно помирилась с Иолом, и не хочу с ним ссориться. А если он вернётся и найдёт вместо тебя могилку, то уж точно не захочет со мной разговаривать. На, - и сунула ему в руку маленькую бутылочку из толстого красного стекла. – Смажь укусы, и о коте тоже позаботься.

- Простите, мастер Энмор… и вы, госпожа… - раздался виноватый голос. Энмор и Рида одновременно обернулись к Герселле.

- Я подумала, - тихо сказала девушка, - что пока не станет безопаснее, детей надо спрятать где-нибудь. Есть здесь такое место, где они будут в безопасности?

- Да, - задумчиво ответил Энмор. – Я думаю, церковь подойдёт.

- Я согласна, - кивнула Рида, - но лучше подождать утра. Не стоит будить людей ночью…

- Вы слышите? – внезапно перебил её Тогрон.

Все замолкли. В наступившей тишине стал слышен далёкий, зловещий звук – в Старых Клыках выли собаки. Такой мучительный голод слышался в этом протяжном вое, что у всех четверых подвело животы. Энмор вдруг вспомнил, что с самого утра ничего не ел – после пережитого в пещере его как-то не тянуло перекусить, а сейчас желудок просто наизнанку выворачивался.

- Два дня назад они выли также, - тихо проговорила Рида.

- Когда была буря? – спросил Энмор.

- Да…

Энмор посмотрел на Герселлу. Бледная и напуганная девушка шагнула к окну, но Энмор вовремя окликнул её:

- Стой!

Герселла остановилась. И в ту же секунду раздался оглушительный стук в дверь.

Только сейчас Энмор осознал, что забыл свои волшебные иголки в хижине Тогрона.

Служители Сеанты оказались немного повежливее Энмора – они, по крайней мере, постучали, прежде чем распахнуть дверь. Двое высоких крепких мужчин вошли в комнату, и в ней сразу стало тесно. Остроконечные капюшоны сектантов были откинуты на спины, в руках сверкали арбалеты.

- Выходите наружу. Молча, - сказал один из них.

Говоривший был очень смуглым, почти чёрным. Один глаз у него был белый от катаракты, но второй смотрел зорко и зло. Второй был молодой, светловолосый и красивый, его белые зубы блестели в самодовольной улыбке.

- Вон из моего дома, - дрогнувшим голосом сказала Рида. Светловолосый улыбнулся ещё шире:

- Здесь приказываем мы, женщина. Заткнись и на выход.

- Кто вы такие, чтобы здесь приказывать? – громко спросил Энмор. Он слышал хруст, с которым сжались вокруг рукояти топора пальцы Тогрона, и громкое, испуганное дыхание Герселлы.

- Мы служители истинной Богини, - хрипло сказал смуглый. – А вы – Её враги.

Он направил арбалет прямо в сердце Герселлы:

- Выходи, и мы убьём твоих дружков быстро.

Но девушка не двигалась с места. Она смотрела на вошедших прямым, ненавидящим взглядом. Вдруг Энмор понял: тяжёлое и прерывистое дыхание, которое он уловил несколько секунд назад, было вызвано вовсе не страхом. Герселла была в ярости.

- Венкенс, Грайам, - звонко заговорила она. - Кто из вас, подонков, убил мою маму?

Смуглый расхохотался, его смех был похож на злобный лай. Светловолосый только улыбнулся:

- Она сама это сделала. Она искупила твой грех, Герселла.

- Мой грех! – лицо девушки болезненно перекосилось, она резко кивнула в сторону светловолосого: - Если бы ты, Грайам, не потерял свой ключ и не отправил меня искать его, если бы Ануор не попытался убить меня, ничего бы не было! Вы чудовища! Чудовища!

Рида подошла к девушке и положила руку ей на плечо, пытаясь успокоить. Энмор быстро взглянул на светловолосого Грайама. На его ногах были красивые узконосые сапожки на каблуке. Именно эти сапоги оставили след, который он видел в конюшне Тогрона.

