Бойцы резко вскинули излучатели, и оглядывали коридор. Тревожный красный свет, брызги крови на стенах и полу, вой тревоги и женский голос, призывающий покинуть территорию лабораторного комплекса. Тут было на удивление чисто. Ни одного мертвого тела. Валериан помнил, что этот коридор относился не к родильной части лаборатории, а к какой-то другой. Видимо, на момент атаки персонала тут практически не было.

— Я не успел! — крикнул Валериан, стукнув кулаком по стене. Лицо его исказила гримаса злобы. — Я не успел…. Эта тварь…. Мой ребенок всё еще там, — Валериан едва не прожигал створки двери взглядом, катнув желваками и стиснув зубы. — Я должен туда вернуться. Пока я в состоянии….

— Там все мертвы, — тихо проговорил Рик, сидя спиной у стены с плачущим младенцем на руках. — Все мертвы. Марко мертв. Джейк мертв. Эта тварь убила всех. И их в этом комплексе…. Тьма…. Это тьма. Тьма обрушилась на нас за совершенные человечеством грехи. Нас всех поглотит тьма….

Клиф пару секунд глядел на Рика сочувствующим взглядом. В боевой обстановке много кто мог сойти с ума и потерять самоконтроль. У кого-то это проявлялось позже, у кого-то раньше, но рано или поздно психика могла не выдержать. Человек начинал бредить и видеть то, чего на самом деле не было.

Клиф покосился на Валериана, прекрасно понимая, что он задумал.

— Господин Майор, Дираксис взлетает. В связи со вторжением на планету неизвестной формы жизни, принято решение начать массовую эвакуацию. Космических шаттлов на поверхности не осталось.

— Не понял, — Валериан мрачно посмотрел на Клифа, и красный свет отразился в его глазах. — А как быть с теми, кто остался на Дираксисе? Он же не может находиться в условиях открытого космоса…. Двести пятьдесят тысяч человек…. Нам ведь некуда бежать теперь, и не на чем.

— Земля больше не наш дом, — сумрачно изрек Клиф, медленно покачав головой. — Нам больше нет на ней места.

— А разве…. Я должен вытащить своего ребенка.

Валериан выбил из излучателя севшую батарею, и она со стуком упала на пол, испуская сизую струйку дыма. Достал из специального ремешка на прикладе запасную, вогнав ее в разъем. С писком индикатор заряженности винтовки загорелся зеленым.

Можно было стрелять.

Хотя дуло уже было порядком изношено, и подлежало замене, но в целом — нормально. Несколько недель винтовку все равно не нужно было использовать. Ресурса дула на текущий момент хватило бы с избытком, и Валериан это прекрасно понимал. Большего знать ему было и не нужно.

— У нас нет времени, господин Майор, — Клиф попытался его образумить. — Четвертое лабораторное кольцо будут отделять. С ним Дираксис не способен взлететь. Промедление может погубить нас всех.

— Плевать я хотел на промедление, — отрезал Валериан и сплюнул на пол. — Я и так чувствую себя полнейшим уродом из-за того, что вписался в этот проект, и мне надо сделать хотя бы что-то хорошее. Сохранить жизнь своему ребенку и обеспечить ему будущее. Я должен его спасти. Он не виноват в том, что сделали люди. Он не должен платить за наши ошибки.

— Боюсь, что наши дети уже заплатят, Валериан, но, раз ты так настроен, — Клиф прислонил излучатель к груди, и уверенно посмотрел на Валериана. — Я пойду с тобой. Остальные — валите. На выход. Живо. Если через двадцать минут мы не выйдем — летите без нас.

Упрашивать никого не пришлось. Рик встал, и, взглянув на Клифа, засеменил в сторону выхода. Остальные рванули за ним, и Клиф с Валерианом остались вдвоем.

— Готов? — Клиф вскинул излучатель, держа его одной рукой, а другую занес над панелью открытия двери. — Помни, что лазеры против этой твари бесполезны. Они не убьют ее, но могут отпугнуть или временно парализовать. Пока ты пойдешь за ребенком, я ей займусь. Ты помнишь, какая палата?

— Помню. Я готов.

Валериан глядел в дверь через квадрат голографического прицела, и сжал ладони на излучателе. Он напрягся всем телом, сердце в его груди заколотилось с удвоенным усилием, но он не боялся. Он был готов отдать жизнь за ребенка, которого ему оставила София.

