Внезапно Энмор с ужасом понял, что не может продолжать. Голова у него закружилась, в глазах начало темнеть. Руки задрожали, согревающее их мягкое тепло усилилось, превратившись в обжигающий жар… Быстро он прервал магический поток и отнял ладони от раны молодого человека. Пальцы сильно болели. Поднеся их ко всё ещё затуманенным глазам, Энмор увидел, что на подушечках вздулись волдыри.
Всё понятно: заклинание оказалось слишком сильным для него. Он очень устал, и вдобавок совсем недавно ему пришлось много колдовать. Сейчас нужно сделать перерыв, иначе он даже самого простого чародейства совершить не сможет. Он попытался сделать шаг назад, но почувствовал, что его ноги больше его не держат. У Энмора даже не осталось сил, чтобы испугаться – он только почувствовал, что стоит на полу на коленях, а голова кружится так, что ещё надо решить, на полу он или всё-таки на потолке.
Внезапно на его плечо легла тёплая сухая ладонь, и головокружение прекратилось. Энмор смог опереться на дрожащие руки и поднять голову, чтобы увидеть, как Иол опускается на колени рядом с постелью юноши и, положив руки ему на грудь, продолжает творить прерванное заклинание.
Когда Энмор наконец смог подняться на ноги, Иол уже закончил и о чём-то приглушённо разговаривал с Ридой, которая деловито смазывала края раны целебной мазью, держа в другой руке приготовленные бинты. Юноша по-прежнему был без сознания, но его жизнь была вне опасности.
Энмор вытер ладонью пот со лба, и тут его внимание привлекла левая рука юноши, свесившаяся с кровати. Наклонившись, Энмор взял его за ладонь и поднёс её к своим глазам. На среднем пальце краснела тонкая струйка запёкшейся крови, чуть пониже светлой полоски на загорелой коже. Юноша носил кольцо, и совсем недавно это кольцо грубо содрали с его пальца, оцарапав кожу. Энмор был уверен: это сделал тот же, кто ударил его клинком в грудь.
Он почувствовал, что Иол смотрит ему через плечо и услышал его тихий вопрос:
- Думаешь, его ограбили?
- Не похоже, – пробормотал Энмор. – Вор забрал бы сапоги…
Не говоря уж о превосходно сшитом камзоле, добавил он про себя. И – наклонившись, Энмор приподнял край камзола и увидел, что под ним лежит кожаный кошелёк, судя по виду, не совсем пустой. Многозначительно приподняв брови, он показал кошелёк Иолу. Старый волшебник медленно, понимающе кивнул. Похоже, он избавился от своего опьянения.
- Это могла быть только дуэль, – проговорил он.
- Но почему такая странная рана? – пробормотал Энмор.
- Думаю, он сам расскажет, когда проснётся, – вмешалась Рида. – Да и нам всем тоже надо поспать. Идите-ка вы домой, а я, если что, о нём позабочусь.
====== 19 сентября (утро) ======
Утром в понедельник во дворце Гильдии Чародеев проходило очередное собрание. Волшебник по имени Отогар обычно не пропускал эти собрания, но сегодня он заявился к Дворцу не в девять, а ближе к одиннадцати, недоспавший, мрачный и недовольный жизнью. Он не рассчитывал застать в Гильдии много волшебников – обычно собрания длились недолго – но был удивлён, увидев, что во дворе полно народу, и все бурно что-то обсуждают.
- А, вот и вы, коллега! – прокаркал над его ухом знакомый голос, и Отогар обернулся. Перед ним стоял худой, черноволосый волшебник лет тридцати восьми, с острым худощавым лицом и осанкой человека, привыкшего носить оружие.
- Рад вас видеть, магистр Авелрн, – сухо ответил Отогар, протягивая ему руку, и Авелон пожал её, как всегда, не сдерживая силу. Они оба знали, что Отогар ничуть не рад видеть Авелона ещё с мая месяца, когда Авелон умудрился в последний момент занять место в Совете Гильдии, на которое претендовал Отогар. И хотя прямо это сказано не было, оба испытывали друг к другу неприязнь, перемешанную с уважением, которое можно чувствовать к умному и опасному врагу.
- Я был удивлён, не увидев вас сегодня, – продолжил Авелон, неторопливо шагая рядом с Отогаром по мощёному двору мимо группок переговаривающихся волшебников. – Сегодняшнее заседание было весьма интересным. Почему же вы не пришли?
