Поверхность шара внезапно покрылась мелкими трещинами. Раздался тихий, угрожающий свист…

- Ложитесь! – закричал Иол и толкнул Энмора на пол, одновременно магическим ударом сбив с ног прорицательницу. Ровно через секунду шар взорвался с треском и звоном. Крупные осколки вонзились в толстую ткань, которой были обиты стены, мелкие рассыпались по ковру и подушкам. Клубы красного дыма вырвались наружу, и одновременно с этим в уши Энмора ударил громкий, низкий, чудовищный смех. Смех, который тут же прекратился, но остался в сердцах всех, кто его слушал, чтобы никогда не уходить из памяти, чтобы являться в ночных кошмарах, чтобы грызть душу ледяной тревогой в одинокие вечера…

- Уходите отсюда, - прохрипела Ксайомэра. Энмор обернулся к ней – она сидела у полога, на бледном морщинистом лице сверкали перепуганные, злые глаза. Она взглянула в лицо молодого волшебника и в её глазах сверкнула ненависть.

- Демон красноглазый! – выплюнула она. – Не смей больше приходить сюда!

Полог резко отлетел в сторону, и внутрь ворвалась Тиориль – глаза широко распахнуты, платок съехал на сторону, в руке короткий ножик:

- Мама! Что здесь…

И замолкла на полуслове, в тихом изумлении оглядывая изодранную ткань, струйки дыма и жалкие остатки хрустального шара.

- Уходи, Энмор, - тихо сказал Иол. – Подожди меня на улице…

Оглушённый Энмор кое-как поднялся на ноги, шатаясь, подошёл к выходу и обогнул Тиориль, старательно не замечая её круглых, как монеты, глаз, уставившихся прямо на него. Он успел лишь услышать, как Иол заикается о деньгах, но Ксайомэра ответила возмущённым шипением.

Снаружи его окружил радостный праздничный шум: сотни голосов разговаривали, смеялись, торговались и пели вокруг; тут и там в разговоры вступали свирели, гитары и скрипки. Весело и деловито потрескивали разведённые костры, над которыми медленно поджаривались огромные окорока, спелая кукуруза и сладкие рулетики из сдобного теста. Разноцветные флажки и вымпелы трепетали под ярко-голубым небом. Мимо, смеясь и болтая, проходили нарядные гости. Почти никто не обращал внимания на растерянного долговязого юношу, а если кто и сталкивался случайно взглядом с его ярко-алыми глазами, то тут же отворачивался.

Висельник, наконец-то дождавшийся хозяина, вскарабкался по его телу, как по колонне. Рассеянно поглаживая кота, Энмор погрузился в свои мысли. Мало-помалу оцепенение спадало, и к нему возвращались чувства. Чувства, прямо сказать, не самые добрые. К тому времени, как из шатра вышел донельзя смущённый Иол, его ученик уже пылал от гнева.

- Да, не стоило этого делать, - тихо сказал пожилой волшебник. – Ты как, Энмор? Тебя не задело осколками?

- Нет, - буркнул Энмор.

- Ты сердишься на меня, - вздохнул Иол, и это не было вопросом. Почему-то его тихое раскаяние взбесило Энмора ещё сильнее.

- Разумеется, сержусь! – воскликнул он, развернувшись к учителю. – Я с самого начала не хотел этого! Но ты плевать хотел на мои слова!

- Это не так, Энмор! – воскликнул Иол.

- Именно так! Я всегда говорю правду, разве нет? Ты меня заколдовал! Все вокруг имеют право на секреты! Один я не могу скрыть ничего и ни от кого!

Резко отвернувшись, он кинулся в толпу, невежливо расталкивая прохожих. Несколько сердитых криков потонули в шуме толпы, но никто не погнался за Энмором и не затеял драку. Их счастье – сейчас молодой волшебник был настолько обозлён, что не владел собой. Ничего не соображая, с гулко бьющимся сердцем, он спешил всё дальше вглубь ярмарочного поля, а в ушах у него звенел злобный голос Ксайомэры:

«Демон красноглазый!»

- Эй, парень, повежливее! – гаркнул над его ухом чей-то оглушительный голос.

- Простите, - огрызнулся Энмор, не оглянувшись, но чья-то крепкая рука схватила его за плечо и заставила остановиться.

