– Да, муза меня посетила и подарила некую идею, для осмысления которой требуется ещё немного времени, – смутилась Кристина, – но к экзамену всё будет готово! А теперь прошу меня извинить, мне срочно нужно на лекцию, которая вот-вот начнётся, – сказала Кристина, поднимая кисточку с пола. Падая, кисточка отскочила и оставила на полу два ярких васильковых пятна, будто глаза той девочки снова уставились на Кристину. Кристина поспешно стёрла капли краски с пола, вымыла кисть, собрала краски и положила на место холст, который так и остался пустым.
– А разве ещё ведутся лекции? Вроде бы уже все студенты готовятся к сессии, – рассеяно проговорил Иннокентий Иванович.
– Да, – замешкалась Кристина. И тут она вспомнила: как раз сейчас должны были начаться дополнительные лекционные занятия по истории искусства для студентов, которые пропустили более сорока процентов занятий. На проведении данных дополнительных занятий настояла сама декан факультета. Она была старой закалки и не могла допустить, чтобы из её учебного заведения выходили «недоучки».
– Вы же знаете нашего декана, – продолжала Кристина, – история искусств для неё святое. Лекция вот-вот начнётся, мне уже пора.
Кристина подхватила свой рюкзак и направилась к выходу:
– До свидания, Иннокентий Иванович!
– До свидания, мадмуазель Миронова, – озадачено сказал Белов. Его сильно удивило, что Кристина собирается на лекции для студентов-прогульщиков, так как Кристина прилежно посещала все лекции и была одной из лучших студенток, хотя и весьма своеобразной.
Кристина поспешно закрыла за собой дверь в аудиторию живописи, чтобы избежать дальнейших расспросов профессора. Но тут же она столкнулась нос к носу с деканом, Ларисой Викторовной Шэрер, очень ухоженной пожилой женщиной восьмидесяти лет. Несмотря на свой солидный возраст, Лариса Викторовна следила за модой, одевалась со вкусом и не забывала про макияж. Её невысокая, худощавая фигура, облачённая в чёрное приталенное платье длиной до середины икры, была полна достоинства, грации и неуёмной энергии. Словом, мадам Шэрер представляла собой весь шик русской аристократии.
– Аккуратнее, Кристина, – сказала они, уворачиваясь от зазевавшейся студентки. Походка у Ларисы Викторовны была уверенная и быстрая. Казалось, что она могла бы с лёгкостью снести субтильную Кристину с дороги, если бы вовремя её не обошла.
– Что вы здесь делаете, Кристина? Сессия начнётся только через две недели, – задумчиво спросила мадам Шэрер.
– Я…, – начала Кристина, – я хотела в качестве закрепления материала прослушать с отстающими студентами курс ваших дополнительных лекционных занятий, – выпалила сходу Кристина первое, что пришло ей в голову, чувствуя, что она попала в свой собственный капкан лжи.
И зачем я только Иннокентию Ивановичу про эти лекции сказала. А ей зачем? Что-то медленно сегодня соображаю, пронеслось в голове у Кристины.
– Закрепления материала? Вы же несколько эссе и докладов подготовили по истории искусств в этом семестре? – удивлённо переспросила мадам Шэрер, – но, впрочем, как я могу запретить студентам, пришедшим в наше заведение в поисках знаний и вдохновения, присутствовать на лекции. Пойдёмте. Лекция сейчас начнётся.
С этими словами Лариса Викторовна, чуть придерживая Кристину за локоть, начала рассказывать Кристине, какая она редкая студентка, что так рвётся к знаниям, в то время как большая часть её сокурсников позволяет себе пропускать лекции.
