- Украл? – переспросил Энмор. – Три миллиона?.. Как это возможно?

- Король поручил ему перевести эти деньги на юг, для ремонта одной из старых крепостей. Но когда подошёл срок, комендант крепости заявил, что деньги не приходили. А потом выяснилось, что один из гонцов моего отца повёз часть этих денег в Черновьюн. У нас дома произвели обыск, и в самом деле нашли в покоях отца, под полом, ларец с миллионом золотых пито…

Энмор даже за голову схватился. За всю свою жизнь он ни разу не встречался с графом Нодером, но знал, что репутация его безупречна. О нём говорили, как об одном из честнейших людей всего Тонского Королевства, и ещё говорили, что король доверял ему, как самому себе… Он посмотрел на Иола и с удивлением увидел, что старый волшебник ничуть не изумлён.

- Мне известна эта печальная история, сынок, – грустно произнёс он. – Всё графство обсуждает её вот уже неделю.

«Ну ничего себе, – подумал Энмор, пытаясь вспомнить, слышал ли он что-то подобное в разговорах на площадях Тирля, где побывал только вчера. Как-никак, Тирль – самый большой город графства, уж там-то должны знать обо всём, что творится в каждом уголке Ульвельды. Но потом он вспомнил, что вчера был слишком занят для того, чтобы слушать чьи-то разговоры, и снова навострил уши: Кориэль ещё не закончил свой рассказ.

- Это произошло вчера утром. Я был во дворе нашего дома, когда прилетела сильфида из Воздушной Почты. Я подумал, она принесла весточку от отца, и сразу кинулся встречать её. Она спросила, я ли молодой Нодер, сын графа, и я не задумываясь ответил, что да. Она протянула мне письмо, на котором было написано: «Лично в руки К. Нодеру», и улетела. А я поднялся в свою комнату и распечатал письмо. Но оно было вовсе не от отца, и адресовано совсем не мне. Письмо было отправлено моему сводному брату. Наши имена начинаются с одной буквы… Его зовут Кинн.

Кориэль вздохнул. Было видно, что на сердце у него тяжесть: имя Кинна явно причиняло ему боль.

- Наверное, это неправильно, но я прочитал письмо – всё равно я уже сломал печать. И это письмо было ужасным. Я читал и не верил своим глазам… Я до сих пор помню, что там было написано, почти слово в слово.

- И что же? – участливо спросил Иол. Кориэль посмотрел на старого волшебника с сомнением: было видно, что тайна, которую он узнал из письма, слишком серьёзна, чтобы доверять её первому встречному. Но ведь Иол спас его от раны, и Кориэль колебался недолго.

- Вот что там было написано: «Кинн, благодарю тебя за услугу. Всё идёт по плану. Твой отец полностью подавлен: его показаниям никто не верит. Ему разрешили выбрать адвоката, но этот жалкий стряпчий Пелл весь трясётся от тревоги – я пригрозил ему, что если он и впрямь решит спасти графа от казни, его семейству придётся не очень хорошо. Господин граф Эрметилнский тоже шлёт тебе благодарность. Мы оба будем рады видеть тебя в день суда. Поторапливайся, и постарайся избавиться от бастарда – он вряд ли сможет что-нибудь сделать, но всё же будет лучше устранить его». Подпись: граф Шегонский. И печать. Та же самая, что была на сургуче. Герб графов Шегонских – это еловая ветка с шишками.

Несколько минут все молчали. Сообщение и впрямь вводило в ступор. Энмор размышлял, чем это может обернуться. Выходит, граф Лиогар Нодер не виноват в похищении государственных денег: его подставили графы Эрметилнский и Шегонский, два могущественных аристократа, советники самого короля. Из-за путаницы в именах Кориэль случайно раскрыл целый заговор, и его уже попытался убить собственный брат. Положение – серьёзней некуда.

- Кто такой Пелл? – спросил наконец Энмор.

