– Да, Николай Иванович, у меня есть одна идея. Если наши действующие агенты под угрозой раскрытия и задействовать их нельзя, то единственный вариант – поручить задание агентам, которые ещё не успели «наследить». Я предлагаю использовать агентов, которые недавно закончили обучение в Академии.

– Что-что? – недоумённо переспросил Воевода, жилы на его висках стали пульсировать ещё сильнее, глаза заметно округлились. Он явно не ожидал услышать такое предложение от генерала Терентьева. – Вы предлагаете поручить это задание новичкам? Притом, что погибли самые опытные наши люди?

– Николай Иванович, успокойтесь! – продолжил Всеволод Никитич всё тем же спокойным тоном. – Вам известно мое чутьё на нужных нам людей, которые не раз спасали нас из самых сложных ситуаций. У меня есть подходящие кандидатуры, которые могут быть нам полезны. Прошу меня выслушать.

Воевода окинул всех собравшихся взглядом. В кабинете повисло молчание. Затем Николай Иванович сделал глубокий вдох и выдох, сел в своё кресло и, осознав, что пока других идей нет, обратился к Терентьеву:

– Всеволод Никитич, доложите ваши предложения.

Москва, 6 июля, 08:00 (Нью-Йорк, 6 июля, 00:00)

В небольшой однокомнатной квартире-студии, расположенной недалеко от метро «Ботанический сад» в одном из зданий новостроек эконом-класса, раздался телефонный звонок. В квартире было минимальное количество мебели. Небольшой диван из бежевой кожи стоял напротив стены. На нём небрежно лежали декоративные подушки. На стене висел большой плазменный телевизор. Несколько подушек с дивана валялись на полу, покрытом темным ламинатом. За диваном располагалась кухня, соединённая с комнатой. Кухонный гарнитур был небольшим, также выдержанным в бежево-шоколадных тонах. Стены в комнате были светло-золотистые. Рядом с диваном валялась напольная лампа-торшер. Лампочка в ней разбилась от удара об пол. С правой стороны от дивана стоял высокий до потолка шкаф-купе. Шкаф был открыт. Было видно, что он на треть пуст: ряд вешалок висел пустой.

В ванной горел свет, и слышался звук текущей воды. Кто-то принимал душ.

Спустя минуту после звонка сработал автоответчик. Автоматический женский голос сообщил «Добрый день, абонент не отвечает, но вы можете оставить сообщение после звукового сигнала».

– Доброе утро! Есть срочное задание! Жду тебя через десять минут у подъезда.

После этих слов, звонивший повесил трубку, а из ванной послышались звуки поспешных сборов. И через секунду дверь в ванную резко распахнулась.

Москва, 6 июля, 8:00 (Нью-Йорк, 6 июля, 00:00)

Раннее утро, а Москва гудела, как будто никто и не ложился. Толпы людей, пожилых и молодых, мужчин, женщин и детей, коренных москвичей и приезжих, шли по улицам, спускались в метро, заполняли собой автобусы. Параллельно людскому потоку, бушевал поток автомобильный.

Кристина присоединилась к толпе, спускающейся в метро «Кузьминки». Она старалась ни о чём не думать по пути до художественного института имени В.И. Сурикова, где она училась на факультете живописи. Кристина с детства любила рисовать – это была её единственная страсть. Когда ей было грустно и одиноко, она брала в руки краски или карандаши и рисовала картинки из своего придуманного мира, свои фантазии. Кристина каждый день благодарила судьбу за то, что она нашла своё призвание. Без картин и творчества и без того скучная жизнь Кристины вовсе стала бы беспросветной и потеряла бы всякий смысл.

