Светлана Николаевна тяжело вздохнула и тревожно посмотрела на дочь. Она протянула руку к Кристине, чтобы убрать с её лица всклокоченную мокрую от пота прядь волос, но Кристина нетерпеливым движением отстранила мамину руку.
– Мама, всё нормально! Что ты начинаешь! – воскликнула Кристина, глядя прямо в глаза маме, – просто ужастиков насмотрелась на ночь, вот и всё. Кошмар приснился, с кем не бывает?
– Кошмар так кошмар, дело твоё, – неожиданно спокойным тоном сказала Светлана Николаевна. Мама Кристины имела примечательный характер: она могла быстро раздуть из мухи слона, довести ситуацию до скандала, а затем так же быстро остыть и продолжать общение как ни в чём не бывало.
– Ты девочка взрослая, разберёшься, – сказала Светлана Николаевна, – телефон Татьяны Викторовны у тебя есть, если будешь себя плохо чувствовать, звони ей или я могу позвонить ей сама.
– Всё в порядке! Мне не нужна твоя помощь! Тем более я опаздываю на учёбу! Мне некогда! – воскликнула Кристина, посмотрев на часы, которые показывали уже полвосьмого утра. По правде сказать, сегодня пары были отменены и проводились специальные занятия для прогульщиков, к которым Кристина не относилась. Но у неё не было желания продолжать с мамой этот разговор, так как она не знала, чем бы он закончился в этот раз. Ещё свежи были воспоминания о предыдущей беседе по душам с мамой, которая довела Кристину до нервного срыва и последовавшими за этим беседами с её психотерапевтом.
Светлана Николаевна обошла кровать Кристины и подошла к туалетному столику, взглянула в зеркало и, поправив прическу и макияж, добавила:
– Я завтрак приготовила, так что просыпайся, собирайся и иди есть. А то в институт опоздаешь, – с этими словами Светлана Николаевна отвернулась от зеркала и вышла из комнаты.
– Да, сейчас, – пробурчала ей вслед Кристина.
Кристина встала, аккуратно расправила скомканную простыню и прочие спальные принадлежности, застелила кровать. Затем подошла к зеркалу и наспех начала приводить себя в порядок. Тёмные, почти чёрные волосы, доходившие до середины спины, были такие же, как у мамы. Собственно, это было единственное сходство между Светланой Николаевной и Кристиной. Она собрала их в несколько неаккуратный конский хвост, открыв свою тонкую шею. Лицо Кристины было почти всегда серьёзное, беспокойное. Заострённый подбородок, светлая кожа, тонкий нос и тонкие губы предавали её облику некую хрупкость, а учитывая субтильное телосложение, её вид некоторые считали даже болезненным. На этом фоне в портрете Кристины особенно выделялись необыкновенные глаза. Они были большие, слегка миндалевидной формы, яркие, серо-зелёные. Они смотрели недоверчиво. Очень мало людей могло пробиться через этот щит, который Кристина годами выстраивала между собой и окружающим миром, так как в большинстве своём окружающие оказывались жестокими по отношению к ней. Друзей у Кристины не было. Она росла замкнутым ребёнком и с детства чувствовала, что не нужна матери, вечно занятой новыми любовниками и карьерой, а других родственников у неё не было. Отца она не помнила. Хотя у неё в голове иногда мелькали какие-то образы и воспоминания, но очень неотчётливо, и из-за этого она сама не могла понять, что же это всё-таки: реальные воспоминания или плод воображения несчастного ребёнка, нуждающегося в любви и заботе. Вообще тема отца Кристины в семье была под запретом. Она знала только то, что его зовут Павел Миронов, родился в Москве, и всю жизнь прожил в этой самой квартире в Кузьминках, в которой живёт сейчас Кристина. Она не знала подробностей, почему её мать и отец развелись. Светлана Николаевна на все вопросы Кристины отвечала только то, что её отец обманщик и негодяй. А вскоре после развода, когда Кристине исполнился один год, её отец скоропостижно скончался. От чего он умер, Кристина не знала. Сколько бы раз она не спрашивала, Светлана Николаева ничего не отвечала дочери и каждый раз кричала, чтобы она не смела вспоминать про отца и разговаривать на эту тему с ней. В конце концов, Кристина смирилась и про отца разговоров больше не заводила.
