Рухнула на колени.

Спустя десять секунд командиры решились подойти к ней. Не потому, что боялись непредсказуемости ее состояния. Потому что были по-настоящему шокированы появлением птицы, и даже не знали, как поступить.

По каким-то неведомым причинам Василису отстранили от полетов. А информацию о птице строго настрого скрыли. Никто не знал, где именно Василиса нашла птицу, никто не знал, откуда она вообще взялась, но информация о ней достаточно быстро просочилась в казармы, а затем и на территорию Дираксиса.

С тех пор Василиса получила прозвище Кровавый лебедь. Как-то быстро оно прицепилось к ней. Ведь при виде девушки, вылезающей с птицей из забрызганной кровью боевой машины, никакая другая фраза на ум просто никому не пришла. Да и фамилия у нее была созвучная — Лебединец.

Айрис восхищалась ей. Восхищалась за отточенные навыки пилотирования, восхищалась за отвагу, и за то, что ей одной удалось вернуться с задания, откуда выбраться практически никому не удалось.

А еще, Айрис очень любила смотреть на фигуру Василисы. Вот, даже сейчас, когда Василиса шагала от столовой к курилке, стуча по бетону каблуками военных ботинок. Красивый летный китель обтягивал ее небольшую, но манящую взгляд грудь, а офицерские штаны подчеркивали соблазнительные формы упругих ягодиц.

Айрис прикусила губу.

Василиса остановилась недалеко от курилки, и окинула новобранцев безразличным взглядом. Впрочем, ей даже рассматривать никого не хотелось, не хотелось ни во что вникать. Она знала, что большинство из них отборочный экзамен не пройдет, не говоря уже о том, чтобы получить право пилотирования.

— Строиться! — крикнула Василиса, и голос у нее был достаточно громким и впечатляющим, Некоторые новобранцы с перепуга даже сигареты изо рта выронили. — Быстро! В две шеренги — становись!

Упрашивать никого долго не пришлось. В основном, призывниками были парни, и поглазеть на столь сексуальную женщину-офицера им чрезвычайно хотелось. Как и было велено, призывники построились в две шеренги, и несколько десятков любопытных глаз стали разглядывать Василису с головы до ног.

Некоторые уже мысленно раздели ее, и вытворяли в воображении такие вещи, признаваться в которых неприлично.

— Здравия желаю! — поприветствовала Василиса, и приложила ладонь к козырьку летной кепки.

Призывники ответили ей нестройно, и разрозненно. Впрочем, построены они были точно так же, нестройно. И сами по себе они выглядели нестройно. Жалкое, признаться, зрелище.

Василиса подошла к правому краю строя, и медленно проходила мимо каждого призывника, иногда пристально заглядывая некоторым в глаза.

— Я не буду никого пугать, — улыбнулась Василиса, проходя мимо очередного курсанта. — Не буду ни на кого кричать, — она на миг остановилась, задумавшись. — Не буду кричать, если те, кто попадут в мое летное отделение, не будут меня бесить. Вы же не будете меня бесить? — Василиса без капли злобы окинула призывников взглядом.

Те загомонили в ответ, бросая разные фразы, и качая головами. Мол, что вы, нет, конечно. Как такую красотку можно разочаровывать и злить? Как можно бесить настолько милого летного инструктора? Да тут большая часть людей мечтает попасть к вам на обучение, а вы думаете!

— Отставить треп! — внезапно крикнула Василиса, и взгляд у нее стал жесткий, агрессивный. Столь быстрая перемена настроения многих удивила, и никто не осмелился возмущаться. Еще полминуты назад она казалась безгранично доброй и милой, а теперь вызывала на спине ледяную дрожь. Кожу между лопаток стягивало. — Замолчали!

Тишина.

Неморгавшие и опущенные взгляды призывников.

Кто-то громко сглотнул скопившуюся во рту слюну, не веря, что подобная милашка могла за доли секунды превратиться в безжалостного тирана и пугающего диктатора.

Василиса вздохнула, достала из нагрудного кармана небольшую фляжку, и открыла крышку. Запах из фляги показался Данни приятным, но даже это не могло скрыть алкогольное происхождение напитка, спиртом пахло отчетливо.

