- Она пронзает стены, мрак, века…

- Что ты несёшь? – прошипел лич. – Жалкий червяк! Ты умрёшь…

- Играючи крушит любые цепи! Её шаги звучат в любой тюрьме!

Энмор вскочил на ноги, и лич отпрянул назад, слишком поздно увидев, что волшебник держит в руках:

- Нет! НЕТ! Умри…

Его рука случайно коснулась крапивы, и он взвыл от боли. В этом вопле Энмор уловил слабый отголосок крика девушки… Сжав зубы, он бросился на некроманта, смял его, повалил на землю. Последовали несколько минут отчаянной и грязной борьбы, меньше всего походившей на поединок двух магов – серые ногти некроманта царапали кожу Энмора, длинные руки завивались вокруг него, как канаты, но Энмор оттолкнул их от себя, прижал к телу. Тот изловчился, и мерзкие серые зубы вонзились Энмору в плечо, чуть не прокусив плотную куртку и рубашку.

- Ай! Ничто на свете не сильнее воли!

В её руках – и слава, и позор,

Она возводит города и рушит,

И раны лечит, и войска ведёт…

С огромным трудом Энмору удалось наконец накинуть некроманту мешок на голову, пропихнуть в него плечи, а затем и всё остальное тело. Всем весом навалившись на бьющийся, ревущий свёрток, он дотянулся до шнурков, принялся завязывать их разными узлами.

- Ничто на свете не глупей удачи… - усталым голосом прохрипел он. – Напрасно на везенье уповать…

Но договаривать до конца он не стал. Потому что сейчас это было ложью – ведь чем, кроме как сумасшедшим везением, можно было объяснить то, что справиться с некромантом ему помогла не магия, не заклинания, а всего лишь монолог из популярной пьесы?! Хотя, возможно, эти строки затронули то, что ещё оставалось от души Тиориль, и она ослабила силы тёмного мага, попыталась напоследок исправить то, что натворила.

… Дрожа от усталости, на подкашивающихся ногах Энмор донёс свёрток до поляны, где построил шалаш. Его кот давно уже ждал его там, сверкая в темноте зелёными глазами. Уронив некроманта на землю, Энмор затолкал его в шалаш, потом шагнул назад и прошептал заклинание.

Сухие листья, покрывавшие крышу шалаша, вспыхнули, как спички. В несколько секунд шалаш запылал, превратившись в высокий костёр. Немного отойдя, Энмор обошёл поляну кругом, чертя кинжалом круг на земле и шепча заклинания. Потом сел на землю, вытер кинжал о траву и сжал его в правой руке. Левую он положил на спину Висельнику, поглаживая его между лопаточек. Кот весь напрягся, его уши неподвижно торчали вверх, а кончик хвоста нервно подёргивался. Костёр медленно разгорался, пламя отражалось в зелёных глазах кота и красных глазах человека.

- Пилиэро фаэнтарум, - проговорил Энмор, и пламя окружило поляну, вспыхнув в той самой черте, которую он сам только что провёл. Шерсть Висельника поднялась дыбом, хвост метался туда-сюда. Глухой, полный боли вой раздался из самой середины костра, постепенно нарастая и иглой вонзаясь в уши.

И вдруг из костра во все стороны посыпались посланники некроманта – отвратительные химеры с телом змеи и кожистыми крыльями летучих мышей, с крысиными головами на телах ворон. Бросаясь туда-сюда, они разлетались в разные стороны, но огненное кольцо, окружавшее поляну, не выпускало их наружу, а волшебник и его кот ловили их на земле и в воздухе. Много раз в ту ночь поднимался и опускался кинжал Энмора, но он бы не справился без Висельника, который с дикими воплями, совсем не похожими на его обычное мяуканье, бросался на маленьких чудовищ сверху, ловил их в воздухе, душил и пронзал когтями. Ни вороньи крылья, ни крысиные зубы, ни змеиные жала не помогли некроманту спастись; ни одно из существ, содержащих в себе частичку его силы, не вырвалось в лес.

Когда всё было кончено, Энмор собрал тела и выбросил их в огонь. Вновь опустившись на землю, он начал медленно чистить кинжал. Мало-помалу лезвие очистилось от крови, шерсти и перьев, и вновь засияло, отражая свет костра. Убрав кинжал обратно в ножны, Энмор почти без сил упал на спину. Изрезанные руки заболели с новой силой, и тут же болью отозвались перетруженные мышцы.