- Это адвокат в Волтоне, хороший друг моего отца. Граф Нодер в своё время помог этому человеку получить образование. Я не знаком с ним, просто слышал об этой истории. Это письмо… оно мне просто голову вскружило. Сначала я хотел дождаться Кинна и хорошенько расспросить его, но потом понял: если он поймёт, что я всё знаю, он убьёт меня. Ведь именно это советовал ему сделать граф Шегонский! И тогда я понял, что медлить нельзя. Я быстро побежал к себе, переоделся, взял шпагу и письмо, велел оседлать коня и поскакал на север. Я решил, что поеду в Волтон через Тирль: может, так будет и дольше, но зато я смогу спросить у кого-нибудь дорогу, а если буду пробираться кратким путём, то заблужусь, и тогда никакого толку от меня не будет. Я скакал весь день почти без остановки, и к вечеру приблизился к вашей деревне. Моя лошадь уже сильно устала, и я спешился и повёл её в поводу. Мне хотелось заглянуть в деревенский трактир, поесть и отдохнуть. Ведь было уже очень поздно. Но тут передо мной появился овражек. Я остановился, стал искать, как бы его обойти. И в этот момент заметил, что ко мне приближается человек.

Кориэль сглотнул. Он глядел на свои колени, и глаза его были полны ужаса:

- Это был Кинн. Сначала я не понял, что он делает здесь, но тут он обнажил шпагу. Мой сводный брат устроил мне засаду! Я был просто поражён, и стоял столбом, пока он подходил ко мне… А потом он сказал: «Если бы ты знал своё место, деревенщина, то остался бы жив».

- И вы начали драться? – спросил Энмор. Кориэль печально усмехнулся:

- Ну, драться – это громко сказано… Хотя мне удалось так ловко отвести его удар, что он ударил клинком по дереву и сломал шпагу. Но он тут же выбил у меня оружие своим кинжалом. Я ухватился руками за лезвие кинжала, а он вонзил свою обломанную шпагу прямо мне в грудь…

Энмор машинально кивнул: теперь-то он понял, что за странное оружие ранило Кориэля.

- Он был уверен, что убил меня, – тихим голосом проговорил Кориэль. – Но на самом деле я даже сознания до конца не потерял… Я не мог двигаться, не мог даже открыть глаза, но я чувствовал, что он обыскивает меня, а потом слышал, как он ушёл. Потом я снова услышал шаги и подумал, что он возвращается, но это был тот добрый кмет. Он искал своего козла. Так что я приподнялся и начал звать на помощь. А потом – ничего не помню.

Некоторое время все трое молчали, а потом Иол мягко спросил:

- Когда назначен суд, Кориэль?

- Он состоится двадцать второго сентября, – тихо сказал юноша. – У меня осталось совсем немного времени.

- Но этого не может быть! – вскричал Энмор. – Следствие по такому серьёзному делу не может длиться меньше года!

- Король очень разгневан, – тихо сказал Иол. – Ведь он доверял графу Нодеру, а тот его подвёл…

- Мой отец никого не подводил! – гневно крикнул Кориэль. – Это сделали граф Эрметилнский и Граф Шегонский! Подлые негодяи! И мой брат! Не пойму, ну его-то что заставило это сделать… Знать бы, где он… Ведь у него – единственное доказательство невиновности отца! Хотя, на что тут надеяться – он наверняка уже разорвал или сжёг письмо…

- Никогда нельзя терять надежду, мальчик! – бодро сказал Иол. – Сейчас мы тебе поможем. Где-то у меня было волшебное зеркало… надо же, не могу найти… Наверное, я его кому-нибудь подарил.

- Мне, – громко сказал Энмор, вынимая зеркальце из сумки и протягивая его учителю.

- Ах, точно! – невозмутимо сказал Иол и взял зеркальце. – Так, давненько я не брал его в руки… Что ж, зеркало, покажи мне Кинна Нодера!

Зеркальце замутилось, потом прояснилось, но вместо склонённых друг к другу трёх голов показало брата Кориэля. Кинн Нодер лежал, распластавшись на кровати, и, судя по раскрытому рту, громко храпел. Одну ногу в чулке он закинул на спинку кровати, другую, в сапоге, свесил на пол. На полу валялись камзол и шпага.

- Это моя шпага, – буркнул Кориэль.

Кинн сильно походил на брата – сразу было видно, что отец у них общий. Вот только он явно был выше и крупнее Кориэля, а лицо его было довольно неприятным. Или Энмору это только показалось – ему было трудно испытывать симпатию к человеку, который вонзил другому обломок шпаги в грудь.

- Где он, мастер Иол? – взмолился Кориэль. Иол покачал головой, не переставая задумчиво глядеть в зеркальце:

- Зеркало вряд ли это покажет. Но могу сказать точно: он в трактире. Он был в седле много часов, и сейчас отсыпается. Он ведь уверен, что ты ему больше не помешаешь.