Василиса глотнула из фляги, во фляге булькнуло, и Василиса убрала ее обратно в карман, застегнув клапан.

— Как хорошо, — улыбнулась она, снова успокоившись, и, вроде бы, опять став милой. — Значит, слушайте внимательно. Впереди вас ждет нелегкий курс молодого бойца, и интенсивная военная подготовка длительностью в год. Затем пройдет отборочный экзамен, который установит ваше право и пригодность пилотировать аэролет. Не буду врать, что в пилоты попадают только лучшие из лучших, — Василиса остановилась у центра строя, прямо напротив Алекса, и стояла к нему боком. Руки сцепила за спиной, и, ей богу, ее осанка казалась идеально ровной. Безупречной и офицерской. Она покосилась на Алекса, посмотрев ему в глаза, но взгляд его оставался невозмутимым. Василиса усмехнулась, а затем зашагала дальше, продолжив речь: — Порой, экзамен удается сдать редкостным дегенератам, но в реальном бою они быстро сепарируются от жизни, и численность их сокращается стремительнее, чем кончаются презервативы в борделях, а это много. Сдохните вы только потому, что учиться будете через жопу, с помощью хитростей и взяток, а вот те, кто возьмется за голову, обретет минимальные шансы вернуться домой.

Василиса язвительно усмехнулась, подумала о чем-то, и затем отработанным строевым движением повернулась к призывникам.

— Итак, сейчас я загляну в душу каждого из вас, и решу, кто попадет именно в мой летный корпус. Я готовлю людей для полетов за пределы звукового барьера. Сейчас летные подразделения раскупят вас, как баранов на убой, но, в целом, я считаю, повезет тем, кто не попадет ко мне, — жутко сказала Василиса.

Эту процедуру Василиса считала чем-то похожим на игру. Игру, в которую она играла долго, и играла мастито, с большим умением и сноровкой. Она не спеша шагала мимо строя, и косилась в глаза курсантов, определяя для себя что-то свое, непонятное никому из присутствующих. Но она прекрасно понимала, зачем заглядывала людям в глаза, потому что видела там то, чего другие увидеть не могли.

Ей это удавалось интуитивно. Она останавливалась у курсанта, косилась ему в глаза, и тут же считывала то, что было у него внутри. Рослый бритоголовый парнишка, грозный на вид, широкоплечий и крепкий, а в душе…. Зал ночного клуба, спина легкодоступной женщины, в которую он входил сзади в клубном туалете, и наблюдал, как по коже на ягодицах шли волны от ударов бедрами. Не то. Мажоры, ведущие разгульный образ жизни, Василисе совсем не подходили. Хмыкнув, Василиса шагнула дальше, и остановилась у следующего курсанта.

Низкорослый парень, нос сплющенный, но не от бокса, а просто от того, что так над ним пошутила природа. В глазах беззаботность, безалаберность, и никакой ответственности. Игровая приставка в гостиной уютной квартиры, бутылка пива на столе, на который он клал ноги и скрещивал их, пока играл в игры, усиленно давя на кнопки джойстика. Кулаки сбиты, но об стены в приступе алкогольного опьянения. На человека неразборчивого такой произвел бы впечатление бойца, но Василиса видела людей насквозь. Кроме своей девушки на гражданке этот парень вряд ли кого-то бил.

Бесполезен.

Очередной шаг. Василиса остановилась рядом с Алексом, и покосилась ему в глаза, внимательно разглядывая содержимое души. Нет, она не буквально видела то, что происходило внутри человека, в его мыслях. Просто чувствовала, а на основании чувств уже воображала, какую примерно жизнь кандидат вел.

Перед Алексом она вынужденно задержалась, ощутив в груди неприятное защемление. Да. То, что нужно. Алекс смотрел на нее непоколебимо, даже как-то отстраненно, и виднелась в его взгляде ненависть. Перед мысленным взором Василисы возникли улицы, в которых сновали звуковики, и разрывали людей на части. Возник дом, в котором на полу лежал растерзанный мужчина, испачканный собственной кровью.

Да, вот это как раз то, что Василиса искала. Прожженная ненавистью душа, мотивация, сотканная из гнева к врагу и занимавшая разум целиком. Из таких людей, обычно, получались прекрасные пилоты, уютно себя чувствовавшие за пределами барьера.