Держа в одной руке фонарь, в другой – корзину, вперёд вышел староста Повинд. Кинув взгляд на всё ещё дремлющего Энмора, он обратился к Кориэлю:

- Молодой господин, я счёл бы за честь принять вас в своём доме. Но мне показалось, что вы очень спешите. Неужели вы не останетесь здесь?

- Мне очень жаль, но нет, – ответил Кориэль, хотя ему не было жаль. – Вы правы, я очень спешу. И уехал бы давно, если бы не туман. К тому же мастер Энмор меня сопровождает. Конечно, если вы думаете, что ему лучше отоспаться, я могу поехать и без него, – добавил он с надеждой.

Повинд энергично замотал головой, и стоявшие за его спиной односельчане сделали то же самое.

- Знамо ли дело – одному ехать через лес ночью! – сказал кто-то из них.

- Я хотел бы спросить, – сказал Повинд, ставя корзину на землю, – почему мастер Энмор путешествует с вами?

- Это долгая история. В общем, его учитель Иол попросил его отправиться со мной.

- Вот именно, – вяло поддакнул Энмор, не открывая глаз. – А то стал бы я…

Кориэль кинул на него сердитый взгляд. Кметы зашептались, в их голосах звучало благоговение.

- А, ну если мастер Иол так решил… – с уважением протянул Повинд. – Ну что ж, тогда мы знаем, чем вам помочь. Здесь немного провизии в дорогу, – он указал на корзину, – а во дворе вас ждёт добрый конь из моей конюшни. К утру доберётесь до Винкара, если поспешите!

- Спасибо! – обрадовался Кориэль, и только тут сообразил, что им предлагается всего один конь. Повинд тем временем продолжал:

- Когда закончите помогать мастеру Энмору, милости прошу к нам. Вы когда-нибудь слышали об Остонской ярмарке, молодой господин? Нет? Ну тогда тем более приезжайте, в октябре здесь просто яблоку негде упасть…

- Кстати, я положила вам яблочек в дорогу, попробуйте, таких яблочек и на графском столе не бывает! – вмешалась женщина из задних рядов. Её тут же поддержали остальные:

- От меня огурчиков…

- Сидр свежий совсем, ух как от него кровь гуляет! Я бы вам целый бочонок прикатил, но ведь дорога неблизкая…

- Хлеб достанете – про меня вспомните. Такого хорошего хлеба здесь в округе днём с огнём не сыскать, попомните мои слова!..

- Нет, не хлеба! – неожиданно закричал Энмор, не открывая глаз. – Только не хлеба! Хлеб нельзя… он отравлен… бросьте его в печь…

Все тут же умолкли, с испугом уставившись на него. Волшебник открыл глаза, сел, диким взглядом оглядел столпившихся вокруг людей.

- Меня отпустило, – довольно чётким голосом объявил он. Народ хором облегчённо вздохнул. Энмор поднялся на ноги и осмотрелся.

- А что, этот гад Гармил так и не пришёл?

- Его не видели, – ответил Кориэль. Энмор сердито поморщился и буркнул:

- Надеюсь, это оттого, что он сломал ногу.

Пока они шли к выходу из сада, Энмор тихонько спросил у Кориэля:

- А где Стольм?

- Допрашивает бандитов, – тихо ответил Кориэль.

- Да, подкинули мы ему работёнки…

- И не говори. Вообще-то, он направлялся в соседнее баронство. А теперь ему придётся возвращаться в Тирль, везти в тюрьму эту банду.

- Что с ними потом будет?

- Не знаю. Обычно за разбой судит сам граф, но теперь…

Кориэль сжал губы и отвернулся. Энмор внезапно ощутил укол совести. Спору нет, поймать разбойников было благородным делом, но так или иначе, они здорово задержались. Каково Кориэлю думать об отце, который теряет надежду где-то в тюремной камере, и знать, что с каждым часом шансов помочь ему остаётся всё меньше! А он, Энмор, думает только о себе. Иол учил его совсем не этому…

Когда несколько минут спустя они уже тряслись на спине конька из конюшни Повинда, который рысцой уходил в лес, Энмор негромко сказал Кориэлю:

- Я тебе обещаю: через неделю граф сам будет судить этих разбойников.

Кориэль обернулся, и впервые за всё время их знакомства улыбнулся Энмору.

