Когда туман рассеялся, Гармил не стал терять времени на поиски лошади. Превратившись в летучую мышь, он за несколько часов преодолел путь до Винкара, но прибыл в этот город совсем обессиленным, так что чужая кладовая была ему просто необходима. Пара кусочков сахара значительно улучшили ему настроение, а кровь кошки восстановила силы. Теперь он был готов к выполнению гораздо более сложной задачи: найти в этом муравейнике из людей, гномов, сильфов и луноков единственного человека – Кинна Нодера.

Он залетел в маленький тёмный переулок, опустился на брусчатку и снова превратился в человека. Затем сел на ступеньку какого-то крыльца и достал из кармана волшебное зеркальце.

- Покажи Кинна Нодера, – велел он и слегка наклонил висевший на стене фонарь, чтобы было лучше видно. Зеркальце показало тесное помещение, еле-еле освещённое масляными лампами, подвешенными к низкому потолку. В этом мутном свете туда-сюда сновали какие-то фигуры. Приглядевшись, Гармил разглядел молодого человека в дорожном костюме, со шпагой на поясе. Парень сидел за столом и с мрачным видом пил из большой кружки. Вот он поднял руку, в очередной раз поднося кружку ко рту… что-то блеснуло на его пальце… Кольцо! Нет – два кольца! Гармил перевёл дыхание и велел зеркалу:

- Теперь подальше. Ещё подальше… ещё…

Изображение послушно отъехало назад. Гармилу показалось, что он удаляется от Кинна, шагая спиной назад. Вот зеркало показало обшарпанную тяжёлую дверь, кирпичную стену, крыльцо… Ещё немного – и Гармил увидел вывеску над дверью. Надпись на ней потускнела от времени, но, прищурившись, волшебник заметил там слова «Не бойся!»

- Не бойся, – проговорил он. – Не бойся? Что за ерунда!

-Ээээ! Иди-ка сюда! – услышал он резкий голос откуда-то слева. Быстро поднявшись на ноги, Гармил увидел, как к нему приближаются двое высоких парней, причём явно с недобрыми намерениями. В руке одного из них блеснул нож, другой со зловещей ухмылкой «никуда-не-денешься» постукивал по ладони наконечником длинной и, как показалось Гармилу, очень тяжёлой дубинки.

- Вам чего, господа? – спросил Гармил дружелюбным голосом, хотя прекрасно знал, чего им надо. Ограбить заблудившегося путника, а если заартачится, то и проломить ему голову. Вот только он не был обычным путником, о чём молодцам вскоре предстояло узнать.

- Закурить у тебя не найдётся? – спросил тот, что с ножом. Гармил широко улыбнулся, медленно протянул руку вверх, к самому лицу парня, и щёлкнул пальцами. Тут же голову грабителя охватил огонь.

Парень взвыл от ужаса, выронил нож, вскинул руки к голове, пытаясь сбить пламя с волос и воротника куртки… но тут же рухнул на мостовую, и сразу же после этого огонь исчез. Лишь несколько последних искорок растаяло в воздухе.

- Какого чёрта… – севшим голосом проговорил парень с дубинкой. Переведя взгляд на Гармила, он облизнул посеревшие губы сухим языком. По его лицу сразу было видно, что задавать вопрос «Кто ты такой?» он не будет – и так уже всё понял.

- Что ты с ним сделал? – прохрипел бандит.

- О, ничего особенного, – всё с той же улыбкой ответил Гармил. – Я просто сжёг его воздух. Очухается через минуту. – Снова чиркнув пальцами, он заставил маленький язычок пламени заплясать на своём вытянутом указательном пальце. Бандит, как завороженный, наблюдал за танцующим огоньком.

- Но в следующий раз я могу быть не таким добрым, – угрожающе произнёс Гармил. – Говори, где у вас притон, у которого над входом написано «Не бойся»?

- В трёх кварталах, – не отрывая глаз от огонька, выдохнул бандит. – На самой окраине города, на улице Утопленных Щенков.

- Спасибо! – весело ответил Гармил и заставил огонёк погаснуть. Парень ещё долю секунды продолжал таращиться на его палец, потом моргнул, тряхнул головой, развернулся и заспешил прочь из переулка, позабыв о валяющемся без сознания товарище.