Конечно же, она сегодня не была занята и могла бы целый день провести дома. Но это бы означало целый день общаться с мамой: слушать её новости закулисной жизни, выслушивать про её нового мужа и роли, о которых она мечтает, а также о том, как Кристина сломала ей жизнь своим появлением на свет и чего бы она могла добиться, если бы её не было. Все эти разговоры разрывали сердце Кристине. А ещё этот ночной кошмар. Её не оставляло странное ощущение, которое она почувствовала во сне. Ей казалось, что она уже испытывала это чувство раньше, но не могла вспомнить когда. Сон был настолько реалистичен, словно она действительно находилась в той жуткой пустыне: чувствовала в воздухе запах гари, а под ногами растрескавшуюся почву, рассыпающуюся в пыль от каждого шага. А затем шорох шагов, такой явный и отчётливый. И образ этой маленькой девочки. Но откуда у неё могло возникнуть это чувство дежавю? Может быть, это какой-то образ из детства, который она не помнит, подсознательно хотела забыть и забыла? Такое вполне могло быть, ведь Кристина и так мало что помнила из своего детства. Когда она общалась со своим лечащим врачом-психотерапевтом Татьяной Викторовной, и рассказывала ей о том, что помнит себя только лет с семи, врач объясняла это положение дел какой-либо детской травмой, невнимательностью матери, потерей отца, а может быть и наложением этих факторов. В качестве защитной реакции, мозг мог заблокировать ряд воспоминаний, но со временем была вероятность, что эта «защита» спадет и воспоминания, все или частично, к Кристине вернутся.

Кристине также казалось странным, что видения из сна не выходят из её головы. Ведь обычно люди не запоминают сны или помнят какие-то смутные отрывки, а Кристина помнила этот сон чётко. Может быть, всё дело в том, что это был первый сон за последние лет десять. Обычно Кристина, после вечернего приёма таблеток, в скором времени засыпала крепким и спокойным сном без сновидений и просыпалась уже утром от звука будильника.

Может ли быть такое, что это не сон, а какое-то моё воспоминание? Может быть, я знала эту девочку в детстве? Или всё же это обычный сон? Я, наверное, просто отвыкла видеть сны, поэтому придала ему такое значение.

С этими мыслями, Кристина вышла из вагона метро и направилась к эскалатору, который уносил людей наверх к дневному свету.

День выдался жаркий и солнечный. Только начинался июль, который, казалось, готовится взять реванш у Природы и отомстить за своих младших братьев Мая и Июня, которые не смогли порадовать москвичей ни ярким солнцем, ни теплом.

Солнечный луч озарил лицо Кристины, отчего она невольно зажмурилась и улыбнулась. Кристина сделала глубокий вдох и медленно выдохнула, а затем открыла глаза (так ей советовала поступать психотерапевт, чтобы успокоиться и отогнать негативные мысли). Метод действительно помог. Кристина пришла в себя и ночной кошмар и мысли о нём, постепенно улетучились и казались ей уже какой-то ерундой. Поправив рюкзак, Кристина направилась бодрой походкой к ближайшему пешеходному переходу.

На встречу шли спешащие прохожие: молодые люди, похожие на студентов, с рюкзаками и сумками через плечо, девушка в строгом офисном костюме на высоких каблуках бежала в метро, беспрестанно разговаривая по мобильному телефону. На противоположной стороне у автобусной остановки стояли три девушки, одна из которых что-то эмоционально рассказывала, судя по реакции её подруг, это была шутка или какая-то курьёзная история, так как они улыбались и смеялись.

Перейдя дорогу, Кристина свернула в Товарищеский переулок. Едва она только завернула за угол, как её чуть не сбила с ног пара ребят, на вид третьеклассников, бегущих к пешеходному переходу.

– Кто последний, тот – дурак! – весело расхохотался один из мальчиков, толкая локтём товарища.

Шагах в двадцати от них шли ещё дети. Человек десять, выстроившихся в шеренги по двое и сопровождаемые молодой девушкой-брюнеткой лет двадцати пяти. Одета она была в белую футболку поло и серую юбку длинной ниже колена. А на шее у неё был повязан фирменный платок, на котором Кристина разобрала надпись «Летний лагерь «Знайка».

– Ваня, Петя, перестаньте баловаться! Успокойтесь, быстро! Если сейчас же не успокоитесь, то ни в какой планетарий не пойдете! – кричала бежавшая за детьми вожатая. Услышав угрозу вожатой, ребята переглянулись и, взвесив все «за» и «против», развернулись и поспешили обратно к группе.