Внезапно раздался вопль, от которого задрожали стены. С воинственным кличем Тогрон рванулся вперёд и всадил свой топор в живот Грайама. Брызнула кровь. Тело молодого сектанта сразу обмякло и рухнуло на пол беспомощной массой. Он не успел даже вскрикнуть, когда вторым страшным ударом Тогрон раскроил его череп. Только губы разошлись в мучительной гримасе, и сверкающие белые зубы окрасились кровью.

Венкенс вскрикнул, как будто Тогрон ударил не его друга, а его. Направив на гнома арбалет, он нажал на спусковой крючок. Но Энмор бросился наперевес, выкрикивая заклинание, и стрела расплавилась прямо в полёте. Раскалённый металл каплями упал на деревянный пол, тут же воспламенив его, и комната наполнилась вонючим дымом. Крохотные белые пылинки сорвались с ладоней Энмора, потушив огонь. Тогрон распахнул окно, дым слегка рассеялся, и Энмор с удовлетворением увидел свалку на полу возле порога. Венкенс явно собирался сбежать, но Герселла и Рида навалились на него и обезоружили, а Висельник с бешеным мяуканьем вцепился ему в лицо. Прежде чем верный кот успел лишить злодея второго глаза, Энмор оттащил его в сторону.

Пленника привязали к деревянному креслу Риды. Он не сопротивлялся и лишь скалил зубы в насмешливой улыбке. Улыбка не исчезла и тогда, когда Тогрон схватил Венкенса за чёрные курчавые волосы и поднёс к его лицу окровавленный топор:

- Знаешь, кто я? Я убийца. Мой народ изгнал меня за убийство. Может, я и жалею о том гноме, которого убил, но о твоём дружке я точно не жалею. Он украл мою лошадь. А ты пытался убить меня. Что мешает мне выпустить на пол и твои мозги, а, Венкенс?

- Подожди, Тогрон, - негромко сказал Энмор. – Сначала я хочу узнать, как он нас нашёл.

Венкенс облизнул губы и скосил зрячий глаз на Энмора.

- Я знаю, кто ты, - прохрипел он, и Энмор замер от ужаса и отвращения. Венкенс говорил не своим голосом. Его губы шевелились, но вместо глухого, хриплого голоса Энмор слышал другой – холодный, звонкий и властный. Голос неизвестного Ануора.

– Я много слышал о тебе, Энмор Кровеглазый… Я знаю твою слабость – ты любишь совать нос, куда не надо. Мы знали, что ты не захочешь идти в Тирль сразу… что эта доносчица, - Герселла дёрнулась, как от удара плетью, и Венкенс засмеялся тихим смехом Ануора, совсем не похожим на недавний лающий хохот, - эта доносчица приведёт тебя в наше убежище. Тогда-то её мать и предложила остановить тебя.

Энмор почувствовал, что его бросает в жар, как от простуды. Значит, мама Герселлы умерла из-за него. Почему, почему он снова становится причиной чужого горя? Он взял себя в руки и презрительно посмотрел на пленника:

- Хочешь давить на чувство вины? Со своей совестью я побеседую позже, Ануор, а пока я хочу поговорить с тобой. Как вы нас нашли?

- Мы покинули наше убежище, оставив там охрану. Но я решил проверить. Венкенс с Грайамом отправились искать тебя, но не нашли. А потом напали на твой след. У этого старого негодяя всего один глаз, но он видит очень, очень многое. Они нагнали вас очень быстро, но сперва захотели узнать, куда вы идёте.

Он огляделся по сторонам. Собаки за окном всё ещё выли, теперь к их голосам присоединились человеческие: люди пытались успокоить животных. Венкенс ухмыльнулся:

- Мы забирали скот только из тех деревень, где не было волшебников. Мы выяснилии, что местный волшебник куда-то ушёл, а его ученик приговорён к аресту. Откуда же мы знали, что это домашний арест? Но теперь нам всё известно… известно, где ты живёшь… и совсем скоро мы заберём из этой деревни ещё кое-что…

- Энмор, - раздражённо спросил Тогрон, - теперь-то я могу его убить?

- Нет, - отозвался Энмор, с отвращением глядя на Венкенса. Тот задыхался, его губы тряслись от смеха, кровеносные сосуды на здоровом глазу расширились. – Мы отведём его в Гильдию. Там его будут судить.