Кристина привыкла к одиночеству. С раннего детства мама оставляла её одну, а сама бежала на репетиции и спектакли или в рестораны со своими воздыхателями. А в возрасте пяти лет Кристина сильно заболела. Она не помнила, что с ней случилось, кроме того, что очень много времени провела в палате с белыми стенами и высокими окнами, на которых не было занавесок. С тех пор Кристина возненавидела белый цвет в интерьере. Поэтому, когда ей разрешили самой выбрать отделочные материалы для ремонта своего жилища, она выбрала самые яркие и насыщенные цвета: оранжево-салатовая кухня, апельсиновая спальня, золотистая гостиная, ярко-бирюзовая ванная комната. А с семи лет мать отдала её в специализированную школу-интернат в Подмосковье и приезжала к ней в лучшем случае раз в месяц.
Закончив прихорашиваться у зеркала (надо сказать, времени это много не заняло, так как Кристина почти не пользовалась косметикой, в отличие от своей матери), Кристина подошла к шкафу и, недолго думая, выбрала наряд. Натянув свои любимые, уже растянувшиеся от частой носки джинсы, подчеркивающие стройность её ног, и длинную серую футболку, мешковато висевшую на ней из-за худобы, Кристина закрыла шкаф. Подошла к своему рабочему столу, взяла с него ноутбук, несколько рисунков и засунула их в рюкзак. Вместе с рюкзаком в руках Кристина вышла в коридор, прошла мимо прихожей, оставив рюкзак у двери, и зашла на кухню. Обои на кухне были светло-салатового цвета, а кухонный гарнитур выполнен из ярко-рыжей эмали. Цвета настраивали на позитивный лад. Настроение Кристины немного улучшилось. Она начала успокаиваться после неприятного разговора с мамой и кошмара, который приснился ей сегодня ночью. Кристина села на мягкий табурет из бежевой искусственной кожи, положила локти на стеклянный стол, стоявший вдоль стены, и, обхватив руками голову, уставилась в телевизор, висевший на противоположной стене. У мамы Кристины была привычка, как и у половины жителей Земли, включать телевизор во время готовки или уборки. По телевизору шли новости: показывали политиков отечественных и зарубежных, открытие какого-то очередного кинофестиваля во Франции (при этой новости Светлана Николаевна бросила готовить – всё её внимание было приковано к экрану телевизора, к актрисам и режиссёрам, идущим по красной ковровой дорожке) и ещё какие-то мероприятия. Вдруг новости прервались и ведущая новостей одного федерального канала, Анна Михайлова, сообщила:
– А сейчас возвращаемся к главной новости сегодняшнего дня. Напоминаем, что вчера в семнадцать часом тридцать минут (или в двенадцать тридцать ночи по Московскому времени) в Соединённых Штатах произошла чудовищная трагедия в самом сердце Нью-Йорка, на Манхеттене: произошло обрушение Манхэттенского моста. Очевидцы утверждают, что было несколько взрывов. Мост буквально раскололся на две части. Часть полотна упала в реку. В результате разрушений в воде оказалось не менее пятидесяти автомобилей. Также с рельсов сошёл и рухнул в воду поезд метро, проходивший по нижней части моста. Всего погибло более пятисот человек, среди которых есть женщины и дети. Рассматривается основная версия – теракт, но ответственность за эту трагедию пока не взяла на себя ни одна экстремистская организация. Следственные действия продолжаются.
Вдруг лицо ведущей, излучавшее спокойствие и уверенность, изменилось. Она приложила руку к правому уху, к которому был подключен микронаушник для связи с редакцией телевизионного эфира. Спустя пару секунд, девушка снова посмотрела в камеру. Её брови слегка нахмурились:
– Прошу прощение, срочное сообщение с пометкой «молния». Как только что стало известно, в Интернете появилось абсурдное предположение, что к данному теракту могла быть причастна Российская Федерация! Обращаю внимание, что пока никаких официальных заявлений ни со стороны руководства Соединённых Штатов, ни со стороны Российской Федерации не поступало! Пока нет точных данных о том, есть ли среди погибших в этой катастрофе российские граждане. По предварительной информации, в результате данного происшествия, погиб сын министра обороны Соединённых Штатов Джорджа Кейлена – Джон Кейлен. Его автомобиль находился на мосту во время взрыва. Напомним, Джон Кейлен занимал пост заместителя министра обороны по вопросам кибернетической безопасности. Роковое совпадение, что ровно десять лет назад в этот же день в Соединённых Штатах произошло другое трагическое событие. Не далеко от порта Майами был взорван туристический лайнер «Посейдон», возвращавшийся с Багамских островов. В результате данного теракта выжить удалось чуть более двумстам пассажирам, погибло более тысячи человек. Причиной крушения следствие признало теракт. Ответственность за теракт на себя никто не взял, но следствию удалось найти улики, указывающие на причастность радикальных группировок с Востока. А теперь к следующим темам выпуска, – продолжала вещать Анна Михайлова своим уже будничным тоном.