====== Винкар ======

Винкар находился всего в двух днях пешего пути от столицы Тонского королевства. Этот длинный и узкий город вытянулся по обеим берегам реки Винемы, через которую были перекинуты несколько разводных мостов. После заката солнца по звону колокола на башне ратуши все мосты поднимались, и попасть из одной части Винкара в другую до утра было почти невозможно. Но жители не унывали, и переправлялись с берега на берег в собственных лодочках, освещая путь подвешенными к носам фонарями. Плавать на лодках ночью тоже было запрещено, но тут уж администрация города ничего не могла поделать. Винкар с давних времён был городом контрабандистов, беглых крепостных, скрывающихся от закона преступников, и графская, в потом и королевская, власть ощущалась здесь весьма слабо. Но время шло, государство объединялось, крепостное право было отменено, столица переехала в Волтон, и атмосфера в Винкаре стала чуть менее криминальной. Именно «чуть». Несмотря на близость к столице, Винкар по-прежнему жил по своим законам. Законов было всего два: «Не попадись» и «Не высовывайся». Каждый из жителей сам решал, какому из них следовать, в зависимости от ситуации.

Было уже четыре часа утра, и многие бодрствующие жители города перешли из категории «ещё не спит» в категорию «уже не спит». Потягиваясь и позёвывая, женщины вытаскивали из кладовок муку, дрожжи и яйца и начинали месить тесто, раздражённо морщась, когда с улицы доносились звон шпаг, глухие удары, вопли и другие звуки обычной ночи Винкара.

Пожилая кухарка, взбивая яйца для бисквитов, прислушивалась к бренчанию гитары и слабоватому, но приятному баритону, поющему во дворе её хозяйки:

- Прекрасная дева, молю об одном:

Один только взгляд подари!

Твою благосклонность, мой сладостный сон,

Готов ожидать до зари!..

- Какая уж там дева, – пробормотал муж кухарки, дремлющий на стуле возле тёплой печки. – Третьего мужа схоронила, и вот опять… Каждую ночь одно и то же, поспать не дадут…

- Да и стихи не очень, – поддакнул племянник кухарки, студент, всю ночь склонявшийся над книгами. – Ради такого приданого он мог бы и постараться.

- Да умолкните вы оба, – одёрнула их кухарка. – Эй, Ренвис! Ну-ка сбегай в кладовую за сахаром, да поживей!

Худенький, веснушчатый Ренвис оторвался от книг, встал из-за стола и охнул, растягивая занемевшие мышцы.

- Поживей, сказала! – прикрикнула на него кухарка, для верности замахнувшись деревянной ложкой, измазанной в сладком бисквитном тесте. Парень ловко ухватил ложку, сунул её в рот, и тут же бросился в кладовку под возмущённые вопли тётки.

Оказавшись в кладовке, Ренвис достал из кармана огниво, другой рукой нащупывая прикреплённый к стене подсвечник. Он переехал к тёте совсем недавно и пока что не навострился находить в темноте то, что нужно. Но вместо подсвечника его рука нащупала что-то маленькое, мягкое и живое.

- Тьфу ты пропасть! – воскликнул Ренвис, отскакивая в сторону и чуть не опрокидывая бочонок с мёдом. – Рысь, зараза, так-то ты мышей ловишь!

Что-то захлопало, зашуршало над головой Ренвиса, и тёплый воздух коснулся его лица. Невольно дрогнувшей рукой юноша зажёг свечу и потерял дар речи от ужаса.

На полу, между бочек, мешков, ящиков лежала пёстрая кошка по кличке Рысь. Одного только взгляда хватило Ренвису понять, что Рысь мертва. Её лапы и шея были неестественно вытянуты, между век поблёскивали мутные остекленевшие глаза. На шее, чуть ниже уха, виднелись четыре крохотные кровавые точки.

Ренвис медленно перевёл взгляд наверх. Под потолком висела, внимательно глядя на него, чёрная летучая мышь-вампир.

- А-А-А-А-А!!! – заорал Ренвис и пулей вылетел из чулана. Мышь вылетела за ним, закружилась над головами прижавшегося к стене юноши и сбежавшихся на его крик дяди и тёти, а потом пулей вылетела в открытое окно.

Летя между крышами домов, Гармил снова, как тогда, в лесу, ощутил желание засмеяться. Но в обличье мыши он оказался способен только на попискивание. Жалкие трусливые людишки! Он никогда их не любил. Как хорошо, что он волшебник, а значит – выше, лучше и значимее любого из них…