Клиф нажал на кнопку, и створки с шипением отъехали в сторону.

Валериан положил палец на спуск, и собирался сразу открыть огонь, но никто на них не выпрыгнул. В том месте, где у стены сидел Марко, сгустился черный туман, закрывая практически всех проход. Туман клубился, дергался, и в такт его вздрагиваниям слышалось хлюпанье разрываемого мяса и хруст костей. Валериан сразу решил, что тварь решила полакомиться Марко, и, честно говоря, от трапезы ее отвлекать совсем не хотелось.

— Палата за углом. Ближайшая дверь, — громко прошептал Валериан. — Держи тварь на прицеле, и, если дернется, отгони ее в конец коридора. Я пока пойду за ребенком.

— Понял, — ответил Клиф.

И они осторожно шагнули в коридор, став медленно приближаться к ближайшему углу, за которым находилась дверь в палату. В этот момент даже лишнего вдоха делать не хотелось, чтобы не привлечь внимание чудовища, но, вроде бы, оно и не отреагировало. Видимо, тварь полностью увлеклась поеданием тела Марко, и это давало немного времени для маневров.

Все же, умер он не зря. Благодаря его жертве можно было спасти невинного ребенка. Валериан мысленно поблагодарил Марко.

Клиф застыл перед углом и прицелился в тварь, затаив дыхание. Валериан собрался с силами, и максимально легкой походкой засеменил за угол, взглядом отыскав табличку с нужным номером палаты и став приближаться к ней, переступая тупы.

Чувствовал себя Валериан максимально неуютно. Было страшно, что Клиф не справится с задачей, что тварь убьет его, а затем и Валериана с ребенком. И ребенка в этой ситуации было жалко больше всех, ведь он даже пожить не успел.

«Не время для паники» — Валериан вырвал ум из тревожных мыслей.

Он по опыту знал, что в критических ситуациях нужно было просто делать шаг вперед, и действовать, а не мыслить.

Валериан шагнул в палату, и увидел лампу, мерцавшую над койкой, в которой рожала София. Свет то тускло загорался, то мерк, потому никакую часть помещения, кроме центральной, разглядеть было невозможно. Это здание будто бы хотело сфокусировать внимание на том месте, где должна была быть София, и столб света, на короткое время вырывавший койку из тьмы, стал ненавистным.

Он почувствовал, что женщина, безмерно любимая им в течении долгих лет, попросту исчезла или умерла, от чего на душе его стало дурно. Хотелось сохранить хотя бы ее наследие, ее маленькую частичку, хотелось сделать что-то хорошее.

Лампа в очередной раз вспыхнула, и резанула Валериану глаза, заставив его прикрыть их ладонью. Раздался жалобный младенческий плач откуда-то слева, и сердце ухнуло у Валериана в груди. Когда взор прояснился, Валериан увидел белоснежные стены, забрызганные кровавыми брызгами. Помещение будто бы изуродовал кистью душевнобольной художник, и картина у него получилась очень страшная.

Врачи, что всей бригадой везли Софию в палату, лежали на полу и тела их были истерзаны. Изорванные халаты были пропитаны кровью, в телах зияли окровавленные дыры от щупалец.

Один из обезглавленных врачей сидел спиной к стене, и под ним высыхала свежая кровавая лужа. Кусок торчащего из шеи обломанного позвоночника, густая струйка крови, высохшая на горле. Младенец лежал на коленях врача, на простынке, и замерзал, потому что запеленать ребенка не успели. Было видно, что это мальчик. «Алекс» — рефлекторно подумал Валериан, сразу же придумав мальчику имя.

Алекс громко плакал, и шевелил руками, зажмурив глаза. Страшно было родиться среди окровавленных трупов. Валериан обрадовался, что ребенок забудет момент своего появления на свет. Было непонятно, как тварь ворвалась в палату, ведь дверь выглядела абсолютно целой, и было непонятно, почему она убила всех, кроме ребенка.

Решетка, валявшаяся на полу рядом с шахтой вентиляции в стене, сразу навела на мысль, что тварь появилась именно оттуда. Больше ей взяться было неоткуда. Валериан положил лазерный излучатель на пол, неумело запеленал ребенка, и взял его в одну руку, другой схватившись за излучатель.