Он лежал и смотрел на звёзды, что виднелись сквозь скверный, удушливый дым костра. Рядом с ним, вернувшись к своей обычной невозмутимости, вальяжно мурлыкал Висельник. Подождав, пока костёр догорит до конца, Энмор прошептал:

- Аэлькарэ дамарео.

Огненное кольцо исчезло, и на поляне стало темно. Но не совсем – над верхушками деревьев забрезжил серый рассвет

========== Глава 12 ==========

Проснувшись, Иол открыл глаза не сразу. Чувствовал он себя прескверно: в левом виске угнездилась плотная, горячая, настойчивая боль, горло покалывало от жажды. Хуже всего было то, что он не мог как следует дышать: заклятие некроманта повредило грудную клетку, и каждый вздох давался Иолу с трудом, заставляя его морщиться от боли.

Он провёл языком по шершавым губам, и тут ему в голову пришла простая, понятная, давно знакомая мысль: надо выпить – и сразу станет легче. Глухо охнув от боли, Иол приподнялся на кровати, спустил ноги на пол, встал и нетвёрдыми шагами подошёл к шкафу, где у него хранились бутылки. Распахнув дверцу, он придирчиво осмотрел свои запасы.

Сидр свежего урожая; тёмное пиво; три бутылки вина и две – сливовой водки. Подумав, Иол вытащил вино. Он подошёл к столу, поставил перед собой стакан и уже приготовился открыть бутылку, как вдруг кто-то резко постучал в дверь.

От неожиданности Иол чуть было не выронил бутылку из дрожащих рук. Поставив её на стол, он подошёл к двери и открыл её.

Свет огня выхватил из темноты худую фигуру в плаще, заколотом у плеча фибулой со знаком Гильдии Чародеев. Из-под капюшона Иолу сухо улыбнулось худое, энергичное лицо с острым носом и тонкими губами.

- Магистр Авелон, - удивлённо пробормотал Иол, отступая на шаг, чтобы боевой маг смог пройти.

- Доброй ночи, магистр Иол, - отозвался Авелон, скидывая капюшон и оглядываясь по сторонам. – Как здоровье?

- По правде говоря, не очень, - устало ответил Иол.

- Я вижу, - острый взгляд Авелона на миг задержался на бутылке, потом стрельнул обратно на лицо Иола. – Где ваш ученик?

- Зачем вам Энмор? – насторожился Иол. – Разве предыдущего раза было недостаточно? Ведь это вы проводили у него проверку памяти тогда, в сентябре.

- Вы до сих пор это помните?

- Ещё бы не помнить! – язвительно отозвался Иол. – Странно, что Гильдия не направила сюда магистра Отогара…

- Да, - кивнул Авелон, насмешливо глядя на старого волшебника. – Мне известно о ваших… хм… непростых отношениях с магистром Отогаром.

- Непростых?! Да вы только полюбуйтесь, что он мне написал в день окончания нашей учёбы! – Иол подошёл к книжной полке, достал оттуда старинный фолиант, вытащил вложенный между страниц листок бумаги и протянул его Авелону. Тот развернул листочек и прочитал:

Дорогой Иол!

Счастливых тебе каникул, и готовься к смерти.

Твой Отогар

- Как мило… И вы до сих пор храните это?

- Да, я решил оставить это на случай, если со мной что-нибудь случится – сразу будет ясно, кто виноват. Не хочу показаться невежливым, магистр Авелон, но вы чего сюда пришли?

- Сказать по правде, прийти следовало уже давно, - спокойно ответил Авелон. – Ещё месяц назад у меня возникли кое-какие вопросы насчёт вашего ученика, но мне захотелось обдумать их и посмотреть на ситуацию со стороны.

- Какую ситуацию?

- Просматривая память Энмора, я поддался соблазну и заглянул немного дальше и глубже, чем следовало. То, что я увидел в потаённых воспоминаниях юноши, мне очень и очень не понравилось.

Иола точно ударили по голове чем-то большим и мягким, вроде набитого соломой матраса. Сам не свой от потрясения и гнева, он молча смотрел на Авелона, медленно сжимая кулаки.

- Вы… поддались соблазну? – выдавил он, когда дар речи наконец вернулся к нему. – Да вы хоть понимаете, что натворили? Вы же фактически надругались над его разумом! Вы совершили преступление!