- Послушайте, я же извинился, - сказал Энмор, оборачиваясь и глядя в худое, бледное лицо мужчины лет пятидесяти, закутанного в багрово-красную мантию. Взглянув на него, Энмор сразу подумал, что незнакомец похож на старого облезлого лиса. Волосы у него были ярко-рыжие, длинные и клочкастые, они топорщились на вытянутой лысеющей голове, как пучки травы. Глаза незнакомца, узкие, карие и недобрые, неприятно буравили лицо Энмора.

- Волшебник Гильдии, - пробормотал он, скользнув взглядом по застёжке плаща Энмора. – Не думал, что вас не учат почтению к старшим! Ладно, иди, - и оттолкнул молодого человека так, что тот врезался спиной в чей-то прилавок и упал – хорошо ещё, что ничего не уронил и не рассыпал. Когда Энмор поднялся на ноги, незнакомца уже не было. Глухо бормоча нехорошие слова, Энмор зашагал прочь.

Лишь через несколько минут он вспомнил, что ещё его насторожило в рыжем мужчине.

Как и Энмор, он носил на плаще знак своего ордена. Но это был не треугольник из красного сердолика, которым щеголяли волшебники Гильдии.

Это был чёрный кружок Братства Смотрящих – самого загадочного и таинственного общества волшебников Тонского королевства, о котором ходили слухи один мрачнее другого.

Энмор затравленно оглянулся. Кругом царило веселье и оживление. Дрались на деревянных мечах двое гномьих детей, расхваливала свой товар торговка стеклянными бусами, торговались возле оружейной лавки трое светловолосых северян. Нигде не было и следа рыжеволосого мага. Нигде, кроме сердца Энмора, в котором эта неприятная встреча поселила слабую, но уверенную тревогу.

========== Глава 3 ==========

Остаток дня Энмор бродил в одиночестве. Некоторое время он гулял между прилавками, рассматривал товары, слушал музыку. Но ничто его не радовало. Остонская ярмарка, на которую он так любил ездить в детстве, теперь потеряла для него всякий блеск. Поэтому, прошатавшись без дела около часа, он углубился в лес, окружавший ярмарочное поле.

Свежий осенний воздух и тишина немного успокоили молодого волшебника. Он начал жалеть о своих словах. В конце концов, Иол хотел как лучше. Он всегда хочет как лучше. Это беда его, а не вина, что все его добрые побуждения заканчиваются, мягко говоря, полным провалом. Когда солнце скрылось за верхушками деревьев, Энмор решительно зашагал назад. В тот вечер выходила замуж племянница деревенского старосты, и на праздник были приглашены все жители деревни. Приехали гости и из других сёл – родня жениха и невесты, друзья семьи. Иола тоже пригласили на свадьбу, и Энмор намеревался поздравить молодых – а заодно попросить прощения у учителя.

Синие осенние сумерки уже окутали ярмарочные шатры, как густая тёмная вуаль, и у каждого шатра зажглось по огоньку. Целые гирлянды разноцветных фонариков опоясывали сцены бродячих театров. До Энмора доносились обрывки музыки, речей актёров и смеха зрителей.

Внезапно чья-то тёмная фигура вышла из темноты, и высокий голос окликнул Энмора:

- Господин, не поможете? Я, кажется, заблудился…

Шагнув вперёд, незнакомец оказался в круге света от фонаря, и Энмор увидел закутанного в плащ юношу. Он был совсем юн, моложе Энмора, и его гладких бледно-розовых щёк явно ни разу не касалась бритва. И всё же он уже был магом Гильдии – об этом говорила фибула из сердолика, которую юный волшебник с нескрываемой гордостью носил на груди.

- Что случилось, магистр?- спросил Энмор, но ответа не получил – юноша так и подскочил на месте, его рот раскрылся от изумления, а карие глаза восхищённо заблестели.

- Вы – Энмор Кровеглазый! – воскликнул он. – Ну конечно! Я узнал вас по глазам! Я много слышал о вас! Очень много! Как вы спасли графа Нодера от неминуемой гибели! А уж та история с привидением замка Бэнр! Вы сегодня приехали? А где остановились?

- Эм, - только и смог сказать растерявшийся Энмор, но юношу это не обескуражило. Он схватил Энмора за руку и в порыве чувств затряс её так сильно, что чуть не оторвал:

- Ох, простите, я не представился! Меня зовут Рихан. Я родился в окрестностях замка Черновьюн, так что вы можете представить, как я отчаялся, когда арестовали графа Нодера. Как я был рад, когда вы спасли его! Я безмерно благодарен вам, магистр Энмор! Вы – мой кумир!