- Нездоровилось, – кратко ответил Отогар. Врать он умел виртуозно, но сейчас не погрешил против истины: чувствовал он себя и впрямь плохо, и причиной тому была досадная неудача. Много лет Отогар мечтал обладать одним из древних магических зеркал, секрет изготовления которых был утерян. Тех, кто мог похвастаться таким сокровищем, в мире было немного, и среди них был соученик Отогара и по совместительству его злейший враг Иол. Несколько лет назад Отогар случайно узнал, что Иол отдал волшебное зеркало своему ученику Энмору Кровеглазому, когда тот отправлялся в традиционное для молодых магов путешествие. Это решение Отогар не одобрил: он был глубоко убеждён, что такого дара достоин только опытный и сильный волшебник, и даже знал, кто именно. Позапрошлой ночью Отогар случайно встретился с Энмором в Тирле, и нечестным способом вынудил его отдать зеркало. Но вскоре после этого Энмор столь же нечестным способом получил подарок своего учителя обратно. Отогар всегда считал себя непревзойдённым хитрецом, и ему было неприятно осознавать, что какой-то недоучка сумел натянуть ему нос.
- Так о чём говорилось на собрании? – спросил он, желая увести разговор подальше от своих проблем. Не получилось.
- Об одном очень интересном молодом человеке, – протянул Авелон, искоса глядя на Отогара. – Вы с ним знакомы, не так ли? Ученик вашего товарища Иола, Энмор Кровеглазый.
Отогар еле удержался, чтобы не сжать кулаки. О, как же он был зол на поганца!
- Кажется, ещё вчера он был здесь, – ровным голосом отозвался он. Авелон с воодушевлением кивнул:
- Именно! Всё утро провёл в Гильдии, всё расспрашивал про одного волшебника, не помню его имени… ну да ладно. Похоже, наш юный друг вовремя ушёл из Тирля. Ему предъявлено серьёзное обвинение.
- В убийстве? – со скрытой надеждой спросил Отогар.
- Как вы догадались? – удивился Авелон.
- Он всегда мне не нравился, – честно ответил Отогар, не уточнив, что «всегда» в данном случае ограничивалось тридцатью часами с небольшим.
- А вот и свидетели, – Авелон кивнул на двух монахов в коричневых рясах, понуро стоявших у стены. – Пришли сюда из обители Семи Святых братьев. Оказывается, наш Энмор был там всего четыре дня назад.
Волшебники подошли поближе к монахам. Один из них был старше другого лет на двадцать: бородатый, темноглазый, он глядел из-под капюшона сурово и настороженно. Второй, молодой и остролицый, встретил испытующий взгляд Отогара нахальными глазами, но быстро стушевался и отвернулся.
- Братья, – мурлыкнул Отогар, – я не имел возможности услышать ваши речи сегодня на собрании, но мой коллега сообщил мне, что вы имели сообщить нам нечто серьёзное.
- Верно вам сказали, мастер, – глухо отозвался бородатый монах. – Мы три дня шагали сюда, с тех самых пор, как похоронили нашего настоятеля.
- Большая беда, – наклонил голову Отогар. – Сочувствую вам, сочувствую…
- Да уж, история и впрямь – хуже не придумаешь, – нехотя ответил молодой монах. – Ох, да мы не представились. Я – брат Дирдим, а это – брат Номасий. Значит, приехал к нашему настоятелю его племянник, отправился на охоту, да не вернулся. Мы пошли искать его, а тут он и вышел на нас.
- Племянник настоятеля? – переспросил Отогар.
- Да нет, – нетерпеливо ответил брат Дирдим. – Волшебник! Глаза – что волчьи ягоды, красные, словно кровь… А господин Тельмегор был уже мёртвый. Волшебник сказал, что таким его и нашёл. Ну, мы и повели его с собой в монастырь, чтобы он рассказал отцу Балендору, что да как…
- Отец Балендор с ним в своей келье разговаривал, – мрачно заговорил брат Номасий. – Мы все внизу были. А потом слышим – грохот такой, ровно упало что-то. Я, магистр, как вас там…
- Отогар, – отозвался волшебник, решив на этот раз проигнорировать неуважение.
- Я, магистр Отогар, по молодости охотой промышлял, так что сразу скумекал, что там случилось. Из аркебузы кто-то стрельнул. Мы – бежать на выстрел. Прибегаем, а отец Балендор застреленный лежит, а волшебника этого нет как нет, и окно открыто.