Не дожидаясь, пока замолкнет стук подкованных ботинок, Гармил опустился на колени перед человеком с ножом. Нож ему не понравился: кривой, из плохой стали. А вот кошелёк, привязанный к поясу, он без смущения прикарманил. Ограбить грабителя – есть в этом особое удовольствие, подумал Гармил, прежде чем сжать в кулаке комочек земли и сосредоточиться на мыслях о летучих мышах-вампирах.

Полчаса спустя он уже порхал над улицей Утопленных Щенков. Вид её в этот тёмный час соответствовал мрачному названию, хотя Гармил полагал, что и при дневном свете она выглядит не лучше. Покосившиеся, местами замшелые каменные домики в два этажа, с запущенными палисадниками и тонувшими в грязи и мусоре дворами возвышались по обе стороны грязной дороги, которая если и была когда-то вымощена, то все камни из брусчатки давно растащили местные жители на починку сараев. Что могло привести сюда молодого дворянина, сына первого советника короля? «Бывшего советника, – поправил себя Гармил. Наконец он заметил тот самый трактир, который искал.

Здание было двухэтажным, с крытой галереей по верхнему этажу, с которой свесилось какое-то насквозь пропитое существо. Возле входа висела внушительная эмблема: зловещий трезубец пересекался с жуткого вида тесаком. При более подробном рассмотрении они оказались обыкновенными ножом и вилкой. Над дверью была прибита табличка с жизнерадостной надписью «Заходи, не бойся!»

Наверняка Кинн уже спит, решил про себя Гармил. Покружившись над тёмным двором, он разглядел в его глубине длинную конюшню. Подлетел к маленькому оконцу, заглянул в него. Маленьких чутких ноздрей летучей мыши-вампира коснулась целая масса запахов – прелая солома, навоз, влажное дерево поилки – и кровь, замечательная лошадиная кровь, которой здесь было так много. Лошади ощутили присутствие недоброго волшебства, заволновались, зафыркали. В темноте Гармил разглядел выглянувшую из стойла белую лошадиную голову – изящную и красивую, с маленькими ушами, в красном недоуздке. Такая красивая лошадка могла принадлежать только богатому человеку.

Оттолкнувшись лапками от рамы окна, Гармил вспорхнул в ночное небо. Долетев до второго этажа, он облетел его кругом и в одном из открытых окон увидел слабо освещённую комнату, в которой стояла кровать, а на кровати крепко спал молодой человек.

Гармил сразу узнал Кинна. Он был очень похож на Кориэля: тот же высокий рост, те же рыжеватые волосы. Но Кинн, хотя и был совсем ненамного старше своего брата, всё же был гораздо крупнее и массивнее его; широкие плечи, крупные веснушчатые руки, длинные мускулистые ноги – всё это производило впечатление решительности и грубой силы. У Кинна были высокие скулы, решительный подбородок и полные губы, тёмно-рыжие брови над закрытыми глазами были нахмурены. Было в нём что-то угрожающее и неприятное.

Гармил слетел с подоконника, покружился по комнате, пролетел прямо над лицом Кинна, задев его крыльями. Кинн недовольно поморщился и махнул ручищей в воздухе. Волшебник отлетел в сторону и сел на пол в уголке, где было особенно темно. На этот раз превращение в человека далось ему с куда большим трудом, чем до того. Гармил даже не сразу смог подняться на ноги – голова у него сильно закружилась, а к горлу подступила тошнота. Пришлось ему немного посидеть, прислонившись головой к стене, пока тошнота не прошла – хорош бы он был, если бы залил всё вокруг полупереваренной кошачьей кровью! Не то что бы он любил чистоту – совсем наоборот – просто не хотелось бы оставлять после себя следы. Представив лужу жуткой массы на полу и как отреагирует на неё служанка, которая утром придёт убирать комнаты, Гармил хихикнул, потом икнул, потом прокашлялся и, наконец, встал на ноги.

- Кинн, – произнёс он глухим голосом. – Кинн. Кинн. Кинн.

Молодой человек пошевелился, недовольно пробурчал что-то. Гармил продолжал звать его глухим монотонным голосом и совсем уже выдохся, когда Кинн наконец-то открыл глаза и приподнялся на кровати.

Зрелище, которое предстало невыспавшимся очам молодого мерзавца, было, прямо сказать, пугающим: в самом тёмном углу его комнатки возвышалась длинная фигура, закутанная в бесформенный чёрный плащ, который полностью скрывал лицо. И эта фигура тихо, с угрожающей настойчивостью, звала его по имени.