Они зашли в аудиторию. Лариса Викторовна проследовала к кафедре и начала проверять, кто из студентов из списка «должников» присутствует. Присутствующих набралось человек двадцать. Больше половины из них Кристина не знала, так как мало общалась с ребятами из параллельных групп, собственно, как и с ребятами из своей группы. Тем не менее, в аудитории присутствовало и несколько одногруппников Кристины: Инна Селиверстова, Маша Крутицкая, Михаил Квашнин, Антон Дроздов и Константин Громов. Почти все они с любопытством уставились на Кристину, зная, что она отличница и почти никогда не пропускает занятия. Им было не понятно, что она здесь забыла. Все они не раз пользовались её конспектами при подготовке к зачётам и экзаменам. Кристина не слишком обрадовалась такой встрече. Она знала, что все её считают девушкой со странностями, и за спиной рассказывают про неё гадости или придумывают небылицы. Ни с кем из сокурсников у Кристины не было по-настоящему дружеских отношений. По правде говоря, у Кристины вообще не было друзей. Только в далеком детстве у Кристины был единственный друг, точнее подруга, которая понимала и принимала Кристину такой, какая она есть, и дорожила их дружбой. Она была с Кристиной в самый тяжелый момент её жизни, когда Кристина проходила лечение в одном закрытом учреждении, но, в результате тяжёлой болезни, через несколько лет после знакомства с Кристиной, её не стало. С тех пор Кристина стала бояться испытывать привязанность к кому-либо, так как страх потерять и боль потери были настолько сильными и так глубоко запали ей в душу, что переживать такое ещё раз она больше не хотела. Из-за этого у Кристины никогда не было даже домашних животных: ни собак, ни кошек, ни рыбок.
Кристина, залившаяся румянцем от всеобщего внимания, быстро прошла мимо студентов и тихо села за самую последнюю парту. Через две парты от Кристины разместились её одногруппники. Инна и Маша, как только Кристина села позади них, захихикали и начали шептать на ушко своим друзьям что-то, косясь на Кристину. Она поняла, что эти девицы обсуждают её внезапное появление на занятиях для прогульщиков и строят очередные догадки о том, на кого из присутствующих запала Кристина или то, что Кристина переодетый маньяк, выслеживающий новую жертву.
Не обращая внимания на хихиканье и косые взгляды, Кристина достала тетрадь, и ручку. Рюкзак Кристина положила рядом на стол.
– Тишина в зале! – Лариса Викторовна начала свою лекцию:
– Напоминаю всем отсутствующим на занятиях, что в этом семестре мы занимались изучением искусства Западной и Центральной Европы в эпоху развитого феодализма. Итак, начнём. В истории западноевропейской культуры развитого феодализма выделяют два этапа. Первый –XI – XII века, второй – XIII – XIV столетия. На первом ремесло, торговля, городская жизнь были развиты ещё относительно слабо. Безраздельно господствовали феодалы-землевладельцы….
Кристине была хорошо знакома эта тема. Как сказала Лариса Викторовна, Кристина делала несколько докладов по развитию искусства во Франции, Италии. Так что нового из данной лекции для себя Кристина не почерпнула. Минут через двадцать после начала лекции, то ли от монотонного голоса лектора, то ли от усталости, вызванной ночным кошмаром или отсутствием сил из-за недоеденного завтрака, Кристина начала клевать носом. А ещё через пять минут, склонив голову на одну руку, а другой рукой держа ручку, которой она, вместо того, чтобы записывать слова лектора, которые и так знала наизусть, набрасывала эскизы к экзаменационному проекту для Иннокентия Ивановича, Кристина уснула…
– Кристина! Кристина! – радостно кричала Рита, симпатичная рыжая девочка, на вид лет десяти, с ярко-зелёными глазами. Её лицо было всё покрыто веснушками, что придавало ему очень задорный вид. Только бросалось в глаза, что кожа под веснушками была бледная, и фигура девочки была очень худая, измождённая. Но глаза были яркие и полные жизни.
Рита бежала по высокой траве через поле навстречу Кристине. Ярко светило солнце, небо было ярко-синего цвета, трава была сочная, свежая, покрытая каплями россы. Здесь и там был слышен стрекот кузнечиков, летали бабочки, опыляя цветы, которые в изобилии росли на поле. Несколько деревьев стояло в отдалении. Их зелёные кроны стали убежищем для стайки птиц, которые свили на их ветвях гнезда и весело чирикали. Всё вокруг было наполнено жизнью, спокойствием и гармонией.
В некотором отдалении виднелась группа небольших зданий, огороженная забором. Между корпусами можно было различить людей, часть из них была одета в белые халаты. Кристина сразу узнала это место. «Санаторий-профилакторий», как называла его мама Кристины. Но на самом деле это была частная подмосковная психиатрическая лечебница. Именно здесь Кристина познакомилась с Ритой, которая стала ей по-настоящему родным человеком и единственным другом.
