- Ты хоть понимаешь, во что ты влез, приятель?.. Готов поспорить, отлично понимаешь. Ты бы давно дал дёру, если бы не твоя жадность, если бы не все твои должники и эти жалкие оборванцы, которых ты травишь за горсть монет. Но я вижу всё, вижу по твоим глазам. Как ты думаешь, что сделает с тобой градоправитель, если узнает, что именно твоё зелье чуть не разорвало его на куски?
Сердце Морри остановилось, как только он подумал о городской тюрьме, о плетях, крючьях и тисках для пальцев. Он закусил губу и простонал:
- Магистр, пожалуйста… Пожалуйста, не выдавайте меня…
- Я и не собирался, дражайший Морри, - улыбнулся Отогар, и от вида этой зубастой улыбки Морри стало ещё страшнее, чем от вида нахмуренных бровей. – Я не доложу властям о твоей маленькой сделке, если ты скажешь, кому ты продал Велисандерум.
- Я не знаю! – выдавил Морри. Глаза Отогара сверкнули:
- То есть как это не знаешь?
- Она закрыла лицо!
- Так это была женщина? Ну вот, видишь, кое-что ты знаешь. Какая женщина? Старая, молодая?
- Точно не молодая… Спина крючком, волосы седые… Она была в плаще с капюшоном, я не видел лица, но помню голос – хриплый, низкий, сразу понятно – старуха…
- Так, - проговорил Отогар. Старуха в плаще. Уж не та ли, у которой мелкая воровка утащила кошелёк со Смешинкой? – Что ещё?
- Ничего, господин, честно… разве что… - он слегка нахмурился.
- Говори!
- Она говорила с акцентом. Не могла выговорить мягкие звуки, знаете, вместе «деньги» говорила «дэнги». Ну, как шегонцы…
- Понятно. Она покупала что-то ещё, кроме Велисандерума?
Морри замялся, трусливо глядя на Отогара. Тот скрипнул зубами, и баночки с зельями затрепетали в воздухе, жалобно звеня – вот-вот упадут и разобьются, покрыв весь пол ядовитой смесью! Морри испуганно застонал.
- Багровая пена! – выдохнул он. – Она купила Багровую пену!
Отогар почувствовал себя так, словно его ударили. Усилием воли, намного более сильным, чем то, которым он удерживал бутылочки с зельем, он заставил себя сохранить спокойное лицо. Небрежный взмах рукой заставил все бутылочки послушно встать по местам, подобно строю маленьких стеклянных солдатиков. Ещё немного магии – и стол и кресло вернулись на свои места, а дверь с тихим щелчком приоткрылась.
- Благодарю вас за помощь, почтенный Морри, - улыбнулся Отогар, великодушно помогая торговцу встать на дрожащие ноги. – Надеюсь, этот маленький инцидент не омрачит нашу дружбу, не так ли?
- Нет, - прохрипел Морри, плетясь к столу. – То есть, да. То есть…
- Доброго дня, сударь, - Отогар слегка наклонил голову, прощаясь, и вышел за дверь. Только когда он оказался на улице, он позволил улыбке исчезнуть с лица, на котором теперь отразилась тревога.
- Проклятье, - выругался он сквозь зубы. – Гармил…
Громко стуча каблуками по мостовой, волшебник поспешил в шегонский квартал.
========== Глава 9. Город в городе ==========
Шегонский квартал появился в Тирле более трёхсот лет назад, когда Шегония ещё не входила в состав Тонского королевства. В те времена Шегонию, страну жаркого солнца, синего моря и плодородной красной земли, раздирали на части две аристократические семьи, каждая из которых мечтала править землями, которые сама же опустошала. Простые шегонцы снаряжали корабли, чтобы уплыть за море, где было безопаснее; те, которым не хватало места на кораблях, бежали на север, и после опасного пути через горы оказывались в Ульвельде – одном из южных графств Тонского королевства. Беженцы стекались в Тирль, и тогдашний правитель города решился принять их, выделив для них район в северной части города, недавно пострадавший от пожара и покинутый почти всеми жителями. Не желая, чтобы чужеземцы наводнили город, градоправитель поставил условие, что в квартале должно быть выстроено не больше сорока домов для сорока семей. Глядя градоправителю в глаза, пряча улыбку в чёрной бороде, предводитель шегонцев мягко предложил: вместо сорока домов ограничиться сорока дворами – какая, в сущности, разница? Недоумевающе пожав плечами, градоправитель согласился.
Согласие скрепили договором, и не успели ещё на этом договоре высохнуть чернила, а в погорелом квартале уже вовсю стучали топоры и молотки. Шегонцы спешно сносили пострадавшие дома, вывозили на тачках и уносили на собственных плечах прочь из города обугленные обломки дерева и кирпичей, и даже то, что уцелело в пожаре, беспощадно ломали. Вскоре в северной части города выросли новые дома, первоначально из дерева, позже из обычного для этих земель жёлтого песчаника. И вот тут градоправитель понял, что его обвели вокруг пальца.
Шегонцы построили свой квартал по традициям, принятым у них на родине. Двухэтажные дома плотно примыкали друг к другу, стена к стене, окружая квадратный внутренний двор, в который выходило несколько дверей. Таким образом, в каждом дворе обитало несколько семей, и всего в сорока дворах шегонского квартала уместилось несколько сотен беженцев.
Любой житель Тирля или путешественник, поднявшись в ясный день на Зелёную башню, мог сразу увидеть шегонский квартал – на фоне разноцветного лоскутного одеяла остального города этот район, разделённый на чёткие квадраты, сразу бросался в глаза. Углубившись в узкие, но прямые улочки шегонского квартала и свернув в какой-нибудь из внутренних дворов, путник попадал в незнакомый мир, шумный и пёстрый. Вторые этажи домов с внутренней стороны двора были соединены деревянной галереей, на которую выходили двери из комнат; жители домов стояли на галерее, облокотившись на перила, переговариваясь друг с другом и окликая играющих детей. Прямо на перила галереи и на мостовую под ногами были брошены пёстрые коврики и циновки, солнце играло на затейливых решётках окон и ярких занавесках. В память о далёкой родине шегонцы украшали дома и дворы диковинными растениями; с внутренних галерей свешивались толстые щупальца агав и листья монстер, похожие на многопалые лапы ящериц, в тени оконных занавесок прятались капризные орхидеи. В воздухе разносился аромат пряностей и масел, жареной баранины и лепёшек, испечённых в круглой глиняной печи. Но весь этот красочный, шумный и пахучий мир прятался за глухими внешними стенами, в которых не было ни одного окна, ни одного карниза или выемки. Со стороны шегонский квартал казался крепостью внутри города: сплошные стены из жёлтого песчаника, лишь кое-где прорезанные узкими проёмами, через которые жители квартала утром уходили в город по своим делам, и которые каждую ночь тщательно запирались. Шегонцы сделали всё, чтобы максимально отгородиться от остального города, чтобы построить свой маленький мир в государстве, которое до сих пор оставалось для них чужим.
И спустя годы это сыграло с ними злую шутку.
С вечера, повинуясь команде капитана городской стражи Лодерона и лейтенанта мушкетёров Корвилла, солдаты оцепили квартал. Возле каждых ворот, каждой двери, каждой узорчатой чугунной решётки, сквозь которые можно было попасть в квартал, стояли мушкетёры в красно-чёрной форме или стражники в отполированных кирасах, с лиловыми перьями на стальных шлемах. Бесполезно было пытаться пройти мимо них: в квартал никого не впускали и никого оттуда не выпускали.
Укрывшись в тёмной арке поблизости от стены, Гармил задумчиво наблюдал за одним из караулов. Со стороны никто бы не подумал, что он пришёл сюда по делу: парень стоял, небрежно прислонившись к стене, щёлкал орешки и вообще походил на обычного городского бездельника. На самом деле он пристально следил за двумя молодыми стражниками, которые стояли тут всю ночь и откровенно маялись в ожидании смены. У Гармила уже появилось несколько идей, как с ними справиться, и он как раз выбирал между тем, чтобы швырнуть щепотку Дедушкиного табака в момент смены караула, чтобы проскользнуть сквозь дверь в облаке дыма, и открыто подойти к стражникам, похвалить за то, что они, себя не щадя, охраняют покой добрых горожан, и дать выпить немного вина – разумеется, не простого вина – как вдруг его проблема решилась сама собой.
